Пермяки поняли: искать потеряшек лучше самим

Текст: Михаил Данилович

Семнадцатилетняя пермячка Света Сенькина пропала ещё 18 марта прошлого года. Ищет её следственный отдел СКП по Свердловскому району. И как он это делает! На днях один из волонтёров-поисковивков, Константин, сказал мне, что до этой недели у следователей даже не было номера мобильника матери пропавшей девочки. Странно, но номер телефона появился сначала у добровольцев, а только потом – у правоохранителей.

Организация волонтёров называется добровольческим поисково-спасательным отрядом «Искатель». Но вряд ли его можно назвать организацией в полном смысле этого слова. Люди познакомились и планируют свои акции в социальных сетях.

Нахожу их номера телефонов в группе «ВКонтакте». Узнаю, что сейчас волонтёры ищут как раз Свету Сенькину. Прошлой весной девочка была в социально-реабилитационном центре для несовершеннолетних (у хладокомбината). Прошёл суд, на котором её мать лишили родительских прав. После этого ребёнок сбежал.

Почему так поздно стали искать? Начали сразу, объясняют мне, как поступил сигнал от социально-реабилитационного центра. Прошу волонтёров сказать мне, когда они отправятся на поиски. Уже через пару часов перезванивает Константин. От него я узнаю, что мама пропавшей девочки живёт в Новых Лядах. Значит, девочка может быть там.

Встречаемся с Костей на автобусной остановке. Заметьте: добровольцы собираются ехать на общественном транспорте, а не на такси. Делаю вывод, что, мягко говоря, спонсора у них нет.

ПЛАН ПОИСКОВ: ВДРУГ ПОВЕЗЁТ
В Новые Ляды отправляются всего двое: сам Константин и Алексей. Костя работает, Лёша – студент.

Ждём автобус. Косте несколько раз звонит следователь из того самого следственного отдела, который во время нашей поездки ещё не знал телефон матери Светы. Следователь, считает волонтёр, не очень-то доброжелателен: «Спрашивал, кто мы, что мы, какие у нас вообще полномочия».

Такая нелюбовь бывает редко. Обычно, по словам добровольцев, официальные органы общаются с ними охотнее. Иногда подсказывают, как вести поиски. А сейчас волонтёры как с завязанными глазами: в Ляды едут наугад. Вдруг повезёт. Кстати, об идее съездить к маме Светы следователь отозвался так: «Там ничего интересного нет».

НЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ СЫЩИКИ
Приезжаем в отдалённый пермский район. «Обычно, – говорит Костя, – невольно надеешься, что повезёт, что поиски увенчаются успехом. Здесь особой надежды нет. Будь что будет».

Поиски – это не только поход к маме Светы. По пути мы заходим в магазины, павильоны, аптеки. Костя и Лёша показывают ориентировку (лист бумаги с фотографией потеряшки и текстом) продавцам: «Видели эту девочку?».

Одна девушка пристально смотрит на портрет. Ловлю себя на мысли: «Хоть бы узнала». «Нет, не знаю… – итожит собеседница. – Если увижу, позвоню». Кто-то тоже долго смотрит на фотографию девочки, другие – после одного взгляда на бумагу отрезают: «Нет».

Алексей подходит и к людям на улице. И те ничем не могут нам помочь.
Но если есть малейший шанс, надо искать. Спустя некоторое время Костя и Лёша расклеивают ориентировку на столбы.

«Но ведь это всё должна делать полиция?» – вырывается у меня. Должна, соглашаются волонтёры. Но почему-то не делает. «Мы выходим на поиски сразу, как узнаём о пропаже. Полиция же может отреагировать спустя день или два». Мало сотрудников? Неграмотность? Лень?

Как бы то ни было, непрофессиональные сыщики на полицию не надеются – делают всё сами.

НА ПОЛИЦИЮ НЕТ НАДЕЖДЫ
Заходим в квартиру Светиной мамы. Она словно не удивлена приходом искателей. Всё вспоминает не сразу: когда последний раз виделась с дочерью, когда разговаривала с ней по телефону…

При этом женщина называет несколько имён – «зацепки» на языке волонтёров. Теперь надо будет выйти на этих людей – может, они что-то знают. Называет пермячка и свой новый номер мобильника. Настоящий опрос. Только почему его делают не профессионалы?

