Российским чиновникам от общества уже не отмахнуться

Текст: Марина Сизова

В конце 90-х «Пермские новости» уже брали у редактора «Новой газеты» интервью. Нынче «ПН» исполняется двадцать лет. «Не хотите что-нибудь пожелать читателям? – спросили мы у редактора «Новой…» Дмитрия Муратова, приехавшего в Пермский край на форум «Пилорама».«Я вам желаю любить профессию и гордиться ею. Хватит уже придумывать историю стеснения. Журналистика – это отличная работа».СВОЕОБРАЗНЫЙ КОНТРАКТ ПРЕЗИДЕНТА С ОБЩЕСТВОМ
– Дмитрий Медведев, став президентом, дал своё первое интервью именно «Новой газете». Признайтесь, вы тогда, наверное, почти поверили, что наступает время демократических свобод?..
– Я считаю, что Медведев правильно сделал, что дал интервью «Новой газете». А «Новая газета» совершенно правильно сделала, что его напечатала. Хотя Медведев за интервью подвергся критике всех тех, кто до этого вылизывал ему задницу, а мы, в свою очередь, – за то, что вместо того, чтобы объявить прямо в кабинете Президента сухую голодовку, задавали ему вопросы. Я считаю, что такой диалог абсолютно необходим.

А насчёт «верю-не верю» – я в такой плоскости даже не рассуждаю. Есть государственный служащий – Президент России, и есть редактор газеты, который ему задавал вопросы. Кайф этого интервью для меня, безусловно, в том, что можно будет проверить то, что он сказал или пообещал, к началу нового избирательного цикла. Реабилитирована в России демократия или нет? Действительно ли в России оказался независимым суд по поводу Ходорковского? Создано ли цифровое телевидение? И так далее – по всем пунктам.

Я рассматриваю это интервью – действительно первое его интервью как Президента – как своеобразный контракт с обществом. Контракты проверяются на предмет их выполнения. Сейчас мне кажется, что Медведев по многим этим пунктам старается талантливо и быстро что-то сделать. По крайней мере, та движуха, которая сейчас появилась в Интернете, когда общественное мнение начинает снова влиять на власть, когда мухобойкой уже невозможно просто отмахнуться от каких-то людей, которые то выступают против «Охта-центра», этого газоскрёба, этого фаллоса в Питере; то не позволяют спиливать Химкинский лес; то протестуют против ввода целлюлозного комбината на Байкале. И в этом смысле люди в стране начали участвовать в собственной судьбе. И это важно для атмосферы.

МЫ НЕ ТОРГУЕМ ЛОЯЛЬНОСТЬЮ
– Иногда кажется, что у местных СМИ свободы больше, чем у федеральных. Это действительно так трудно – быть сегодня свободным?
– Это крайне невыгодно. Потому что средства массовой информации, кроме того что они выпускают газеты, журналы и публикуют в эфире свои передачи, – они с большей выгодой торгуют сопутствующим товаром. Этот сопутствующий товар называется «лояльность». Поскольку мы не торгуем лояльностью, а торгуем только контентом, в этом смысле мы обслуживаем общество, а не власть (продавая ей лояльность, а следовательно – аудиторию), поэтому жить нам по-прежнему крайне сложно.

С другой стороны, я вам могу сказать, что если жёстко, по закону, то есть категорически без любых привилегий для себя, сейчас газете работать, то это очень эффективно. Я не знаю ни одного ведомства, будь то ФСБ, Генеральная прокуратура, Минздрав, Министерство регионального развития, губернаторы – кто угодно, не ответило бы на публикацию, которая вышла в газете. Авторитаризм, который был создан Путиным, – такая «диктатура лайт» всегда для чиновника опасна тем, что он знает: там наверху есть один читатель – этот один читатель, которого чиновник безумно боится, ходит в памперсах и боится, что читатель что-то там про него прочитает. Поэтому чиновник, в соответствии со статьёй 7 Кодекса об административных правонарушениях, отвечает на любой запрос газеты и на любое её выступление очень быстро и эффективно.

Я не помню ни в советские времена, когда я работал в «Комсомольской правде», ни в свободное время возможностей Ельцина – тогда был то ли ветер свободы, то ли веселящий газ, – я не помню такой педантичной реакции на выступления газеты.

Когда я уже ехал на «Пилораму», мне позвонили из Администрации Президента и сообщили, что ею, администрацией, рассмотрены наши статьи о гигантском воровстве в Сочи в трансферах, в том числе в правительственной резиденции со стороны сотрудников управления делами Президента РФ. В редакцию прислали распоряжения Президента и генерального прокурора о том, что необходимо проверить все содержащиеся в материалах факты и при необходимости возбудить уголовное дело. Я ещё не читал эту резолюцию, но смысл именно такой, какой я сейчас передал. И хорошо. Пускай Генеральная прокуратура проверяет.

– То есть сейчас эффективность СМИ выше, чем была при Ельцине?
– Именно так. При Ельцине вроде бы цвели все цветы свободы, но эффективность прессы была в другом: она была в том, что тромбофлебитные мозги расширялись, и у людей менялось сознание – вот это правда.

