Трудовые резервы

Человек приходит в банк платить по кредиту. В США это займет менее двух минут: один банковский служащий и примет деньги, и оформит платеж. В России для той же операции нужно как минимум двое работников — операционист и кассир. Так требует инструкция Центробанка. Стоит ли после этого удивляться, что в наших банках такие очереди, а производительность труда ниже, чем на Западе?

Консалтинговая компания McKinsey подсчитала, что в российской экономике производительность составляет 26% от уровня в США. Конечно, не совсем корректно принимать Америку за 100% и слепо равняться на нее. Есть структурные отличия. Например, в США большинство семей живут в одноэтажных коттеджах, строить которые дешевле. В России же строят многоэтажки, хотя территории страны с лихвой хватает, чтобы обеспечить всех индивидуальными домами. И вообще, в России другой менталитет, сильно зарегулированная экономика, обширная география. Даже то, что весь российский бизнес завязан на Москву, во многом неэффективно. Региональные предприятия вынуждены строчить корпоративному центру десятки отчетов, которые в Москве не особо и читают.

ВСЁ ХОРОШО
Если абстрагироваться от этого, производительность нашей экономики не так уж плоха. За последнее десятилетие она выросла в 1,7 раза. И не только за счет загрузки мощностей, простаивавших до конца 1990-х. Появились и эффективные менеджеры. За прошедшие 10 лет российские металлурги и нефтяники модернизировали свои заводы, вывели непрофильные активы и поувольняли лишних людей. Производительность в России — самая высокая среди стран BRIC. Бразилия, Индия и даже Китай отстают.

В российском ритейле эффективность вовсе приближается к мировым стандартам: оборот в расчете на одного работника составляет $176 000 против $187 000 в США. Правда, количество работников в расчете на 1000 м2 торговых помещений втрое выше, чем в Америке: 71 против 26. Председатель правления X5 Retail Group Лев Хасис согласен с такой оценкой. «Наверное, так и есть: у одних сотрудников на 50% больше, у других — в 5 раз, в среднем получается втрое. Но это — второстепенный показатель, — говорит Хасис. — Главное, что у нас выручка на 1 м2 выше, чем у большинства иностранных конкурентов, работающих в России».

При этом есть резервы для повышения производительности. В X5 Retail Group несколько тысяч человек обрабатывают тонны бумаг. Переход на электронный документооборот позволил бы сократить эту армию и снизить издержки. Но это вопрос налогового учета: до сих пор Минфин и ФНС требовали предоставлять все документы в бумажном виде. Если чиновников устроит проверять всю документацию в электронном виде, ритейлер сможет сократить 2-3% персонала. Есть и некоторые структурные отличия, из-за которых в российском ритейле занято объективно больше работников. Так, ассортимент в России гораздо менее сбалансированный, чем на Западе, поэтому на приемке товара приходится держать больше людей. Или ритейлеру приходится заниматься несвойственными ему вещами — например, поддержкой инженерных коммуникаций в своих магазинах. Аутсорсинг здесь слишком дорог.

Другой успешный сектор российской экономики — сталелитейный. Он оказался самым производительным из исследованных McKinsey: 31% от уровня США. Получается, что для выплавки тонны стали в России требуется примерно втрое больше рабочих, чем в США. Но в этих цифрах есть лукавство. «На самом деле производительность нашего металлургического производства в 1,5 раза ниже, чем на зарубежных предприятиях, — говорит представитель Новолипецкого меткомбината (НЛМК) Евгений Лукашевич. — Другое дело, что у НЛМК есть вспомогательные производства, которые на Западе принято отдавать на аутсорсинг: автотранспорт, питание, железная дорога, социалка». С их учетом вполне вероятен показатель отставания в 3 раза. Но в России аутсорсинг неэффективен, считают в НЛМК. Он не может обеспечить сопоставимые стоимость и качество услуг.

ВСЁ ПЛОХО
Одними из самых неэффективных в России оказались строительный и банковский сектора. По данным McKinsey, производительность розничных банков в России в 10 раз ниже, чем в Западной Европе. Председатель правления Московского кредитного банка (МКБ) Александр Николашин считает эту цифру завышенной. «Я согласен с тем, что производительность в российских кредитных организациях ниже, чем в европейских, но в крупных и средних банках эта разница не так велика, они более технологичны, — рассказывает Николашин. — Безусловно, у наших западных коллег больше опыта и знаний. Мы очень наглядно убедились в этом, посетив австрийский Oberbank. Оказалось, что при численности персонала всего 2700 человек (на 1100 больше, чем в МКБ) Oberbank больше нас по активам примерно в 10 раз». За последний год МКБ сократил издержки более чем на 30%. Однако есть и чисто российские особенности, не позволяющие нашим банкам работать столь же качественно. В частности, требования ЦБ по положению 318-П «О порядке ведения кассовых операций» и 115-ФЗ «О противодействии отмыванию средств, полученных преступным путем». «Они достаточно жесткие и ведут к увеличению себестоимости и времени обслуживания клиентов, — отмечает Николашин. — В западных банках посетителя обслуживают один человек и современная техника: банкомат, терминал, интернет-банкинг. У нас обязательно должны быть операционист и кассир».

Есть и другие бюрократические препоны. Так, коммерческие банки обязаны сдавать в Центробанк и его региональные отделения 74 (!) формы отчетности, хотя по-хорошему хватило бы одной, пусть и максимально подробной формы. Просто никто не удосужился пересмотреть и унифицировать отчетный процесс. Вдобавок эффективности банков мешают психологические особенности россиян. Они не доверяют электронным платежам и предпочитают платить непосредственно в банковском отделении. Хотя обслуживать такую транзакцию банку на порядок дороже, чем электронный платеж (по данным McKinsey, $1,2 против $0,1 с помощью карты).

В строительном секторе производительность также упирается в бюрократию. «Эффективность этого бизнеса зависит от скорости получения согласований, отношений с чиновниками. Из-за этого у компаний нет никакого стимула конкурировать на стройплощадке: снижать издержки, применять инновационные технологии», — говорит партнер McKinsey Виталий Клинцов. В России согласование документов на строительство, по данным McKinsey, занимает более 700 дней против 40 дней в США. Член совета директоров корпорации Mirax Group Дмитрий Луценко считает эти цифры некорректными. Во-первых, в России согласование занимает чуть меньше — от одного года до полутора лет. Во-вторых, за границей все не так быстро и просто. «Мы реализуем проекты в Майами и Лондоне, и могу сказать, что согласовать там участок и все документы на строительство — дело не менее хлопотное. На это может уйти до 18 месяцев», — говорит Луценко.