Меж Сциллой и Харибдой

КАК БУДЕМ ПРЕДОХРАНЯТЬСЯ?
Вопрос о том, как предохраниться от этого самого всплеска, с минувшей весны стал едва ли не главным на финансовом поприще страны. Прогнозы и надежды удержать годовую инфляцию в рамках 7–8% не оправдались. Теперь называют более высокий порог: оптимисты – 11–12%, пессимисты – 15% и даже более.

Центробанк заявил, что именно борьба с инфляцией становится отныне его главной стратегической задачей. Минфин, судя по последним заявлениям чиновников, тоже оторвался от пересчитывания многочисленных денежных и золотых резервов, находящихся в «закромах Родины», и заметил то же, что и бабушки в магазинах: цены-то растут, да еще и с ускорением.

Отсюда два традиционных российских вопроса. Первый: что делать? Второй: кто виноват?
На первый у государственных мужей есть излюбленный «монетаристский» ответ, практически совпадающий с советом Жванецкого из известной юморески: «Сократим аппарат, удлиним змеевик». Иными словами, предлагается сжать денежную массу и ограничить выброс денег на рынок. В этом ключе и действует ЦБ, повышая ставку рефинансирования.

А вот на второй вопрос есть как минимум два варианта ответа.
Вариант, милый сердцу многих чиновников: виноваты банки, которые наперегонки устроили кредитный бум. И, естественно, население, которое набрало этих самых кредитов и бросилось скупать все и вся, вызывая всплеск цен на товары и услуги. Так что выход тут один: банкам казенных денег не давать, население «обесточить», а дальше – само рассосется.

Есть и другой вариант ответа. На той же Северо-Западной банковской конференции его озвучил Гарегин Тосунян. «С инфляцией нельзя бороться сокращением объемов кредитования экономики и населения», – считает шеф АРБ. Тем паче что отнюдь не кредиты стали основным каналом выброса денег на потребительский рынок. В качестве доказательства он привел впечатляющую цифирь: если за последние шесть лет объемы кредитования российских компаний и населения увеличились в 9 раз, то бюджетные расходы выросли в 44 раза. Отсюда вопрос, что логичнее: «осадить» банки и тем самым заставить экономику кредитоваться на Западе или перестроить минфиновскую политику?

Кроме того, Тосунян напомнил, что в случае с инфляцией мы пожинаем плоды собственной беспечности в части пропорций между ростом денежной массы и объемами отечественного производства: «Если национальная валюта не обеспечена достаточным количеством выпущенных в стране товаров и услуг, она теряет свою меновую стоимость, и это ведет к инфляции». А Георгий Сатаров, в прошлом президентский советник, а ныне руководитель фонда «Индем», полагает, что на рост цен влияет и уровень коррупции в стране, поскольку «демонстративно-криминальное потребление» многочисленных взяточников подстегивает всеобщую потребительскую гонку.

Из всего этого следует простейший вывод: глупо делать «стрелочников» из банков.
Четкий итог данному спору подвел недавно Желько Богетич, главный экономист Всемирного банка по России. Выступая в прессе, он заявил, что «инфляционные ожидания будут зависеть от готовности правительства к проведению скоординированной экономической политики в отношении госрасходов». По оценке Богетича, у России сейчас два пути: либо пойти на увеличение госрасходов и повышение ликвидности банковской системы, либо обеспечить устойчивый уровень бюджетных расходов и жесткий контроль ликвидности. Полумеры, по его мнению, бесполезны: рост ставки рефинансирования лишь повышает порог доступности денег для банков, а вот его влияние на инфляцию сводится на нет ростом бюджетных расходов.

ПРОБЛЕМЫ ПОМЕЛЬЧЕ
Российские финансисты отмечают и другие проблемы и риски банковского рынка в предстоящем деловом сезоне 2008/09. Например, непонятны шансы на выживание малых и средних банков.

«Продолжение еще на год-полтора сложной ситуации на кредитных рынках, чего ожидает все большее число экспертов, должно привести к изменению стратегии многих игроков российского банковского сектора», – заявил на днях экс-министр финансов Михаил Задорнов, президент банка «ВТБ 24». Задорнов как раз относится к числу тех, кто положительно оценивает усилия государства по сжатию денежной массы путем ограничения аппетитов банков, однако напоминает, что продолжение такой политики «будет означать проблемы у более мелких банков».

Порог выживаемости снижает и высокий уровень обязательного резервирования части денег банков в ЦБ. По данным АРБ, в течение последних лет нормы этих резервов неуклонно растут, сегодня российские банки вынуждены держать на счетах ЦБ 1,6% от общего объема своих активов – на фоне 0,5% в США и 0,7% в странах Евросоюза. А ведь, как напоминает все тот же Тосунян, «для решения задач денежно-кредитной политики можно обойтись и без изъятия средств из банков в фонд обязательных резервов». Например, в Канаде, Великобритании и Швеции таких отчислений не предусмотрено вовсе.

Еще одна возможная тема сезона – ситуация с долгами отечественных компаний. По мнению Дмитрия Ананьева, сегодня «появляется угроза дефолта российских эмитентов». Однако готовых рецептов предотвращения такого дефолта, судя по всему, пока нет. А в работе у парламентариев сейчас находится лишь один принципиальный для фондового рынка документ – долгожданный законопроект «Об инсайде».

В свою очередь снижение уровня ликвидности и рост долгов предприятий приводят к тому, что на российском финансовом рынке помимо глобальных «страшилок» возникают и новые кредитные риски. По оценке аналитиков Промсвязьбанка, к традиционным рискам корпоративного кредитования (недостоверность отчетности и непрозрачность бизнеса заемщиков) добавились новые, связанные с увеличением процентных ставок и растущей необходимостью предприятий погашать свои облигации и еврооблигации. В розничном секторе, по мнению аналитиков, более всего напрягает растущий уровень кредитной нагрузки на доходы россиян, торможение ипотеки и увеличение задолженности по кредитным картам.