Дмитрий Ценёв в публикациях

На днях из рук в руки получил от встречной-поперечной вполне вменяемых наружности и поведения женщины средних лет тонкую, как это обычно и бывает в таких случаях, брошюру со словами, взятыми прямо с обложки и произнесёнными с улыбкой и заранее благодарностью за моё внимание, вид и, по всей видимости, интеллектуальные наклонности: «Молодой человек, вы никогда не задумывались о том, кто на самом деле управляет нашим миром?» Ни меньше, и слава Богу, что не больше! Хотя, куда уж глобальнее-то?

Мир, безусловно, меняется, и уже давно не хочется задумываться, к лучшему или худшему, как-то само собой подразумевается давно, что он становится всё хуже и хуже. Отмирают моральные устои, духовные ценности перерождаются. На алтарь прогресса приносятся всё более и более казавшиеся некогда вечными ценности, и если платье, как показатель (а ныне это всего лишь показатель материального благополучия, но отнюдь не необходимость бытия), ещё продолжают беречь смолоду, то вот с честью как-то уже совсем по-другому стало...

Иудаизм: зуб за зуб, око за око… это слишком красиво, чтобы стать правдой… продолжим? Палец за палец, ухо за ухо, полруки за полруки, три четверти ноги за три четверти ноги, … за …, печень за печень… сердце за сердце… кровь за кровь — в первоисточнике. А в уголовном кодексе проще — применение насилия. А когда жизнь за жизнь — всё равно убийство. Не так ли? Вот и весь суд, какими бы намерениями не были вымощены дороги.

Лет тридцать назад воспитывая, идейные наши наставники просто маниакально запугивали нас засильем насилия и порнографии в искусстве и средствах массовой информации в странах политического, идеологического и экономического противостояния… Или противопоставления? Кстати, оказалось, что «политическое», «идеологическое» и «экономическое» завязано в крепкий такой узел, что мы и не замечаем теперь, узнав об этом не из учебников, когда мы занимаемся «экономикой» или «политикой», а когда лезем в «идеологию»…

Чем отличается секс в большой деревне от секса в большом городе? Тем, разумеется, что про него в телевизоре не показывают. Недавно в не слишком трезвой, а потому довольно откровенной, беседе с друзьями-приятелями по року 90-х пошутили: у нас здесь не только полгорода в одной постели спит, но и музыканты переиграли друг с другом уже в самых всяких группах. Наверное, у каждого когда-нибудь возникало желание не просто покинуть родной город, а уехать в Москву…

Конечно, можно сказать, что то самое нечто, которое всё-таки способно в обстановке сокращения прав и свобод личности во взаимоотношениях с обществом предоставить современным Джекилу и Хайду новую свободу, явилось уже давно и хронологически изложить ставшие теперь уже историей факты изобретения, разработки и внедрения Интернета (неужели теперь я всегда буду писать это слово, как настаивает безграмотный в русском языке Word, с большой буквы?) в мировую культуру.

Разных-разных свобод в мире, который я прошерстил навскидку самым ныне доступным и популярным способом, оказалось немало: свобода, слова, свобода мысли, свобода совести, свобода выбора, свобода вероисповедания, свобода творчества и — вот оно, казалось бы! — свобода человека… а ещё нашлась, высветившись в удлиннившемся по мере набора в поисковой строке весьма дельном списке юмористическим дополнением этакая индивидуализированная «свобода слова савика шустера».

Когда мозгами человеческими завладела идея свободы, вряд ли кто-нибудь возьмётся сказать точно. Испокон веков, задумавшись, может сказать каждый, потому как человек, будучи изначально несвободным, сразу же и оказался в обстоятельствах борьбы за выживание. Разве это не есть борьба за свободу? Безусловно, борьба за выживание для человека, в отличие от не нагружающего себя философскими осмыслениями бытия животными, уже является борьбой за свободу. Классики анализирования социальных отношений справедливо и давно уже подписали вердикт индивидууму…

Это глобальнейшее из событий учёные-физики, как то: собственно физики, математики, астрономы, биологи — прогнозируют солиднее и обоснованнее, чем учёные-лирики (психологи, философы, историки, культурологи и тому подобные), поэты, эстеты и представители всех религий от ортодоксов до пророков-однодневок. Но странно, оно должно было состояться уже много-много раз, и каждый раз откладывалось, посему, собственно, я и могу сейчас писать все эти глупости.

Ретродесятилетие, кажется, закончилось окончательно, и, вспоминаемые лишь в новогодние будни, праздники изрядно поднадоевших телесалатов «О главном» полка́ми встали на по́лки. Что будет в новом десятилетии? Уготовало ли минувшее нам хоть какую-то перспективу? Как ни верти, а, если в прошлом веке мировая культурная общественность упорно мусолила тему умирания театра, то минувшее десятилетие наталкивает на столь же мрачные мысли по поводу кинематографа.