Летающие тарелки космонавта Гречко

Среди моих друзей, приятелей и знакомых Он единственный, кто, невзирая на свои семьдесят пять, готов при первой же возможности отправиться в экспедицию в любую точку Земли. Естественно, для этого нужны "особые обстоятельства", но, к счастью, наше непредсказуемое время предоставляет их регулярно. Так случилось и на этот раз. Георгий Михайлович Гречко снова отправился на поиски инопланетян.

Делает он это не впервые, и, казалось бы, страсть к нашим "братьям по разуму" должна бы поутихнуть, сгладиться от времени, но это не так: вновь прославленный космонавт летит на вертолете, высматривая с воздуха "летающую тарелку", и глотает пыль пустыни, которая щедро поднимается из-под колес вездехода.
- Неужели веришь, что найдешь корабль инопланетян? - спрашиваю у неугомонного друга.
- Вероятно, нет, - отвечает он. - Однако я должен собственными глазами увидеть, что его там нет. Как известно, в науке отрицательный результат не менее важен, чем положительный… - И Георгий смеется. Оттого невозможно определить, как именно он относится к инопланетянам: серьезно или шутливо? Чтобы понять это, я и затеял наш разговор.

- Знаю, что все началось на "фирме Королева". Когда это случилось?
- Пришел я в КБ Королева в 55-м году. Нет, даже раньше, потому что диплом делал здесь же. Это был проект старта ракеты с подводной лодки с помощью своего же двигателя, без вспомогательных средств. Уже с 54-го года я работал в КБ, получал полставки.

- Это была первая подводная лодка с ракетным вооружением?
- Честно говоря, о том я не ведаю, так как занимался только ракетой. Тогда ничего "чужого" знать было нельзя - только свое дело. К примеру, боеголовку для "семерки", в создании которой принимал участие, я увидел только спустя пятьдесят лет… Так что о лодках ничего сказать не могу. А вот ракета должна была быть выброшена газами из своего двигателя. И этот процесс я рассчитал.

- А дальше?
- Все-таки стал баллистиком. Мне очень повезло: я рассчитывал полеты наших беспилотных зондов к Луне, Марсу, Венере. А когда работали над полетом человека в космос, как раз выбирал угол, под которым надо входить в атмосферу, чтобы посадить корабль. Так что в каком-то смысле и здесь оставил свой след…

- А как начиналась для тебя космонавтика?
- Начиналась на полигоне. Тогда космодромов еще не было. Мы использовали "семерку" как боевую ракету и стреляли по Камчатке, как говорили, "целились в кол там". Когда начали использовать "семерку" для космоса, то многое пришлось пересмотреть. К примеру, я выбирал траекторию для спутника. Определял заправку, рассчитывал параметры орбиты. И знал, что теперь ракета пойдет со старта под другим углом, не так, как раньше. Все привыкли к боевым ракетам, к стелющейся траектории. А здесь ракета пошла вверх, а потом за горизонт. Создавалось впечатление, что она падает. И все закричали: "Падает! Падает!" Но затем пришел сигнал из космоса. Я стоял около телеметрической будки и видел все. Потом Королев пригласил нас на пункт связи. Он произнес: "Поздравляю вас! И теперь можете выпить… - он выдержал паузу и добавил: - чаю!" Тогда ведь на полигоне был "сухой закон". Причем даже в городе не только крепкого спиртного, но и пива не было. "А у меня есть бутылка вина", - объявил я. Сергей Павлович посмотрел грозно и приказал: "Бутылку сдать коменданту!" "Бутылку - сдам!" - пообещал я.

