«На похороны Миши я не пошла – это была бы пытка», – говорит мне двадцатипятилетняя Татьяна Харина, опуская глаза. Она протягивает заключение страховой компании, в котором сказано: её сын умер из-за «помощи ненадлежащего качества» докторов в добрянском роддоме. Одноэтажный деревянный дом Татьяны, такой же, как и все в округе, находится в конце улицы, на спуске к речке. На крыльце шмыгают рыже-белые котята: «Кошка недавно родила, – объясняет девушка. – У неё получилось».