Добрый город Березники

Авторы: Юрий Корчагин, Артемий Артемьев

В редакцию позвонила женщина. И сказала, что уже вторую неделю в районе её дома (№39 по проспекту Ленина) прямо возле мусорных контейнеров живёт человек. Женщина. Наполовину парализованная. «Вы извините, - сказала звонившая нам жительница Березников, - может я не по адресу обращаюсь. Но я уже не знаю, куда обращаться...» Журналисты выехали на место «происшествия».

Обитательницу «возле мусорных контейнеров» зовут Галя. Она наполовину парализована. Лёгкие следы побоев на лице. Что называется – голодная, но трезвая.

Она сидела и озябшими руками что-то ела. Одежда, в которую была одета Галя, только называется одеждой. Коричневый плащ, сверх плаща одета какая-то куртка, явно с чужого плеча. Кругом невыносимый смрад. Из-за мусорных контейнеров её не сразу и заметно.

На вопрос «как тут оказалась?» Галя неохотно ответила, что раньше была прописана где-то по улице Пятилетки. Адрес называть отказалась. Когда её парализовало, она не смогла работать. Решила тогда к подруге уехать в Чердынь, отдохнуть. Немного там пожила. Вспомнила про пенсию. Летом приехала обратно в Березники за пенсией. Приехала и пошла в Сбербанк. Галя говорит, что, видимо, так её и выследили. Увидели, что получает деньги. И затем,подкараулили в подъезде. Ударили палкой по голове. Потеряла сознание. Очнулась – пенсии нет, документов нет. Только шрам остался.

После этого случая Галю затаскали по больницам. Потом паралич. Правая сторона тела полностью отказала. Больше недели лежала в травмпункте. Затем, около месяца в неврологии. Как выразилась Галя: «Короче, я вышла оттуда никакая. Ну, в смысле здоровья».

Галине 43 года. Вот уже две недели сидит на одном месте. Говорит, что жильцы из ближних домов ей помогают – приносят поесть и попить, одежду. В общем, кто что может. Даже «скорую» вызывали. Но, по словам Гали, «скорая» приехала (долго ехать не пришлось, больница-то прямо за стеной забора), посмотрели, сказали, что не пьяная. Чего её забирать? И уехали. Потом приезжали милиционеры. Постояли, посмотрели, «а чего с ней делать?», и уехали. Сейчас тоже частенько приезжают. Постоят, посмотрят и уедут.

Всё, что было до свалки, Галина не помнит. Говорит, что после удара совсем память отшибло. Как выяснилось после, у жильца свалки (фамилию она тоже отказалась назвать) есть двое сыновей, уже взрослых. Один инвалид детства, другой где-то работает.

Два года назад она ушла из дому и больше там не появлялась. Говорит, что не надо мешать детям нормально жить.
Пить, говорит, не пьёт. Только курит, когда есть чего.

Галя: «Люди говорят, что простыну я здесь. А я про себя думаю: быстрее бы. Простыть да умереть, что б не маяться. Сейчас даже прописку у меня сняли. Потому, что не живу давно дома. Раньше жила у подруги. Потом подруга переехала. Потом жила у знакомых. А сейчас здесь. Надо как-то паспорт выхаживать, фотографироваться надо. Паспорт старого образца, и тот своровали. Пенсионное...всё-всё. Все документы. В соцзащите меня знают. Говорят - «пока поживи здесь, в этой околотке, чего-нибудь придумаем». Тут в последний раз милиция приезжала. Говорят – «давай уходи отсюда». Я говорю, что мне некуда идти. Здесь меня хоть никто не трогает. Все меня уже знают.

Милиция почти каждый день приезжает, думают, что делать со мной. Посоветовали мне уйти на Челюскинцев. Говорят, что в подвале хоть теплее, отопление дали. Но я боюсь, что там тоже живут».
А вот что сказала пожилая жительница из соседнего дома, к сожалению не представившаяся: «Откуда она мы не знаем. Но раньше мы её не видали или просто не следим. Сидит себе и сидит весь день, а ночью мы не видим, чем она там занимается. Она откуда-то пришла, наверное. Её надо куда-то оформить. Замёрзнет здесь. И не умереть, и жить ей негде».

Житель дома № 39, выглядывающий из подъезда, лет 60 на вид: «Здесь много женщин ходит, ищут чего-то в контейнерах. Я её толком и не видел. Просто скажу, что их тут много ходит».

Вот так и живёт Галя. К родственникам нельзя. Никуда нельзя. А ведь дети есть, да ещё и взрослые. Могли бы отыскать маму. Но видимо, те уже и забыли и как звать её – самого родного человека.

А власти-то (правоохранители, врачи, социальные службы и пр.) тут при чём? Да что они могут? Да должны ли они что-то?

А вот простые горожане беспокоятся – и в «скорую», повторим, звонили, и в милицию, и даже в «Городскую газету». Добрый город – Березники.