- Говорят, что Королев был странным и великим. В чем это выражалось?
- Он не был ни странным, ни великим. За что я его люблю и уважаю? И с гордостью считаю себя "королевцем"? Он делал ставку на людей и потому побеждал. "Кадры решают все" - это он усвоил очень хорошо. Он работал с "неудобными" людьми, то есть такими, которые всегда имели свое мнение, свою точку зрения, были не очень дисциплинированны, обсуждали приказы, но зато были талантливы. Их мнения сталкивались с другими, в том числе и с мнением Королева, и тогда рождалась искра. Я присутствовал на многих заседаниях, которые проводил Королев. Он приглашал главных специалистов, которых хорошо знал, потому что каждого принимал на работу и тщательно изучал, и молодых, вроде меня. Ставился, к примеру, вопрос о топливе для ракет будущего: керосин или водород? Он опрашивал всех, в том числе и меня. Я ничего умного, отличного от того, что уже было сказано, предложить не мог. Но вставал и высказывал свое мнение. Лишь много позже я понял, что Королев приучал каждого говорить то, что думает. Ведь потом, рано или поздно, человек обязательно выскажет нечто такое, что будет отличаться от мнения других.

- И с тобой это случилось?
- Да, уже через пару лет, когда я заявил, что третий спутник не взлетит. Дело было в заправке ракеты. По моим расчетам получалось, что сделана она неверно. Королев выслушал меня, а затем позвонил моим начальникам и сказал, что их сотрудник на космодроме высказывает такое мнение. Ему ответили, мол, не соображает или "выпендривается". Потом оказалось, что я прав, и Королев прислал моего начальника на космодром мне в подчинение… Когда Королев принимал свое решение, он всегда объяснял, почему это делает. Мы его понимали, и его решение становилось нашим. А другие начальники поступали иначе: они сообщали нам решение, а уже потом предлагали его обсуждать. Это был глубоко ошибочный подход. Сергей Павлович опирался на людей, и в этом была его сила.

- Поэтому ему так доверяли?
- Ну конечно! Вскоре после моего прихода в КБ вдруг вызывает меня Главный конструктор. Я страшно удивился. А он начал расспрашивать, чем увлекаюсь, какие книги читаю, какую музыку люблю, в какие театры хожу. Я довольно подробно рассказал о своих пристрастиях. Ушел от него в полном недоумении: у Королева тысячи таких, как я, почему он тратит свое время на подобные беседы? И лишь много позже понял его. Когда меня отбирали в космонавты, никто не поинтересовался моими пристрастиями, там смотрели только на медицинские данные… А вот Королев говорил со своими новыми сотрудниками обстоятельно, ему нужно было знать, сможет ли в будущем он опереться на этого человека.

- Он не ошибся!
- Я этим горжусь…

- В последние годы мне довелось познакомиться со множеством документов, связанных с С. П. Королевым. И я заметил, что с подчиненными и сотрудниками это был один человек, а с начальством - совсем другой. Со своими он говорил откровенно, а начальство мог и обманывать… К примеру, один из документов гласит, что полет первого человека в космос мог состояться в декабре 1960 года. И подпись: "Королев".
- Это могло бы случиться, если бы программа испытаний укладывалась в график. Но пуски, к сожалению, шли плохо. Один корабль ушел в космос, другой погиб во время спуска, третий потерпел аварию. Если бы не было терний, то к звездам мы пришли бы быстрее… Не забывайте, что мы соревновались с американцами, а потому торопились и мы и они. Да и с запуском Юрия Гагарина не все соглашались, некоторые считали, что нужно еще проверить корабль в реальном полете. Но Королев четко понимал, когда надо рисковать и когда надо подстраховаться. Он пошел на определенный технический риск. Даже сегодня при старте корабля есть риск, а требовать тогда, чтобы его не было совсем, - нереально.

