Мы существуем для пяти процентов населения

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Рубрика предназначена исключительно для чтения журналистов и тех, кто по непонятным причинам мечтает заняться этим ремеслом. За чтение рубрики иными лицами редакция ответственности не несёт. Редакция может вступать в переписку с читателями. Мнение авторов материалов может совпадать с мнением редакции. Все совпадения являются неслучайными. Подбор материалов для рубрики производится лично Андреем Лучниковым.

Текст: Павел Расходов

Пресса неизлечимо больна. Телевидение зажато в рейтинговых и цензурных тисках. Общество близоруко. А мир поделился на две неравные части. О том, куда катится современная журналистика и какие процессы происходят в российском медиабизнесе, "E-xecutive" выяснил у редактора Forbes – Ольги Романовой.

E-xecutive: В своем ежегодном послании Федеральному Собранию Дмитрий Медведев прямо заявил, что газеты – «непрофильный актив», от которого органам власти необходимо избавиться. Ольга, как вы оцениваете будущее прессы?
Ольга Романова: Будущее прессы никак не связано с пожеланиями президента РФ, как бы они ни были важны. Невозможно никакими постановлениями, указами, продажами переломить или изменить существующие тенденции. С дотациями или без, газеты и так умрут. Газеты до сих пор существуют только потому, что у них по каким-то физиологическим причинам еще есть читатели – хотя с каждый годом все более и более пожилые. Их количество от появления дотаций не увеличится.

- Леонид Парфенов на церемонии Влада Листьева объявил телевидение инструментом пиара власти. Независимое телевидение – утопия?
– Независимое телевидение существует во многих странах мира, таковое есть и у нас. Это не федеральные, а те мелкие каналы, которые не зависят ни от чего, кроме как от вкусов их владельцев. Например, телеканал «Дождь».

- Сегодня активно развивается так называемая гражданская (народная) журналистика. Можно ли ее считать примером независимых СМИ?
- Конечно. Лучшее, что появилось у нас за последние годы, – это блогосфера. Один только проект Алексея Навального чего стоит: он уже меняет систему – сколько конкурсов было отменено!

- В одной из своих публикаций медиа-аналитик Василий Гатов называет рынок печатных СМИ «царством деградации профессиональных стандартов», указывая, в частности, на подмену повестки дня «повесткой светской жизни». Согласно закону экономики, спрос рождает предложение. Может быть, диагноз необходимо ставить не прессе, а обществу с его потребностями?
– Есть большая часть медиабизнеса, которая обслуживает граждан, не интересующихся ничем, кроме как глянцем, гламуром и личной жизнью Филиппа Киркорова, – да ради бога! А есть очень небольшая прослойка – не более 5% населения – людей, которые думают о чем-то другом. Качественные СМИ существуют только для них – и так во всем мире. В конце концов, и Washington Post или The New York Times читает не вся Америка – не более 5%. Зато эти 5% формулируют повестку дня.

«ПРЕССА НАХОДИТСЯ В ПОСЛЕДНЕМ ПРИСТУПЕ АГОНИИ»
- Пресса загибается. ТВ подконтрольно и политизировано. Где аудитории сегодня искать объективную информацию?
– Знаете, люди, которые задаются этим вопросом, – те самые 5% – умеют находить и находят объективную информацию. Лично я иду за ней в Интернет. А люди, которые на разнообразные опросы общественного мнения отвечают, что им очень нравится наше телевидение, но плохо, что мало развлекательных программ, они, конечно, будут кушать то, что им дают. Это их выбор. И никто не будет навязывать этой аудитории реальные картины мира.

- Значит, журналистика уходит в Интернет?
– Да ушла уже! Бумага находится в последнем приступе агонии. А с телевизионной промышленностью, я вас уверяю, мы покончим, как только поколение, покупающее телевизоры, отойдет в мир иной. Телевизор не нужен, когда есть компьютер. Ты только занимаешься поисками другого монитора и другой скорости скачивания фильмов.

- Но правы ли мы, говоря о том, что телевидение и пресса умрут, когда проецируем ситуацию на 5% населения?
– Если мы имеем в виду журналистику – безусловно, да. Где вы видели на телевидении журналистику в последний раз? Ее там нет.

- Ольга, что сегодня называется качественной журналистикой?
– Ничего совершенно не изменилось со времен сотворения мира в определении качественной журналистики. Это достоверность, объективность, оперативность, обязательно разные мнения и так далее. И без разницы, какой это жанр, какой носитель…

«ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ ЖУРНАЛИСТ – ЭТО НИЧТО»
- Slon.ru, Forbes и другие проекты, которые связаны с вашим именем, доказывают – качественная журналистика в интернете есть. Как ей не потеряться в «сетевой помойке»?
– Бороться за читателя, давать ему качественный продукт, отличный от всего остального. А читатель не дурак. Меня совершенно не интересует завоевание 95% аудитории, я не хочу, чтобы меня читали, скажем, все доярки России. Хотя я вот прямо сейчас пишу статью о доярках, к которым отношусь с большим уважением. Недавно столкнулась с их делегацией в Общественной Палате: доярки (на секундочку!) пришли на заседание по либерализации экономического законодательства. И такие продвинутые доярки, я уверена, будут меня читать. А достучаться до сердца каждого не хочу – я же не политик. И не Филипп Киркоров.

