Пермяки прикрываются Сталиным

Текст: Михаил Данилович

Когда проводится пикет, милиция почему-то приходит, причём милиционеров чуть ли не больше, чем протестующих. А когда рубят лес – никого нет. Примерно такой вывод сделали те, кто неделю назад вышел к зданию краевой прокуратуры.

Тогда пермское отделение движения «Социалистическое сопротивление» проводило пикет в защиту Химкинского леса в Московской области.

По мнению руководителя организации Константина Толкачёва, проблемы, похожие на московские, есть во всех российских городах, в том числе и в Перми: «Здесь тоже есть проблемы с городскими лесами, но граждане менее активные».

МИЛИЦИЯ НА КОНФЛИКТ НЕ ПОШЛА
Сотрудников правоохранительных органов на вид действительно было много. На пятнадцать пикетчиков – три милицейских «уазика», то есть где-то десяток стражей порядка. Правда, мероприятие было заявлено на пятьдесят человек.

На одной из растяжек было написано: «Свободу политзаключённым!» Имелись в виду два московских антифашиста, которых обвинили в нападении на Химкинскую администрацию. Якобы из-за того, что эта администрация не идёт навстречу борцам за «лёгкие» столицы.

В самом начале акции начальник отдела общего порядка ГУВД по Перми Виктор Голенков подошёл к гражданам и потребовал убрать растяжку про политзэков, а также некоторые плакаты. «Тематика плакатов не соответствует заявленным целям пикета», – объяснил милиционер. Социалисты отказались. «На конфликт не пойдём, – объяснил Виктор Голенков. – В конце пикета составим протокол об административном нарушении».

Так и случилось.

В конце акции Голенков потребовал, чтобы Константин, организатор акции, поехал в отделение.
– Можно составить протокол здесь! – вступилась за товарища Ксения Демакова.
– Для этого нет технической возможности, – парировал начальник отдела.
– Товарищ милиционер, мы будем доказывать, что всё это незаконно!
– Ваше право.

Наверное, все понимали, что на самом деле – законно, и сопротивляться поездке в милицию нет смысла. Возмущало другое. «Слушайте, когда незаконно рубят лес – ни милиции, никого нет!» – возмутилась Валентина Оглоблина, пенсионерка, которая бесконечно судится со всеми, кто замахивается на деревья.

Избирательность закона – вот что возмутило протестующих. Почему пикет должен проводиться в соответствии с законом, а охрана лесов – нет? А в том, что их охраняют плохо, пришедшие на пикет уверены.

В ГАЙВИНСКОМ БОРУ – УЖЕ ТРИ КОТТЕДЖА
По мнению Валентины Оглоблиной, активности пермякам не занимать. Только толку? Когда рубили пермский Гайвинский бор (санкцию на это фактически дала городская администрация), граждане тоже выходили на пикеты, звонили в милицию, обращались к журналистам. Только суды почти всегда встают на сторону строителей. И пока идёт сыр-бор, в лесу уже появились первые три коттеджа.

То же самое – с лесом в микрорайоне Железнодорожном. На документах, утверждённых гордумой в январе, этого леса уже нет.

В результате шумиха вокруг городских лесов сошла на нет. Но кроме этого не изменилось ничего. Вырубка то тут, то там всё так же сомнительна.

В ЛЕСНОЙ «АРИФМЕТИКЕ» ТОЛЬКО ОДНА ОПЕРАЦИЯ – ВЫЧИТАНИЕ
Один из новых спорных участков – лес на улицах Сумской и Каляева, на правом берегу Камы.
В 2004 году администрация Перми сдала здесь в аренду семь гектаров городского леса ТСЖ «Сумские коттеджи». Под строительство, понятное дело, коттеджей.

Прокуратура Кировского района вынесла представление – чиновники должны были забрать землю обратно. Но этого не произошло.

«Я позвонила по номеру, который был указан на щите, рекламирующем сумские коттеджи, – рассказывает Валентина Оглоблина. – Действительно, здание будут строить в лесу. Спрашиваю: а как же быть с тем, что этот лес городской и его нельзя рубить?» Пенсионерке ответили, что строители уже заложили фундаменты – скоро начнут строить дома: «Мне сказали, что потом, раз на земле есть собственность, можно будет оформить в собственность и эту землю».

