Почему с журналистом не поспорить

Вообще-то, давно хотел об этом поговорить. Ещё даже до того, как на нашу сайтовую почту пришёл вопрос от бывшего коллеги Владимира Узких, покинувшего славный город Березники куда-то в сторону Воронежа: «Ребята, а почему так долго модерируются комменты? Ей-богу, они стареют и обрастают бородами. И почему у меня не получается подискутировать с автором статьи, скажем, с Галей Гусевой? В комментах. Как-то не вяжется бурная общественная жизнь с медлительностью модерирования».

Собственно, тема-то в голове зреля давно, ещё с журналистской юности, когда звали на редакционную летучку (типа, поболтать и обсудить), а у меня всё время вопрос возникал: работать-то когда? Бывший коллега Узких вроде бы подзудил на тему поговорить, но опять, оказалось, не судьба сразу и вовремя. И сейчас вспомнил об этом, когда получил неожиданно большое количество комментариев на одну из своих записей в ЖЖ, и втянулся, было, в переписку, а потом опять злоба дни сего.

На самом-то деле, вопрос принципиальный. И имеет прямое отношение ко всей нашей, журналистской профессиональной деятельности. Почему не получается подискутировать? Почему автор некоего текста не отвечает на комментарии возмущённых (или довольных) читателей? Почему не отвечает на вопросы, которые у читателей возникают? Почему Андрей Лучников не читает комментариев к своим публикациям (хотя, каюсь, сегодня в ЖЖ оторвался, и поперечитал и понаотвечал). Почему, почему, почему?

Проще говоря, почему редакция (= отдельно взятый журналист) не вступает в переписку с читателями???

Если кто умеет читать напечтанное мелким шрифтом, то наверняка заметил: именно это написано сейчас в выходных данных едва ли не любого издания, имеющего более-менее солидный тираж. В смысле, более 999 экземпляров. Некоторые, конечно, извращаются, печатают: редакция может вступить в переписку с читателями. Но суть не меняется: современные редакции сняли с себя обязанность вступать в переписку с читателями (или нечитателями) и отвечать на каждое их письмо.

В старорежимные времена, замечу, это было обязательным правилом. Мне рассказывала ещё замечательнейшая Нина Сергеевна Около-Кулак: на каждое письмо должен быть ответ. И я даже помню из детства, как мы с одноклассниками написали письмо в газету «Березниковский рабочий» о нашем любимом учителе истории Рудольфе Александровиче Ширяеве и нам на это письмо пришёл ответ, мол, о т.Ширяеве мы уже недавно публиковали статью, поэтому больше публиковать не будем. Подписано письмо было, кстати, Н.С.Около-Кулак и мы с одноклассниками долго ругались, кто это такОЙ? Что ОН понимает? Но это так, лирическое отступление.

В советские времена, когда пресса была приводным ремнём и всё такое, редакция была обязана реагировать на все сигналы. Даже на самые идиотские. Как и прокуратура с КГБ были обязаны реагировать на анонимки. А потом советские времена закончились. И обязаловка отпала. И всякая редакция сочла себя обязанной предупредить читателей, что больше с ними переписываться не станет.

Нет, разумеется, всякая уважающая себя редакция продолжала и продолжает беспокоиться о наличии пресловутой «обратной связи», но… Но по собственному желанию. По возможности. При необходимости.

Если подходить здраво, то «обратная связь» - необходимый элемент нашего, журналистского бизнеса. Прежде всего это касается официально зарегистрированных СМИ. Поддержание интереса читателей в бурном море капитализма, говоря бизнесменским языком, «лояльность клиентов» и всё такое. И это правильно. Но.

Но, простите, в сутках всего 24 часа. И если человек написал за 8 часов замечательную статью, которая вызвала реакцию читателей и, что обыкновенное дело, желание читателей поспорить с автором, то – сколько времени автор должен потратить на переписку с этими читателями? Это плюсом к тем восьми часам, которые он потратил на написание статьи. Не считая тех часов, суток или, в некоторых случаях, недель на подготовку этой самой статьи. И когда, в таком случае, автор подготовит и напишет следующий замечательный текст? Правильный ответ: ни-ко-гда.

Между тем, «утром в газете – вечером в клозете», сегодняшняя актуальная тема завтра станет скучной и вчерашней, а журналист зарабатывает деньги только в сегодняшнем дне и т.д. И разве вправе кто-то требовать, чтобы журналист умер с голоду только от того, что какой-то посторонний ему человек не согласен с его рассуждениями на вчерашнюю тему и до упора (в течение недели, месяца, года) пробует что-то доказать? Тем более, если учесть разницу (которая, как правило, всегда присутствует) в образовании, жизненном опыте и уровне интеллекта. Попробуй докажи Крошу (герой м/ф «Смешарики»), что Земля – круглая. В мультфильме есть такой эпизод, очень убедительный.

И как тут совместить? С одной стороны: надо реагировать, это улучшает качество нашего журналистского бизнеса. С другой стороны: некогда реагировать, надо гнаться за текущей жизнью, работать надо, а не лясы точить! В конце концов, не для того журналист работает, чтобы в своей точке зрения всех убедить (чай, не политик), а для того, чтобы каждый день информировать, информировать, информировать… Привлекая к своему изданию (= бизнесу) внимание и интерес читателей. С одной стороны качество бизнеса, с другой стороны саама возможность делать этот самый бизнес. И в сутках всего 86 400 секунд.

Те редакции, которые не просто себя уважают, а ещё и могу себе позволить некоторую роскошь, держат специальных людей или даже целые отделы, отвечающие на письма читателей и обеспечивающие пресловутую «обратную связь». Некоторые (наблюдал) держат специальных людей, которые и на комментарии в Сети отвечают. И на письма по электронной почте. И т.д. Но большинство экономит и не реагирует, если только автор комментария или письма в редакцию им не знаком лично. Даже не то, чтобы не знаком, а не известен – в любом случае, личное письмо губернатора Чиркунова или министром Трутневым, или депутатом Агишевым будет рассмотрено даже напыщенным «Новым Компаньоном» и наверняка опубликовано.

Лично я изобрёл (или открыл для себя, может, оно кому уже известно) свой способ. Не всегда его применяю, но, когда применяю, срабатывает на сто процентов. Просто: чего спорить по пустякам, возьмите да изложите все ваши несогласия стройным и единым текстом. С чем несогласны, почему несогласны, о чём хотите поспорить, что хотите сказать и т.д. Мы опубликуем (блин, я в своём ЖЖ готов опубликовать любое несогласное со мной мнение, изложенное в виде статьи, а не в виде комментария). Берите, в конце концов, пример с Герцена и Чернышевского, которые не письма друг другу пересылали с подъёжками относительно отдельных мест в публичных высказываниях, а сразу статьями отвечали. И сразу было понятно: вот, у людей разная идеология, но она, по крайней мере, существует, идеология эта, у обоих. И каждому действительно есть, что сказать. А не просто так троллят, из-за того, что Николай Гаврилович у Александра Ивановича супругу увёл.

Это срабатывает, потому что большинство «комментаторов» и «несогласных», усевшись за создание единого и стройного текста, понимают, что неспособны его создать. И замолкают надолго, если не навсегда. Потому что на самом деле, им, несогласным и комментирующим просто лясы поточить хочется, просто поболтать, пофлудить, потренькать, потрепаться на темы, в которых они, собственно, и не разбираются, но некоторые слова знают (в чём беда, кстати, большинства интернет-форумов).

А журналисту, стоящему журналисту трепаться некогда. Он работает. Он информацию производит. Поэтому – некогда ему спорить.