Мама Светы даёт нам более свежую фотографию девочки. Возможно, на ориентировках скоро появится именно этот снимок. Тогда найти ребёнка будет проще. Почему никто не пришёл за этим фото раньше? Если полицейские не могли это сделать сами, почему не рассказали волонтёрам? Для этого ведь не нужен большой штат – только желание.

По пути от мамы Светы волонтёры рассказывают мне такую историю. Недавно они искали другого потеряшку – четырнадцатилетнего Сашу. Он сбежал от приёмных родителей в Кунгуре. «Они плохо к нему относились, – объясняет Константин. – Без денег – когда на попутках, когда пешком – парень добрался до Перми». Волонтёры нашли мальчика за… девять дней.

Как? Добровольцам – не в полицию! – позвонила родная мама Саши (она лишена родительских прав).

«Я сам, – вспоминает Костя, – три часа говорил с этим парнем, уговаривал его приехать в кунгурский социально-реабилитационный центр, чтобы написать заявление о желании покинуть приёмную семью». Мальчик никак не верил, что в итоге он не вернётся туда, откуда сбежал. Но сейчас он живёт в том самом реабилитационном центре. Скоро, вероятнее всего, попадёт в детдом. Выходит, кроме волонтёров заниматься детьми некому.

ИЩЕМ ДЕТЕЙ КАК МОЖЕМ
Заходим в отделение полиции в Новых Лядах. Через большое мутноватое стекло видим мужчину в форме. Костя протягивает ему ориентировку. «Вы кто?» – сводит брови полицейский. Прочитав бумагу, правоохранитель спрашивает: «Есть ещё?» («У самих, что ли, нету?» – удивятся потом добровольцы). В конце короткой встречи полицейский говорит: «Спасибо».

Ориентировки раздали, «зацепки» нашли, мосты навели – можно уезжать обратно «в город». Ночью предстоит онлайн-конференция по «скайпу», где активисты обсудят итоги нашей «вылазки» и посоветуются, что делать дальше. Я опять не могу удержаться и спрашиваю: «Не делаете ли вы с полицией одну и ту же работу?» Мне вновь говорят, что обычно официальные лица охотно делятся информацией, поэтому никто никому не мешает. Сегодняшний случай – исключение.

Уже на следующий день Костя рассказывает, что следователь из Свердловского района вновь позвонил ему, предложил сотрудничать. «А я дал ему новый телефон матери Светы», – говорит Костя.

История кажется нереальной. Будто государство, по крайней мере, то, которое должно искать пропавших детей, испарилось. И люди, отчаявшись, стали – как умеют – делать всё сами. Куда бы ни делось это самое государство, ему надо сказать больше спасибо добровольцам, пришедшим на смену. И скорее возвращаться.

КСТАТИ
Отряд «Искатель» (тот самый, который искал Женю Объещикову) сложился несколько месяцев назад. Произошло это так. Одна из волонтёров выложила в Интернет ориентировку, пришедшую с московского сайта таких же добровольцев: http://poiskdetei.ru/ [2]. Завязалось общение. Потом пермяки создали и свою интернет-группу: http://vkontakte.ru/club30466517 [3]. Зачем им это надо? Самый распространённый ответ: «Не могу пройти мимо».

Никто никаких денег за работу в отряде не получает. И за свои услуги отряд денег не берёт.

ЯЗЫКОМ ЦИФР
Сайт www.poiskdetei.ru [4] приводит результаты опроса более шестисот человек на тему «Насколько эффективен поиск пропавших детей в России?»

Вот результаты:
– Эффективен – 37 (5,86%)
– Достаточно хорош – 4 (0,63%)
– Удовлетворителен – 36 (5,71%)
– Плох – 160 (25,36%)
– Его, по сути, нет – 327 (51,82%)
– Не знаю – 67 (10,62%)

Опрошен 631 человек.