Русский Иван – не дурак

После окончания курсов младших лейтенантов в Бобруйске в 1946 году меня направили служить в Брест, в крепость, начальником третьей части полка по учету рядового и сержантского состава. Осенью того же года впервые нас после Отечественной войны стали отправлять в отпуска, повидаться с родными.

20 октября, мы – трое офицеров, один из Челябинска, другой из Уфы и я из Пермской области – стояли на перроне брестского вокзала ожидая поезд. В это время прибыл эшелон с немецкими военнопленными, возвращающимися в Германию. Уже без усиленной охраны.

И вдруг из вагонов стали выгружать трупы немцев. Около десяти. Немецкий оберлейтенант на ломанном русском (в плену научился) объяснил нам, что по пути из Новосибирска пленные покупали у населения фрукты и овощи и часто ели их плохо вымытыми. Начались массовая дизентерия и смерть.

Оберлейтенант, примерно нашего же возраста, в это время добавил: «Вот говорят, что русский Иван – дурак, нет, русские совсем не дураки». И рассказал такую историю.

«Мы попали в плен около Будапешта в октября 1944 года. Под усиленной охранной войск НКВД нас и венгерских военнопленных, всего около 1000 человек, повезли в Сибирь. На одной их станций, куда нас выводили по естественным надобностям, один немец из нашего вагон сбежал. Мы испугались, так как у нас при побеге русского, начальник эшелона мог расстрелять каждого пятого пленного, дабы остальным не повадно убегать было. Но охранники пересчитали всех, закрыли поплотнее двери и мы поехали дальше.

Эшелон наш постоянно задерживали, на фронт русские везли технику, войска. На следующей станции, через 30-40 километров мы остановились. Через щелки между досками увидели как рыжий, курносый русский охранник схватил венгерца лет сорока, проезжающего мимо на велосипеде. А потом отправил велосипедиста к нам в вагон. Нас опять стало 50 человек. В Новосибирск привезли 1000 пленных, как и было указано в документах. Разве это не говорит о разуме русского солдата? Ведь начальнику лагеря нет разницы сколько привезли немцев, а сколько венгров.

Но самое интересное, что этот венгр, по его словам был подпольщиком-коммунистом. Конечно, ему никто не верил, но он много писем отправил Сталину в Москву, в органы. Потом, уже после войны, по архивам Коминтерна, было установлено, что венгр действительно был подпольным коммунистом. Это был факт, поэтому его освободили раньше нас, в конце 1945 года».

Алексей ТЕРЕНТЬЕВ, инвалид Великой Отечественной войны