Ешь, молись, люби!

Текст: Елена Огородова

Желание уйти в монастырь появилось сразу после встречи Нового года. Правда, это больше походило на бегство от обильных застолий и обреченности на праздную жизнь во время Рождественских каникул.

КТО МЫ И ОТКУДА
– Хватит ублажать свое чрево! Самое время подумать о душе, – решили мы вместе с моим спутником и, собрав самое необходимое, отправились в путь. Если честно, то такую возможность мы ждали уже полгода, просто раньше не получалось выкроить для паломничества свободного времени. Еще летом, путешествуя по краю, нам удалось открыть для себя уголок спокойствия и уединения – Верхнечусовскую Казанскую Трифонову женскую пустынь, в народе именуемую женским монастырем. Около трех часов пути на машине, и мы у цели. Подъехали к монастырю к пяти часам вечера. Уже стемнело. Жизнь здесь течет по своим законам. Оказывается, пять часов – это время общей вечерней трапезы, на которую собираются сестры, паломники и старушки, постоянно живущие при монастыре.

– Идите на звук колокольчика, он приведет вас к трапезной, – посоветовала нам сестра-послушница, узнав о цели нашего визита. Словно в старой русской сказке, колокольчик привел нас в небольшой деревянный дом, окна которого в сумерках светились теплым мягким светом. Нас усадили за стол, даже не спросив, кто мы и откуда, с какой целью прибыли. Накормили-напоили. Постная пища (до Рождества у христиан строгий пост) оказалась на удивление вкусной. После трапезы матушка Ксения поинтересовалась только тем, на какое временя мы планируем остановиться в монастыре, и дала на то свое благословение. Так мы стали паломниками.

КАЖДОМУ ПО ТРУДУ
Монастырь хоть и называется женским, но без крепких мужских рук даже он не может обойтись. Рабочие живут за пределами монастыря в специальном вагончике. На их долю хватает тяжелого труда. Паломники-мужчины, остановившись в женской пустыни, тоже не остаются без работы. Ведь смысл паломничества не только в духовном поиске, но и в реальной помощи монастырю. Как это ни странно, известный лозунг коммунистов «От каждого по способности – каждому по труду» воплощается здесь в полной мере. За кров и пищу, которую тебе здесь предоставляют, денег не берут, но каждый, временно сюда пришедший, помогает тем, чем может.

Послушание (то есть наряд на работу) назначает настоятельница монастыря. Это вполне посильный и привычный труд. Женщины моют посуду, готовят обед, гладят белье, стирают. Мужчины занимаются дровами, убирают снег, выполняют ремонтные и строительные работы.

ПОЛНАЯ ИДИЛЛИЯ
В тот вечер, когда мы приехали, и всю ночь мела метель. Наутро матушка Ксения попросила нас почистить снег на территории монастыря. Вооружившись лопатами, мы покорно вышли на работу. Я не знаю, какие силы нам помогали, но мы легко справились сначала с внутренним двориком, а потом очистили и внешний. И это при том, что держать лопату в руках для нас дело не совсем привычное.

Качество уборки снега никто не контролировал, если не считать упитанных котов, которые не спеша прогуливались от одного дома к другому, изредка бросая на нас лукавые взгляды. Стайка воробьев, облюбовав небольшую березку, висела на ее ветвях, словно елочные игрушки на рождественской елке. В отличие от своих городских собратьев, все птицы были какие-то неестественно круглые, и ветки под ними прогибались до самого сугроба. Ни коты, ни люди не пугали их своим присутствием. Полная идиллия. Уже потом я поняла, в чем тут дело. Недалеко от этой березы стояло целое корыто зерна, смешанного с хлебными крошками. Да так можно воробья до размеров порося откормить!

Тишину монастыря ничто не нарушало. Даже привычного лая собак не было слышно – их просто не было. Удивительно, как монахини обходятся без этих сторожей? Ведь ворота не закрываются ни днем, ни ночью.

ВРЕМЕННОЕ ПРИСТАНИЩЕ
«Подгорная» гостиница, где нас разместили, находилась в самом низу высокой горы, на которой и расположен сам монастырь. Деревянный двухэтажный дом с удобствами на улице. Первый этаж – мужской, второй – женский.