НЕ НУЖНО БЫЛО ПАЦАНОВ С БЕЙСБОЛЬНЫМИ БИТАМИ
– Как-то вы сказали, что своей газетой вы сокращаете степень одиночества у своих читателей…
– Да, когда был всеобщий кураж, всеобщий ура-патриотизм, когда меньшинству казалось, что оно навсегда проиграло, что уже навсегда у нас будет новое самодержавие, державность-народность, национальная идея – «наши»; когда весь этот бред с желваками на щеках начинался, то тогда наши читатели – такая интеллектуальная элита страны, они почувствовали, что у них нет никакого будущего. И когда они видели, что вдруг в газете работают такие талантливые люди и так много людей эту газету читает, а они всё время следили за ростом тиража… 70, 80, 100, 200 тысяч, то это их грело.

Кстати, теперь рост тиража стал на самом деле вещью бессмысленной. Потому что Интернет как средство доставки – не как интеллектуальный ресурс, а именно как средство доставки – даёт офигительные возможности. За последние полтора года у нас 1,5 миллиона уникальных посетителей на сайте.

Сейчас задача другая – дело в том, что люди снова начинают отвечать за свою судьбу и что-то хотят делать. Некое такое волонтёрство, желание что-то предпринимать – оно постоянно чувствуется. От серьезных вещей, например, помощи Чулпан Хаматовой по лечению детей. И кончая тем, что вот сейчас в Москве погибают от жажды, от жары собаки, кошки, птицы. Я построил наших стажёрок, дежурную бригаду, и они пошли с мисками по нашему Татарскому переулку (самый центр Москвы), и расставили миски с водой… В итоге у нас за 24 часа 7,5 тысячи человек по всей стране стали повсюду расставлять миски с водой, поить животных. Ну, так это хорошо или плохо? Это офигительно хорошо.

И эти люди ещё бы массу каких-то добрых вещей хотели бы сделать. Мне нравятся все эти синие ведёрки, эта группа «Война», которая хрен нарисовала на разводном мосту. Это, прямо скажем, не моя эстетика, но мне нравится это остроумие, – не стёб, от которого я давно устал и который вот где сидит, а такое содержательное остроумие, в котором, безусловно, есть талант. Вообще талант снова возвращается в общественную жизнь. От этих андроидов, от этой «Единой России» талант возвращается в общественную жизнь. То, что Юра Шевчук, мой товарищ и брат, называет правильной движухой.

– Как вы оцениваете потенциал и действенность нынешней оппозиции?
– Очень плохо. Они за десять лет не смогли договориться ни об объединении своих электоральных и партийных ресурсов, ни о выдвижении единого лидера. При том, что там масса очень приличных людей, с которыми я дружу и приятельствую и которых мы с радостью печатаем. Это не только их вина – сначала их поставили в дикие условия.

– С одной стороны, есть, как говорите вы и Шевчук, движуха, а с другой стороны – вот такая «слабая» оппозиция. Какое-то несоответствие…
– Ну, хватит уже жаловаться, что у тебя нет телевизора. Хватит говорить: дайте нам штепсель, и мы перевернём общественное сознание в стране… Они давно уже могли сделать цифровое телевидение и вещание в уплотнённом формате, и давно уже пора предлагать что-то обществу. Ведь что делают мои друзья, они говорят: ребята, вы нас выберете, а потом мы сделаем вам хорошо. А вот фиг. Скажите: вот давайте мы вместе начнём работать, чтобы увидеть, что у нас что-то получается, и тогда вы нас выберете. А сидеть и говорить: я заслуженный ветеран демократического движения, можно уже нам мандат… Нет, эта фишка не проканает.

ВОЙНА МАЙОНЕЗОВ НА ТЕЛЕВИЗИОННЫХ ЭКРАНАХ? ЭТО ПИАР?
– Как вам «Пилорама»? Вы в первый раз в «Перми-36»?
– Первый… Мне Юра Шевчук в прошлом году – он сразу после «Пилорамы» ко мне заезжал – сказал, что ему очень понравилось. Я посмотрел и решил, что мы в следующем году тоже сделаем здесь что-нибудь интересное. Может, какой-нибудь народ веселый привезу. Художников, Диму Быкова…

– Сейчас многие студенты факультета журналистики предпочитают пиар-специализацию. Это что означает: настоящая журналистика вырождается? Или она уходит в Интернет и блоги?
– Это у нас такой пиар, в котором могут работать бездарности. Какой пиар? Война майонезов на телевизионных экранах? Я – «Махеев». А я – «Провансаль». Вот и весь пиар. Какой пиар? Писать тексты за гранью Уголовного кодекса и компрометировать конкурентов? Так это не пиар, а уголовно наказуемое деяние. Давайте различать пиар и Уголовный кодекс. Пиар – это связь с общественностью, а то, что делают многие нынешние пиарщики, – это разрушение всех коммуникационных связей в обществе.