Смелого пуля боится, но лазерный прицел берёт

- Если есть такие причины гордиться, то почему вы утверждаете, что ваша армия не в состоянии была бы противостоять действительно сильному врагу?
- Личного мужества, стойкости и боевого опыта достаточно, если приходится воевать с таким врагом, как чеченцы или грузины. Но против американцев, англичан и даже турок или поляки сегодня этого мало. Впрочем, и у грузин были шансы. Если бы их армия была чуть больше, если бы их лучшая бригада была в Грузии, а не в Ираке, война могла бы пойти иначе.

Грузины под огнем нашей артиллерии и бомбами пали духом через два дня. И ничего странного. Солдата, который впервые оказался на фронте, надо отвести в тыл через сутки. Дать ему выспаться, вымыться, успокоиться. Грузинское командование не могло этого сделать, потому что у них не было резервов. Если бы противник имел резервы и был чуть сильнее, результат войны мог бы быть другим.

- Почему?
- Современная война - это сражение авиации и обеспечивающей связь электроники. Наша авиация свою миссию выполнила очень плохо. Бои начались ночью. Утром от артиллерии, обстреливающей Цхинвали (столица Южной Осетии) не должно было остаться ничего. Нашим летчикам от баз в Моздоке и Ханкале до Цхинвали было несколько минут лету. А между тем грузинская артиллерия утром оказалась невредимой, потому что у нас нет самолетов, приспособленных к ночным боям.

Воздушные силы в течение трех дней не могли подавить слабую противовоздушную оборону Грузии. Наши Су-24 бомбили авиабазы грузин совершенно нерезультативно. Как рассказывают западные военные эксперты, взрывалась лишь каждая третья сброшенная бомба. Во время мы войны мы потеряли 11 самолетов. Для кратковременного маломасштабного конфликта это много.

- Может, так плохо только на Кавказе, где у России нет сильного противника?
- Нет. В Калининградской области, прямо на нашей границе с НАТО располагается знаменитый гвардейский полк истребителей имени Покрышкина. Там у нас 40 Су-24, 40 пилотов. Летать могут только две машины. В других местах то же самое. Сегодня мы регулярно два раза в месяц слышим о катастрофах военных самолетов. Раньше этого не было, потому что армии не хватало горючего, и машины стояли на земле. Сегодня горючее есть, летчики тренируются, но, как оказалось, - на старой рухляди.

- Как в Грузии показала себя связь российских войск?
- Никак, ее практически не было. Когда наши части оказались в Грузии, они действовали совершенно беспорядочно. Десантники воевали самостоятельно и так, как они обучены, - только вперед, ликвидируя по пути все, что может сопротивляться.

Они шли на столицу Грузии, так как не знали, что командование хочет, чтобы они остановились. И они взяли бы Тбилиси, если бы их не догнал на уазике офицер, который устно передал приказ.

- Сколько сегодня в России боеспособных войск?
- Если не считать Стратегические Ракетные Войска, то мы должны признать, что для выполнения боевых задач у нас пригодны около 250 тысяч солдат, то есть примерно пятая часть всех служащих в армии. Остальные сидят в казармах и только сами себя охраняют, а мы должны иметь 300-тысячную армию, такую же, как у Франции.

Наша экономика сравнима с французской, и мы можем себе позволить такую армию. Меньше, чем сегодня, но хорошо обученную и хорошо вооруженную.

- Гарантируют ли объявленная осенью реформа армии и программа ее перевооружения, что у России будут такие вооруженные силы?
- На это трудно рассчитывать. Мы погружаемся в кризис, от планов закупки новой техники придется отказаться.

Текст: Вацлав Радзивинович, "Gazeta Wyborcza" (Польша), перевод опубликован ИноСМИ
Фото из архива «Иной газеты»