На ливийское зеркало неча пенять

Текст: Борис Макаренко

Этот текст – не про расхождение между двумя первыми лицами. И не про благородное возмущение жестокостью войны – как ею не возмущаться. И не про Ливию. Это – про нас. В том, как многие наши соотечественники реагируют на события в Ливии и вокруг Ливии, говорит их сущность. Особенно мне как арабисту интересны реакции людей, связанных с Востоком прошлым или настоящим.

Через Ливию и в советские времена, и после прошли сотни, если не тысячи военных и штатских специалистов. По тем временам командировка в такую «заграницу» была пределом мечтаний: за год при известной экономии можно было скопить «чеков» на машину, при о-о-очень сильной экономии – на первый взнос за валютную кооперативную квартиру. За несколько лет – стать богатым по советским меркам человеком. А в Ливии экономить было проще, чем в других странах по причине строгого сухого закона. «Гуманитарии» тихо страдали от трезвости, «технари» сооружали аппараты и гнали самогон, хороший всем, кроме одного — он был горячим. Донести драгоценную влагу до холодильника не удавалось: все выпивалось по мере ее вытекания из краника.

Сразу предвосхищу ехидный вопрос: в Ливии я не работал — просто много слышал от однокашников. Но даже тогда пьющая душа русского интеллигента-переводчика восставала против тирании. Один из лозунгов Джамахарии «Нет демократии без народных собраний!» они переделывали в «Нет демократии без спиртных напитков!» (по-арабски звучит похоже и в рифму). Уравниловка советской жизни пробуждала даже у нормальных людей не самые здоровые настроения, хотя к Каддафи и его режиму никто симпатий не испытывал, причем не только по причине «сухого закона». Такое бытие весьма правдиво показано в сериале «Русский перевод» по книге Андрея Константинова.

Прошли годы. И жизнь изменилась, и мы вместе с ней. Но стали ли мы лучше? Это люди с «валютно-чековым» менталитетом сегодня рассказывают, что «угнетение Муамаром Каддафи своего народа – это миф», потому что при нем «гражданам свободно предоставлялись беспроцентные кредиты… литр бензина стоил 10 центов, а еда и вовсе почти ничего не стоила…». Удивительно не то, что такие люди не умеют считать — Ливия экспортирует нефти на душу населения примерно в 7,5 раз больше, чем Россия, а, значит, в России нефтяная наркоигла, увы, не может дать народу такого кайфа. Странно не то, что подкуп подданных за халявные нефтяные деньги воспринимается как мудрость и благодетельность правителя. И даже не то, что за подобными «аргументами» забывается террор ливийского правителя и против чужих, и против своих подданных – террор с сорокалетней историей. Самое удивительное, что они исходят от человека в ранге Чрезвычайного и Полномочного – слава Богу, бывшего. Боюсь, что многие люди (и на форумах Рунета я их встречал немало, в том числе работавших и работающих в Ливии) недалеко от него ушли. «Эх, нам бы их «социальные блага…», — вздыхают они. А то, что диктатор отменил все законы (как он решит, таков и закон), что люди могут бесследно пропасть – «Нам-то что». Но все это, пока такие репрессии не коснутся тебя самого или твоих близких. Мы и Сталина держим в своем пантеоне – Каддафи против него пацан!

В этом рабском менталитете совершенно естественно считать, что никакой «оппозиции там нет», и все это устроило ЦРУ. Депутат, озвучивший такую мысль при обсуждении заявления Госдумы по Ливии, до сих пор считает, что СССР правильно сделал, что ввел свои войска в Афганистан (сам это слышал от него на телевизионной дуэли, где мы, естественно, стояли по разные стороны барьера). Спросить у него: «Сколько же ЦРУ должно было заплатить ливийцу, чтобы он плюнул на бензин за 10 центов, бесплатную ипотеку и внедорожник за семь штук баксов, и пошел бунтовать против своего благодетеля?» Бессмысленно: политрук – это не специальность, это зачастую диагноз. Люди с подобным мышлением достойны не столько осуждения, сколько жалости. Дело не в них. Дело в том, что в их позиции по острой международной теме в гипертрофированном виде проявляют себя патернализм, инфантильность, страхи и зависть перед теми, кто живет лучше. Ливия – только зеркало, в которое мы глядимся. Она не виновата в том, что мы в этом зеркале видим.