Был негоден, да вдруг вылечился

Казалось бы, чего так напрягаться краевому военкомату и его районным отделам в нынешнюю осеннюю призывную кампанию? Наряд на поставку новобранцев снизился чуть ли не в два раза… А кроме того, от весенней кампании осталось в загашнике довольно большое количество призванных, но не отправленных в военные части. Но…

НЕТ МИРА ПОД ОЛИВАМИ
У нас, конечно, не Италия, оливы не растут, и это изречение я использовала, признаюсь, только за его красоту. Если по-нашему говорить, то «нет мира под соснами» (или под берёзами, тополями и т. д.). В общем, даже и в степи в отсутствие всяких деревьев нет мира между сотрудниками военкоматов и призывниками в эту страдную для той и другой стороны пору.

За что идёт сражение? Первые воюют за то, чтобы выполнить или даже перевыполнить наряд и получить за это не только моральное, но и материальное поощрение. Вторые – за то, чтобы не пополнить ряды новобранцев. Используемые средства (тоже как с той, так и с другой стороны) с каждым годом становятся всё изощрённее.

Вот пример. Сижу на заседании одной из районных призывных комиссий. Пред очами членов комиссии проходит за этот день тринадцать юношей. Только четверых из них признают годными по здоровью к военной службе. Два – по категории «А», то есть наивысшей, один – по «Б-3», и ещё один – по «Б-4».

В отношении первых двух из этой четверки у меня нет никаких вопросов. А по двум последним есть. Особенно по тому, у которого «Б-4». Заглядываю в личное дело парня и вижу, что до нынешней осени он трижды признавался той же самой комиссией непризывным в мирное время, и ему ставили категорию «В». Уже после первого такого решения юноше должны были выдать так называемый белый билет и больше его не трогать. Ан нет, трогают, то бишь вызывают, раз за разом нарушая Федеральный закон «О воинской обязанности и военной службе», на медицинское освидетельствование, затем на призывную комиссию. Ставят категорию «В» и… не выдают военный билет.

И надо же, во время четвёртого вызова парень вдруг «улучшил» своё здоровье, стал призывным. Вот стоит он напротив стола, за которым сидят, наверное, уважающие себя солидные люди. Они не видят или не хотят видеть, что юноше стоять очень тяжело. Он подкладывает под спину рюкзачок и опирается на стенку. Я прошу принести для призывника стул, чем очень удивляю сидящих за столом. И только мои слова: «А вот на заседании краевой призывной комиссии всем призывникам, чьи жалобы рассматриваются, предлагают сесть», – заставляют их выполнить мою просьбу.

Мое предложение этому юноше написать жалобу на имя председателя краевой призывной комиссии о несогласии с решением о призыве тоже вызвало недоумение у сидящих. А ведь именно они должны были сообщить ему об этом праве.

КАЖДЫЙ ОХОТНИК ЖЕЛАЕТ ЗНАТЬ…
Помните продолжение этой поговорки? Правильно: «…где сидит фазан». В той ситуации, о которой я сейчас расскажу, в роли охотника – сотрудник военкомата, в роли фазана – призывник.

Последний – тоже вполне реальный юноша, у которого есть «непризывное» заболевание сердца. Но медики в военкомате, не обращая внимания на результаты независимого медицинского обследования, а вслед за ними – и призывная комиссия, выносят вердикт: «Годен!» Парню выписывают повестку: такого-то числа явка с вещами. Все понимают, что это значит «на отправку в армию».

Юноша приходит на консультацию в правозащитную организацию. Посмотрев копии медицинских документов, консультант предлагает ему подать жалобу председателю краевой призывной комиссии. Юноша подаёт, но, ещё не успев сообщить об этом в свой родной военкомат, получает по телефону от его сотрудника предложение встретиться. Место встречи – на улице.

Понимаете, к чему дело клонится? Ну да, именно к этому. Сотрудник сообщил юноше, что действует по договорённости с высоким начальником, и предложил военный билет за 120 тысяч рублей.

Когда призывник сообщил нам об этом разговоре, мы сразу же задали вопрос: «А ты что ответил?» – «Я ответил, что подумаю. Мне дали два дня».

У правозащитников тоже иногда просыпается охотничий инстинкт. В роли фазана им видится тот, кто вымогает взятку. Но нам не удалось уговорить юношу стать нашим помощником. Он не согласился с предложением обратиться в «органы», получить меченые 120 тысяч и…
Ох, какая бы красивая вышла комбинация! Увы! Каждый волен поступать так, как считает нужным.

Краевая призывная комиссия, рассмотрев жалобу юноши, отменила решение о призыве.

В БОЙ ИДУТ МАТЕРИ
В предыдущих главках я не называла фамилии призывников, потому что они просили этого не делать. Опасались, что огласка выйдет им боком. Их воля для меня закон.

А вот маме юсьвинского призывника Александра Механошина Анне бояться за сына не надо, потому что она уже отстояла его права через суд. Дело в том, что медики райвоенкомата не хотели признавать непризывным Сашино плоскостопие, и ему пришлось за неделю несколько раз пройти рентгеновское обследование, получив опасную дозу облучения.

Анна Механошина пожаловалась на действия врачей в Юсьвинский районный суд, но он принял сторону медиков и не удовлетворил её жалобу. Зато краевой суд, куда женщина обратилась за кассацией, отменил решение районного суда и обязал районную больницу выплатить пострадавшему призывнику 5 тысяч рублей.

К сожалению, с таким равнодушным отношением медиков к призывникам приходится встречаться не редко. И хорошо, что есть боевые мамы, готовые вступиться за сыновей. Опыт Анны Механошиной могут «взять на вооружение» родители всех призывников, чьё здоровье не позволяет ребятам встать в солдатский строй.

Иногда кажется, что нарушения при призыве неизбывны, как и сам призыв. Однако перевод российской армии на контрактную снова замаячил перед нами. Даже начальник ГОМУ (Главного организационно-мобилизационного управления Генштаба), «по совместительству» – главный противник контрактной армии, генерал Василий Смирнов сообщил на очередной встрече с журналистами, что «в перспективе армия значительно увеличит количество контрактников. К 2017 году их число планируется довести до 425 тысяч».

И Президент РФ Дмитрий Медведев, он же главнокомандующий Вооружёнными силами страны, 5 ноября на встрече с участницами Форума женщин заявил, что долю служащих по контракту в течение пяти-семи лет планируется довести до 80–90 процентов, а служить по призыву пойдут только те, кто считает это «для себя исключительно важным и необходимым». Хорошо, если это было не предвыборное политическое заявление.

Хотя иногда обещания высших военных чинов выполняются. Обещали весной не призывать призывников школ, чтобы они могли поступить в вузы, – не призвали. Обещали, что осенью не будут призывать аспирантов, – снова сдержали слово. Так что и на переход к контрактной армии будем надеяться.