- Должно ли деловое издание стремиться стать бизнес-клубом, объединяя людей по интересам?
– Наверное, да. По крайней мере, то, что делают «Ведомости» – периодически собирают круглые столы, конференции – можно назвать клубом. В Forbes и «Коммерсанте» то же самое. Это такая стихийная вещь, которая полезна и приятна всем сторонам процесса.
Участник Сообщества Денис Никитас: Кто в первую очередь должен работать в деловом издании – специалисты (экономисты, социологи, маркетологи) или профессиональные журналисты?
– Нет такой профессии – журналист: во всяком случае, журналистике нельзя научиться в учебных заведениях. Если ты закончил экономический, металлургический или курсы бухгалтеров, можешь стать журналистом. Профессиональный журналист – это ничто. Это мыльный пузырь. Разве что свидетельство для барышни, собирающейся удачно выйти замуж и поговорить на общие темы с гостями мужа за одним столом. Все. А работать в деловых изданиях должны люди с горящими глазами. Нам не трудно, нам приятно обучить «нулевого» человека, глаза которого горят – от любопытства и желания это любопытство удовлетворить, да еще и зарплату за это получать. Кстати, вопрос «Почему ты такой умный, но бедный?» адресован прежде всего к представителям деловой журналистики. Мы сознательно не идем в бизнес, мы сознательно не работаем в банках и инвест-компаниях, хотя чаще всего знаем больше, чем люди, работающие там и получающие большие деньги. Мы выбираем другой образ жизни и видим в ней другой смысл.

- Вы преподаете на Отделении деловой и политической журналистики ГУ-ВШЭ? Зачем?
– Скажу вам честно, я пошла работать в Вышку в качестве «ночной няни», чтобы приглядывать за своим сыном, который там учился. Он давным-давно закончил вуз и сейчас работает журналистом, а я прикипела и «воспитываю» будущих медиаменеджеров. Надеюсь, что с появлением класса медиаменеджеров в нашей стране не исчезнет, но хотя бы будет погашен извечный конфликт редактора, собственника и издателя (вещателя), который, собственно, заложен природой: редактор хочет много тратить, собственник – много зарабатывать, а издатель – и того, и другого. И только грамотный медиаменеджер способен сделать так, чтобы эти люди хотя бы мучили друг друга меньше.

«Я ОЧЕНЬ ХОЧУ БЫТЬ ИНТЕРЕСНОЙ ЧИТАТЕЛЯМ»
- Должен ли работник СМИ быть «универсальным солдатом»? Не влияет ли конвергентность на качество его конечных публикаций?
– Мы же не задаем Навальному дурацкий вопрос: «Вот вы и адвокат, и картинки с фильмами постите. Не вредит ли вам конвергентность?». Это же нормально, когда человек умеет говорить по-английски, водить машину и правильно использовать столовые приборы. Так и в журналистике – ты берешь в руки камеру, интервьюируешь, а потом пишешь хороший текст и размещаешь на него ссылки в социальных сетях. Сегодня ни у кого не может быть слуг: крепостное право прошло – все делай сам! И нанимать специалиста, чтобы, к примеру, сделать табличку в Excel – это глупо.

- Обычно СМИ имеет одного главного редактора, который является и носителем «верховной идеи». А вот если сетевой проект создается путем объединения шестнадцати блогеров, каждый из которых личность сама по себе, цензуру не принимает в принципе, ни под кем не ходит, при этом каждый из них видит выгоды в объединении, в этом случае, какие сложности могут возникнуть у «центрального координатора»?
– Здесь только юридические сложности, на самом-то деле. Надо все грамотно оформить. Если ресурс зарегистрирован как СМИ, то он, соответственно, попадает под действие закона о СМИ. Эти шестнадцать блогеров не могут себе многого позволить. Подписав контракт, они должны понимать всю ответственность перед обществом и перед главным редактором, который за ошибки сотрудников может быть привлечен даже к уголовной ответственности.

- Ольга, я знаю, вы активный пользователь социальных сетей. Преследуете ли какие-то профессиональные цели, когда, допустим, обновляете статус в фейсбуке?
– Еще как преследую! У меня, как у любого человека, работа переходит в личную жизнь и наоборот. Тем более, у журналистов график ненормированный. Я очень хочу быть интересной читателям – это моя работа. И везде – в социальных сетях, на сайтах, где угодно – я пишу не о себе, а о том, что мне кажется жутко интересным, что нельзя пропустить. В фейсбуке я стараюсь из своей «стены» сделать маленькое информагентство. У меня – все, что кажется мне страшно важным, остальное вы узнаете где-нибудь еще.

Рубрика предназначена исключительно для чтения журналистов и тех, кто по непонятным причинам мечтает заняться этим ремеслом. За чтение рубрики иными лицами редакция ответственности не несёт. Редакция может вступать в переписку с читателями. Мнение авторов материалов может совпадать с мнением редакции. Все совпадения являются неслучайными. Подбор материалов для рубрики производится лично Андреем Лучниковым.