Кризис многих вернёт обратно в школу

– Какой процент мужчин в школах сейчас?
– 90% отрасли - женщины. Но… вот мне недавно звонил один мой знакомый, который когда-то был директором школы, потом сорвался в бизнес, и сейчас он снова вернулся в образование, то есть люди начали осознавать, что государство не такой уж плохой работодатель. С одной стороны, зарплата не ахти какая, зато…

– Что зато? Или, вернее, что человек получает за то, что соглашается работать в школе?
– Во-первых, совершенно стабильное бюджетное место, оно вечное…, во-вторых, 56 дней оплачиваемого отпуска, кроме того, школа на коммерческой основе может реализовывать дополнительные образовательные услуги для населения, что сегодня очень актуально, и учитель может получать больше. Это сегодня очень востребовано. Сегодня школа ориентирована на ЕГЭ. И можно действовать в этом поле.

– То есть репетиторство перенесено в школу?
– Ну, репетиторство существует и будет существовать, но это, знаете, как черные археологи. В этом нет ни гарантии, ни качества. Каждый бьет себя в грудь и говорит, что его ученик поступит, а гарантий – никаких и ответственности никакой. Школа же может брать деньги за дополнительные образовательные услуги, но это все легально и понятно родителям. По индивидуальному договору. И тогда есть ясная и прописанная ответственность каждой из сторон.

– Хорошо, давайте перейдем к цифрам. Сколько может, пусть не в первый год, а лет через пять, получать преподаватель при полной загрузке, учитывая новую систему оплаты труда?
– Давайте только понимать, что муниципалитет муниципалитету рознь, и что возможно в Перми, невозможно в Кудымкыре, а что возможно в Москве, невозможно в Перми. Причем мы понимаем, что нужно учитывать такой фактор, как уровень зарплат в экономике в данном регионе. И в этой связи на одних территориях 12-13 тысяч делают учителя просто олигархом, а вот, например, в Перми, даже 20 или 25 тысяч заставляют учителя искать подработку. И перед нами стоит задача - привязать заработную плату бюджетных отраслевиков к рынку труда в конкретной территории. Ведь бюджетник не может и не должен жить гораздо лучше, чем те, за чьи налоги он существует. Это же древняя история: все ушли на охоту, а кто старый и больной, остались в пещере с детьми, стали их учить, занимать и передавать опыт. Потом первые, вернувшись с охоты, поделились со вторыми добычей. Шло время. И вот однажды те, кто вернулись с охоты без добычи, вдруг поняли, что остались ни с чем, а те, кто не бегал за мамонтом, не проливал пот и кровь, стали жить лучше, – это неверно. Нужен баланс.

– И все-таки, какая средняя зарплата педагога в крае?
– Около десяти тысяч рублей.

– Ясно, что зарплата – это очень важная составляющая статуса, но дело не только в зарплате. Директор одной московской школы говорил мне, что, например, мужчин невозможно привлечь в школу, потому что это просто непрестижно, что в ночном клубе молодой человек не может сказать, что он работает в школе. Есть ли механизмы, которые бы изменили общественное отношение к учителю? Ведь здесь нужно поставить вопрос о том, что происходит в педвузе. Кто идет туда?
– Еще когда я учился в педвузе, нам рассказывали наши преподаватели о том, что уже к семидесятым годам в Советском Союзе стал заметно падать авторитет учителя. Это многим раньше сельский учитель шел по деревне с высоко поднятой головой: у него были и зарплата, и уважение. Сегодня авторитет учителя вновь стал расти. Посмотрите на глав районных администраций – многие из них в прошлом учителя или директора школ.

– То есть это своего рода социальный трамплин?
– Конечно. Сегодня в крае идут выборы глав территорий. И есть примеры. Главы районных отделов образования идут на должности глав местной администрации. Это передовой класс сельской интеллигенции. Да и в земское собрание, и в думу. Так что здесь все нормально с имиджем, а что касается города, то я бы и другие профессии, про которые будут молчать в клубе, назвал, и – уверяю вас, – профессия учителя в этом списке не самая последняя.

– Что у вас происходит в педвузе? У меня впечатление, что эти учреждения работают почти вхолостую, потому что выпускники просто не идут в школы. Насколько эффективно современное педагогическое образование и насколько оно реально поставляет кадры для школ?
– Пермский педвуз эффективен. Мы проводили исследование – 56% выпускников идут в школы.

– И остаются там надолго?
– Ну, это надо уже смотреть, но что касается выпуска, то вот такая статистика, она очень позитивная. Там другая проблема: есть искушение себя еще где-то попробовать, потому что выпускник педвуза это в полном смысле слова компетентный специалист. Он сам умеет и других научить может. Выпускник педвуза чрезвычайно коммуникабелен и абсолютно востребован. Вот, например, уходят в бизнес преподаватели иностранных языков, а при этом вовсю занимаются репетиторством. Для престижа работают в одном месте, а зарабатывают преподаванием!

– Невозможно в разговоре обойти тему ЕГЭ. Система ЕГЭ должна формировать реальный рейтинг школ. Происходит ли это в Пермском крае?
– Вы можете открыть сайт нашего министерства образования, там все школы выстроены по ЕГЭ. Но у нас не только ЕГЭ, мы еще учитываем единые муниципальные тесты. Само по себе ЕГЭ не совсем показательно: ведь если коллектив учился до 9 класса, а потом все неудачные детки были плавно убраны в другие учебные заведения, а оставшиеся были замерены по результатам ЕГЭ, то тут картина необъективная, потому что очень удобно учить успешных и прилежных…

– И тем не менее: возникнет ли ситуация, когда в каких-то школах начнется реальный конкурс и зарплаты преподавателей там будут выше?
– Про зарплату преподавателей сразу скажу - да, про конкурс, – это конкуренция, но это не совсем справедливая конкуренция, потому что всех в одну школу вместить все равно невозможно. Но это будет сигналом для родителей, что в их школе (с плохими показателями) не все спокойно, не все стабильно. И тогда родители через систему Управляющих Советов могут влиять на ситуацию. Управляющие советы есть уже во всех школах Пермского края. Это не попечительские, а именно управляющие советы.