Вдоль стен – деревянные полати с постельным бельем, иконы на стене. На женском этаже – круглый стол, за которым можно почаевничать (ведь трапеза всего два раза в день). Это очень важно. Как правило, паломники приезжают в любое время суток, некоторые женщины – с маленькими детьми. Сестра Елена, которая живет здесь уже четвертый год – приветливая молодая женщина, ей нет еще и тридцати лет. На мой вопрос о том, что заставило ее пойти в монахини, она, улыбаясь, ответила очень просто: «Любовь к Богу и желание служить людям». Я позволила себе усомниться в искренности ее слов, ведь молодая женщина и в миру может проявлять любовь к Богу, не лишая себя при этом любви своих близких, возможности быть матерью и наслаждаться жизнью во всех ее проявлениях.

– Есть мнение, что многие уходят в монастырь от невозможности решить какие-то свои личные проблемы, – продолжала я выпытывать сестру Елену. – Вряд ли те, кто не способен решить свои мирские проблемы, сможет справиться с монашеским служением. Это нелегкий труд. Так что те люди глубоко ошибаются, – с большим достоинством ответила монахиня.

В ЧУЖОЙ МОНАСТЫРЬ СО СВОИМ УСТАВОМ…
Едва разместившись в гостинице, я решила познакомиться поближе с двумя женщинами, которые уже здесь жили. Одна из них маленького роста, укутанная в теплую одежду и платки, скрывающие не только ее фигуру, но и лицо.

– Женщина неопределенного возраста, – подумала я. Сколько ей лет, нельзя было сказать точно. То ли двадцать, то ли сорок. Звали ее матушка Ангелина. Как оказалось, когда-то она здесь работала, а потом перешла в другое место. Теперь она пытается вернуться обратно, но по ее же словам, из-за того, что у нее есть маленький ребенок, пока ее не берут. Матушка Ангелина хотя бы перемолвилась со мной несколькими словами, а послушница Катя, погруженная в свой ноутбук, обронила:
– Я сейчас не расположена к разговору.

Такой «теплый» прием меня несколько озадачил, но решив, что в чужой монастырь со своим уставом не лезут, я забралась на кровать и немного вздремнула.

Вообще люди сюда приезжают очень разные. От служащих в других церквях до наркоманов. Большинство из них соблюдает строгий пост и регулярно обращается к молитвам. Они, как правило, не допускают к себе «чужаков», но между собой общаются очень дружно. И, как дети, могут порадоваться новой услышанной молитве или книге о житии какого-нибудь святого. Если честно, то меня сначала такое поведение слегка забавляло, но потом я привыкла. Это другой мир, где я просто иностранка. Общий язык, как это ни странно, я нашла с женщиной по имени Галя, которая сбежала в монастырь от своего мужа-пьяницы, регулярно избивавшего ее. Рассказывая свою историю, она продемонстрировала мне свои синяки.

– Что же ты терпишь такое и не уйдешь от него? – недоумевала я.
– Жалко его, дурня, и ничего не могу с собой поделать, – глотая слезы, рассказывала она. – Я вот сюда приеду дня на два– три, отдышусь, приду в себя, а потом снова возвращаюсь в свою жизнь.

Она рассказывала охотно, слова так и лились вперемешку со слезами. Видимо, человеку просто надо было выговориться. Таким же «непутевым» по жизни оказался и наркоман со стажем Андрей, который приехал в монастырь со своим четырехлетним сыном. Как потом выяснилось, он украл его у своей жены, с которой никак не складываются отношения. Ребенка спустя сутки забрала бабушка, а Андрея на следующий день в монастыре не
стало.

НЕ ПОЗВОЛЯЙ ДУШЕ ЛЕНИТЬСЯ!
Размеренная жизнь в монастыре имеет свой порядок. Служба, утренняя трапеза, послушание, вечерняя трапеза и опять служба. При строгом соблюдении такого режима ни на что другое просто не остается времени. Кстати, у монахинь нет ни радио, ни телевизоров, но все, включая и настоятельницу монастыря, пользуются сотовыми телефонами, некоторые из них умеют работать на компьютере. В первый же вечер после трапезы мы зашли в церковь. Вечернюю службу стояли 2 монахини, молились 2–3 бабушки и 3–4 паломника, хотя в тот день в монастыре было значительно больше народа. Остальные, очевидно, были заняты своим делом. Праздно гуляющих на территории не было. Видимо, только мы одни могли себе позволить потратить время на вечернюю прогулку.

После дня, проведенного в полном послушании, мы впитывали в себя красоту бескрайних просторов, открывающихся с монастырской горы, и чистоту белого снега, окутавшего землю словно саваном. Мы стояли недалеко от церкви. Колокольный звон могучей волной спускался на землю, заставляя наши сердца биться с волнением и трепетом, а потом уходил высоко в небо. Куда-то туда, следом за ним, стремились слова молитвы и наши мысли о любви и вечности.