От того, что делают «Сумские коттеджи», возникает дежавю. Наверное, потому, что товарищество идёт по протоптанной дорожке: захватываешь землю, пока идут споры с гражданами, успеваешь построить на этой земле дом, далее оформляешь землю в собственность. В итоге и дом, и земля твои. Неважно, что началось всё с захвата. Неважно, что суды могут идти хоть бесконечно: видимо, спокойной жизни в новостройке это не мешает.

Значит, можно «вычесть» из «лёгких» города ещё семь гектаров, занятых «Сумскими коттеджами»?

СТАЛИН С НАМИ?
Такое же дежавю появляется и от ситуации в лесу в микрорайоне «Пролетарка» в Перми. Лес этот, судя по мартовскому решению гордумы, – охраняемый природный ландшафт («Верхнекурьинский»). На нём запрещено много что, а особенно – рубка. В том же решении пермского парламента говорится, что площадь ландшафта уменьшается на девяносто пять гектаров. В итоге его площадь – 857 га.

По мнению думцев, спорные девяносто пять гектаров должны (причём давно) принадлежать Пермскому заводу силикатных панелей (ПЗСП).

«Чиновники ссылаются даже на распоряжение Сталина!» – отмечает Валентина Оглоблина. Она нашла это распоряжение – аж 1951 года: «Там говорится, что лес, который сейчас является спорным, рубить можно, но только для того, чтобы построить на его месте поселение». Заводу, правда, не нужны коттеджи, заводу нужен песок. Администрация трактует волю вождя не так, как Оглоблина, и считает, что добывать песок в верхнекурьинском участке всё-таки можно.

Далее всё развивается словно по написанному сценарию. Суды идут. Деревья валятся.
Ещё «минус» девяносто пять гектаров?

ГОРОДСКИЕ ЛЕСА ФОРМАЛЬНО НЕ ГОРОДСКИЕ
Валентина Оглоблина считает, что власти обнаглели, а суды им помогают.
В судах лесозащитница постоянно требует наложить на спорные насаждения обеспечительные меры: запретить вырубать лес, пока он не перестанет быть спорным. «На это мне почти всегда отвечают, что накладывать обеспечительные меры нет смысла, то есть если в итоге суд согласится со мной и запретит рубку, не будет сложности восстановить лес, – отмечает Оглоблина. – На вопрос о том, как это можно будет сделать, мне ничего не говорят».

Впрочем, Фемида только однажды вынесла решение, что лес был срублен незаконно – когда решалась судьба насаждений в Железнодорожном. «Если бы были наложены обеспечительные меры, деревья сохранились бы, – считает Валентина Оглоблина. Как говорилось выше, этого леса уже нет: – Когда мы потребовали восстановить растительность, выяснилось, что это невозможно, потому что «изменился характер территории».

То есть восстановить лес оказалось всё-таки нельзя. Как считает Оглоблина, нельзя и во всех других случаях. Но судьи всё равно не возражают против рубки деревьев.

Но главная причина бед лесов – их бесхозность, считает Оглоблина. Мы не раз писали об этой проблеме. По закону, городские леса принадлежат федеральным властям, и только они имеют право ими распоряжаться. Муниципальные власти должны заниматься лишь охраной насаждений, а не раздачей участков.

Ситуация осложняется тем, что пермские городские леса не поставлены на кадастровый учёт, как, например, в Березниках. То есть формально они и не городские.

На фоне законодательной неразберихи, в отсутствии понятных объяснений городских и краевых чиновников, появляется всё больше коттеджей.

Сколько ещё «вычитаний» из городского лесного массива придётся сделать?

КТО БУДЕТ ОХРАНЯТЬ ЛЕСА?
Валентина Оглоблина, кроме того, что леса надо поставить на учёт, считает, что функции по охране лесов надо передать на региональный уровень. Но окажутся ли краевые чиновники добросовестней городских? «Социалистическое сопротивление», напомню, призывает пермяков к большей активности, но что именно надо делать, почему-то не говорит.

«Лёгкие» города уменьшаются, несмотря на то что неизвестно, законно это или нет (суды ещё идут). Не меняется только то, что корень решения проблемы найти не получается.