- Знаю, что однажды Гречко попал в тунгусскую тайгу. Что ты там делал? В свое время в одной из повестей я написал, что ты искал там корабль инопланетян и что Сергей Павлович Королев очень интересовался этой экспедицией. Так ли это было?
- Еще юношей я прочитал статью писателя Казанцева о том, что Тунгусский метеорит - это космический корабль, который потерпел катастрофу. Я посмотрел на карту - далеко! Но все-таки дал себе слово, что когда-нибудь туда доберусь и начну искать остатки этого корабля. И вот возможность представилась. Честно признаюсь: мы "обманули" Королева. Мы использовали отчет Золотова, страниц на пятьсот, и из него следовало, что это был космический корабль, который взорвался на высоте пять километров, и мощность взрыва составила порядка пяти килотонн. Пришли к Королеву, поговорили, выпросили двух солдат с рацией, вертолет и сухой паек. Полетели туда на свои деньги и за несколько месяцев провели очень серьезную работу. Я горжусь тем, что при моем участии была определена точка, над которой произошел взрыв.

- А как реагировал Королев?
- Когда мы возвращались, я, как и договаривались, позвонил из Красноярска Королеву. Звонил из КГБ. Две толстые двери - за ними находился пункт ВЧ, правительственной связи. Начальник поинтересовался, кому хочу звонить. Я назвал фамилию. Он полистал какую-то книжечку, потом молча посмотрел на меня, набрал номер и сразу же вышел из комнаты… Я начал говорить Королеву, что мы взяли семь тысяч проб, прошли 120 километров и так далее и тому подобное… Он вежливо слушал, а потом вдруг спрашивает: "Обломок корабля нашли?" Отвечаю - нет. "Тогда продолжайте искать", - сказал он и повесил трубку. И больше никогда не спрашивал меня о Тунгусском метеорите.

- Как стало известно, что в КБ создается отряд космонавтов?
- У меня всегда была склонность куда-то лететь. Освоился на планере, на самолете. Притягивала необычность, а потому увлекался подводным плаванием и охотой, поднимался в горы. Я должен был быть там, где высоко, интересно, необычно, где все грохотало и пенилось, и поэтому я полюбил кино "Последний дюйм". Там была и подводная охота, и самолет. Я смотрел этот фильм раз пятнадцать. Столько, сколько потом "Белое солнце пустыни". Но "Последний дюйм" шел только на детских сеансах. Признаюсь: я сбегaл с работы утром, чтобы еще раз посмотреть "мой" фильм. Однажды после сеанса прихожу на работу и узнаю, что Королев собирал молодых инженеров и предложил им пройти медицинскую комиссию, чтобы стать космонавтами. А я просидел на киноутреннике! Ребята мне рассказали, как Королев всех пытал, почему они хотят стать космонавтами, и ни один ответ его не удовлетворил. Я, естественно, расстроился, что пропустил такое важное событие. А потому просто написал заявление и отнес его, как положено, в отдел кадров. Как ни странно, но меня послали на медицинскую комиссию первым из наших. Кстати, я был абсолютно убежден, что не пройду комиссию, но мне было интересно, как ее проходят настоящие космонавты.

- А почему "не пройду"?
- Война. Оккупация. Голод, холод, антисанитария. Когда в конце войны вернулся в Ленинград, школьный врач сразу вставил девять пломб… Я понимал, что не могу стать космонавтом, однако решил все-таки попробовать - интересно ведь. Меня поразило, сколько замечательных людей собралось там! Это были летчики-испытатели, участники многих необычных экспедиций, спортсмены, ученые из Атомного проекта и так далее. Прекрасные, интересные люди! Я купил тетрадку, взял карандаш и начал вести записи. Нет, не о себе, а о моих коллегах. У них фантастические судьбы! Там был человек, который летал в самолете-снаряде с ядерной боеголовкой. В конце полета он должен был включить автопилот, а сам выпрыгнуть. Но катапульта не сработала. Спасся он чудом, выпрыгнул буквально за мгновения до падения снаряда, и взрывная волна до него не дошла… А потом он, будучи за рулем "Волги", врезался в дерево, повредил легкие, потому в космонавты не прошел. С тех пор я знаю, что судьба - штука удивительная, она преподносит разные сюрпризы.

- И все это отражено в тетради?
- За первый час я написал в ней две фразы. Потом их вычеркнул и выбросил тетрадку. Понял, что писать не смогу.