Кино – это даже не свиноводство

ОЛЕГ ИВАНОВ: «КИНО — ЭТО ДАЖЕ НЕ СВИНОВОДСТВО»
Генеральный директор независимой исследовательской компании Movie Research посвятил в некоторые тайны финансово-денежных отношений внутри отечественных «фабрик грез».

— Достоверны ли данные о кассовых сборах наших фильмов?
— К сожалению, данные недостоверны практически на всем рынке. Три года назад было модно завышать сборы, потому что это создавало более радостную картину положения дел в кино. Теперь ситуация изменилась. Продюсеры завышают реальные сборы, только если рассчитывают на благосклонность инвесторов по финансированию следующего проекта. И наоборот, все кинотеатры, продюсеры и прокатчики занижают показатели, если не хотят делиться прибылями со своими партнерами и контрагентами.

— Может ли хоть как-то исправить ситуацию пресловутое введение в кинотеатрах системы электронных билетов?
— Мы подсчитывали: существует около 20 способов исказить цифру сборов. Это могут делать администраторы кинотеатров в сговоре с кассирами. За всем этим обычно следит менеджмент кинотеатров, а у менеджмента есть свои методы «работы» с цифрами. Компании-прокатчики тоже могут искажать цифры. Электронные билеты несколько улучшат ситуацию, но исправить ее до конца нереально. У нас вообще обычно нет точных цифр о рынке киноиндустрии, и никто их не считает. Вот подсчитал хоть кто-нибудь, сколько у нас сегодня кинотеатров? Нет. Подсчетом современных кинозалов в России, оборудованных Dolby Surround, занимается один-единственный человек, Олег Березин из «НеваФильм Research». А сколько в России несовременных кинозалов, не переоборудованных, не торгующих попкорном, оставшихся еще с советских времен, не знает никто. Да, они не показывают фильмы первым экраном, но у них идут фильмы вторым, третьим экраном, и сколько там эти фильмы собирают, никому не известно. Все цифры у нас указываются только по современным кинозалам. Остальные просто не берутся в расчет.

— Ваши исследования киноиндустрии за первую половину 2007 года показали, что прибыльных фильмов за это время было всего два — «Жара» и «Любовь-морковь». И это при том, что в год снимается около ста. Вам не кажется, что это катастрофическая цифра?
— Да, за год у нас четыре прибыльных названия. Но для развивающегося рынка это не катастрофа, это вполне нормально. На Украине, где прокатная площадка еще меньше, чем у нас, в 2007-м не было вообще ни одного прибыльного фильма. Это прямо связано с ограниченностью проката. Например, для американского кино прокатной площадкой является весь мир. А у нас в кино ходят 4—5 миллионов человек. Вот на «Иронию судьбы» сходили от 10 до 12 миллионов. 10 — публично заявленное число, 12 — наша версия.

— А почему такое расхождение?
— По нашим оценкам, регионы занизили сборы на 20%. Это стандартная практика. Им же 50% отдавать производителю.

— Каких денег сейчас больше в киноиндустрии — государственных или частных?
— В этом году стало больше частных. Но в следующем, если премьер Путин выполнит поручение, данное ему в апреле 2007 года президентом Путиным, ситуация изменится. В кино должно поступить около 4 млрд рублей. Половина пойдет на фильмы высокой социальной значимости, картины из разряда национальных проектов. Еще миллиард — на ранее запланированные 40 фильмов для массовой зрительской аудитории. Ну, а оставшийся миллиард — на детские, дебютные, экспериментальные картины и артхаус.

— Вам не кажется, что это раскручивает инфляцию в кино? Уже сейчас, чтобы получить прибыль, рядовой фильм должен собрать не меньше 7 млн долларов.
— Перегрев рынка связан не с государством. Тут главный фактор — отсутствие эффективного менеджмента. Опытный продюсер, например Леонид Верещагин из «Три Тэ», каждый проект которого становится успешным, не возьмет в него, например, актера, который слишком заламывает цену. Конечно, актеры привыкли к большим деньгам на телевидении. А в результате страдает обычно инвестор — плохо разбирающийся в реалиях кинорынка человек, которого продюсер уговорил вложиться в кино.

— …или государство.
— Или государство.

— Сейчас многие говорят о том, что рассчитывать на прибыль от сборов нереально, и поэтому продюсеры пытаются получить свое, собственно, еще на этапе съемок…
— Да, это стандартная процедура. Все зарабатывают на кинопроцессе, а не на результате. В 90% случаев все участники съемок зарабатывают до выхода фильма на экран.

- А что происходит с фильмами, которые на экран так и не выходят? Ведь их примерно половина. Продюсеры просто «срубают денег» и исчезают?
— Иногда половина, иногда больше. У нас в год заявляется до 400 названий, а на экраны выходит около 100. Мне известно, что бывают продюсеры, которые по 2—3 года подряд получают финансирование на один и тот же проект, а потом фильм так и не выходит.

— Значит, кино сегодня полностью зависит от государства. Есть какая-нибудь возможность превратить его в самостоятельный успешный частный бизнес?
— Пока что масштабы нашей так называемой киноиндустрии очень незначительны. Когда весь бокс-офис отечественных фильмов составляет 100 млн долларов, говорить о том, что это индустрия, просто смешно. Это маленькая, слабая веточка бизнеса, не сопоставимая не то что с производством газа или металлопроката, а даже со свиноводством. Индустрия — это когда помимо развитой структуры производственных мощностей существует и прокатная площадка, когда около 40—50% населения регулярно ходят в кино. Как я уже говорил, у нас пока из 140-миллионного населения в кинотеатры заглядывают только 4—5 миллионов.