Последний бой ОМОНа. Мы помним

Текст: Марина Сизова

В понедельник в Пермском крае пройдут траурные мероприятия, связанные с десятилетием гибели бойцов пермского и березниковского ОМОНов в Чечне в 2000 году.

29 марта в далёком небольшом лесном посёлке Сёрва Коми округа, как и в других городах и сёлах Прикамья, будут поминать погибший ОМОН. У сёрвинца Ивана Михайловича Киреева в том бою погиб сын – младший сержант Евгений Киреев.

«НЕНАВИЖУ, КОГДА КОГО-ТО ОБИЖАЮТ!»
После школы Женя Киреев окончил ДОСААФ в Кудымкаре. В армии крутил баранку, когда вернулся – на работу устроился водителем в леспромхоз. Это у них наследственное: дед шофёрил, отец, и вот теперь он, Женька. Позже Евгений окончил в Березниках школу милиции, подал рапорт о переводе в ОМОН.

«Он не любил равнодушия, – вспоминает отец. – Хотел, чтобы кругом были порядок и справедливость. Ненавижу, говорит, когда кого-то обижают».

Женя планировал год отработать в ОМОНе, после – пойти в СОБР.

В отряд милиции особого назначения его приняли в середине января 2000-го, а в начале марта березниковский ОМОН послали в Чечню, где меньше чем через месяц полёг практически весь личный состав отряда.

Колонна, состоящая из сотрудников сводного отряда пермского, березниковского ОМОНов и солдат комендантской роты ВОВД Введенского района, попала в засаду 29 марта. Это случилось на юге Чечни, под селением Жани-Ведено. Буквально за день перед этим, 28-го, в части побывало высокое начальство: комендант Чечни, заместитель министра внутренних дел республики, начальник ГУВД Пермского края Владимир Сикерин, мэр Перми Юрий Трутнев. Делегация пермяков посетила местную школу, больницу, районную администрацию, затем переместилась на территорию, где располагался ОМОН. Ребятам привезли подарки и письма от родных.

«Обычно, когда приходили письма, я объявляла по рации, что их можно забрать у меня, – вспоминает в своей книге участница тех событий Марина Мальцева. – В тот день я сделала объявление, и вдруг на связь вышел «дух», и вся база услышала: «Будут тебе гробы вместо писем!» Понятно, что слушали нас постоянно, но чтобы вот так нагло влезать – такое случалось нечасто…»

«БУДУТ ТЕБЕ ГРОБЫ ВМЕСТО ПИСЕМ»
Около полуночи поступила радиограмма о выдвижении отряда следующим утром в Центорой. Через час после отправки колонна попала в засаду. По разным данным, боевиков насчитывалось от двухсот до пятисот против 49 наших ребят. Сохранилась видеозапись. Вначале на плёнке мелькают кадры из жизни ребят: шутки, смех, место дислокации, обустройство, операция по зачистке, дождь, грязь, вечером – песни под гитару, обед, горная речка, взорванный пролёт моста, стрекот армейского самолёта над головой, дорога в Жани-Ведено, сломанный «Урал», остановка, заброшенный дом…

– Ваня!
– Что?
– Дмитрич!
– ???
Одиночный выстрел.
– А-а, суки!

НАЧАЛСЯ БОЙ.
Кадры мелькают беспрерывно, аж рябит в глазах. И вдруг камера фокусируется на одной картине: первая весенняя трава, кое-где лежит снег, переговоры по рации и раздирающие душу выстрелы. Оператор убит, но камера продолжает работать. Бой продолжался шесть часов. Вторая колонна, вышедшая на помощь, к ребятам пробиться не смогла. Потери ужасали: 32 человека погибли и 11 были взяты в плен. Из этих одиннадцати двоих тяжелораненых бандиты расстреляли почти сразу же. Тела остальных девяти обнаружили лишь месяц спустя. Среди них – и Женькино.

…Сперва Киреевым пришла телеграмма о гибели сына. Затем приехали из Перми и извинились: ошиблись, ваш сын не погиб. Появилась маленькая надежда, что Женька вернётся домой живым. Ещё через три дня пришло официальное известие о смерти. А ведь за месяц до гибели Жене исполнилось всего лишь 23 года. А в канун Нового 2000 года весь посёлок гулял на Женькиной свадьбе. Его жена Люба осталась вдовой в восемнадцать лет.

Не одна семья Киреевых лишилась мужа, сына, внука. У старшего лейтенанта Василия Коньшина осталось двое детей – второклассница Кристина и детсадовец Костик. Первенцу и единственному сыну Эдуарда Тарасова (Эдуард попал в плен вместе с Евгением Киреевым) на момент гибели отца исполнилось лишь три года.

Сегодня дети омоновцев совсем большие, и скоро они обгонят своих погибших отцов по возрасту.

Дед Жени Киреева Михаил гибель внука переживал молча: в Великую Отечественную он сражался за Родину, и ему не понаслышке пришлось узнать, что такое быть в плену – сам несколько лет провёл в фашистских застенках. И теперь вот – смерть внука. На похоронах Жени Киреева, это было уже в мае, собралась вся школа, весь посёлок. И годы спустя в доме Киреевых на полке стояла фотография Женьки в чёрной рамке. Рядом – цветы, печенье, конфеты. И его игрушечный пистолетик…

Через год после расстрела пермского ОМОНа на скамье подсудимых оказались шесть человек. Ни один из них не признал себя виновным в расстреле пермского ОМОНа. Двоих отпустили на свободу (вначале приговорили к 2, 5 и 3 годам заключения, а затем амнистировали), остальные четверо получили 14, 16, 19 и 21 год строгого режима.

ДЕСЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
Не только на круглые даты – каждый год 29 марта сотрудники ОМОНа собираются на кладбищах, в Березниках и Перми, где похоронены убитые бойцы. Торжественных высокопарных слов – помним, любим, гордимся – на этих встречах практически не слышно. Зачем, когда и так всё понятно. Поминки проходят по-домашнему: небольшой столик, задушевные слова, единственное отличие – траурный салют.

«Время не лечит, старые раны полностью никогда не заживают, – говорит Сергей Габа, командир пермского ОМОНа. – Конечно, больно. Особенно близким. По мере возможностей мы стараемся помогать семьям погибших. За каждой вдовой закреплён куратор».
В Чечне, по словам Сергея Габы, сейчас относительно спокойно. Спокойно относительно соседних республик – Дагестана, Ингушетии…

«Конечно, в Чечне ещё опасно, особенно на дорогах. Будут встречаться и фугасы на пути, и совершаться теракты, всё это было, есть и будет ещё довольно долго, – говорит он. – Но главное – там нет реальных боевых действий, там мирная жизнь».