Гумбольдт подарил пермякам координаты

Текст: Владимир Гладышев

Желая оказать «содействие науке и, насколько возможно, промышленности России», русское правительство пригласило известного немецкого учёного Александра фон Гумбольдта посетить горнопромышленный район Урала и далее.

Учёный, которого называли «Аристотелем XIX века», с неожиданным воодушевлением принял предложение. И в 1829 г. путешествие на восток состоялось. Летом того же года берлинская знаменитость, будучи в Перми, производила физические опыты в ротонде на бульваре. Вместе с земляками-профессорами – ботаником Эренбергом и геологом Розе – Гумбольдт провёл измерения по барометру с магнитной стрелкой. Ротонда в Загородном саду послужила пунктом наблюдения. Именно тогда Гумбольдт впервые определил географические координаты Перми: 58 градусов северной широты и 25 градусов восточной долготы.

ТАИНСТВЕННЫЕ ЗАКОНЫ ЗЕМНОГО МАГНЕТИЗМА
Надо отметить, что тогдашним пермским губернатором Кириллом Тюфяевым было сделано всё и даже больше, чтобы учёный остался доволен. Иначе и быть не могло: путешествием интересовался сам царь-батюшка!

Щедрость и любезность российского правительства просто поражали. Ещё в Берлине Гумбольдт получил вексель на 1200 червонцев, а в Петербурге – 20 тысяч рублей. Посетив Нижний Новгород, Казань, Пермь, Екатеринбург, учёный был поражен вниманием русских к его персоне. «Постоянные приветствия, – вспоминал он, – заботливость и предупредительность со стороны полиции, чиновников, казаков, почётной стражи! К сожалению, почти ни на минуту не остаёшься один: нельзя сделать шагу, чтобы не подхватили под руки, как больного».

С юмором у немецкого светила науки было всё в порядке, как видим. Пережили путешественники и немало трудностей. В то время свирепствовала сибирская язва. Мириады комаров и мошек терзали путешественников не хуже американских москитов.

ИЛИ СОР ИЗ ИЗБЫ, ИЛИ ЗОЛОТО
В течение нескольких недель путешественники разъезжали по Нижнему и Среднему Уралу, исследовали его геологию, посетили главнейшие заводы – Невьянск, Верхотурье, Богословск и другие, осмотрели разработки железа, золота, платины, малахита и прочего. Гумбольдт не мог не обратить внимания на жалкое положение крепостных и невозможное состояние промышленности, но говорить об этом было неудобно, и он обещал министру финансов Канкрину – с которым переписывался вполне откровенно – не выносить сора из избы... Хотя сразу скажем, сдержать полностью своё обещание учёный не смог.

Благодаря режиму наибольшего благоприятствования и всевозможным удобствам, которыми пользовались путешественники, а ещё в большей степени, конечно, их научному рвению, уральская экспедиция Гумбольдта дала богатые результаты. Было исполнено даже его пожелание собирать коллекцию уральских минералов в двух экземплярах: один – для берлинской академии, другой – для российского горного кадетского корпуса. Удалось собрать также богатейшие зоологические и ботанические коллекции к великой радости профессора Эренберга, который иногда приходил в отчаяние, встречая на Уральском хребте всё те же растения, что и в центре Европы.

К великой радости учёного, подтвердилось и его предположение о том, что на Урале будут найдены алмазы. В письме министру Канкрину Гумбольдт даже сравнил Урал с Дорадо, на тот момент – самым известным «алмазным гнездом» мира. Кстати, именно Гумбольдт весьма скептически оценивал планы ведомства Канкрина.

КАК «НАДУЛИ» БАРОНА
Можно себе представить, какой переполох вызвало появление Гумбольдта среди захолустного начальства, какие легенды создавались о нём среди местного населения!.. Толпы народа сбегались посмотреть на загадочного путешественника, едущего с такой помпой. На Оренбургской военной линии коменданты маленьких крепостей встречали его в полной форме, со всеми военными почестями и рапортами о состоянии подведомственных им войск. В Омске его приветствовали на трёх языках: русском, татарском и монгольском.

В Миассе, где Гумбольдт отпраздновал шестидесятилетие, офицер подарил ему саблю из дамасской стали! Пожелания такого же крепкого здоровья, как эта сталь, оправдались: ученый прожил девяносто лет.

Не обошлось и без сюрпризов. Как пишет русский литератор и путешественник Е. Вердеревский, на Урале Гумбольдт очень много пил чая, а также полюбил рябиновку. При виде её всегда восхищенно приговаривал: «О, Uralwein!» Может быть, от усталости, а может, от увлечённости рябиновкой после трудной дороги, путешественник стал однажды в Екатеринбурге жертвой аферы. Его – крупного специалиста! – форменным образом надули, продав ему за 600 рублей серебром фальшивые топазы в виде ваз. Причём местный хитрый делец так всё ловко устроил, что немец даже не потребовал обратно денег, когда обман раскрылся. Говорили, что на эти деньги была построена одна из старых екатеринбургских гостиниц.

И ПОМОГ МУРЧИСОНУ
Итак, монаршая воля была выполнена. На высочайшей аудиенции в Петербурге император сказал Гумбольдту по-французски:
– Ваш приезд в Россию вызвал громадные успехи в моей стране. Вы распространяете жизнь повсюду, где вы проходите.

На прощанье он подарил путешественнику соболью шубу и вазу с пьедесталом высотой в 7 футов.

Русское путешествие Гумбольдта (до Астрахани) длилось около восьми месяцев. За это время было преодолено 18 тысяч вёрст; в том числе 790 водою – по рекам и Каспийскому морю; 53 раза переправлялись через реки; 658 почтовых станций должны были употребить в дело 12 тысяч 244 лошади. При таких темпах многое достойное внимания было упущено из виду.

Так, например, М. А. Энгельгардт, один из первых биографов немецкого учёного, пишет, что именно Гумбольдт обратил внимание на замечательные геологические отложения Пермской губернии, но не успел исследовать их. Позднее в письме к шотландцу Родерику Мурчисону, предпринявшему путешествие в Россию, Гумбольдт советует обратить внимание на эти отложения. Мурчисон выделил их в особую систему, которой дал название «Пермской»…