Лукавому рабу всё мало

Отвечая на вопросы сотрудников газеты «Аргументы и факты», Д. А. Медведев рассказал и о своих взглядах на борьбу с коррупцией. Разговор с широкой аудиторией (АиФ — газета массовая) всегда предполагает немалую степень упрощения обсуждаемых проблем. Возможно, именно в стремлении к простоте избранный президент сформулировал два своих тезиса таким образом, что их легко истолковать превратно. Один из этих тезисов — «никакими законами коррупцию полностью не победить»; второй — что коррупция будет побеждена по мере увеличения благосостояния честных чиновников. Можно ручаться, что оба тезиса быстро будут искажены заинтересованными сторонами (сейчас расскажу как), — и это тревожит.

Сначала о законах, которыми «коррупцию не победить». Да, верить, что коррупция истает, если принять на её счёт специальный закон, способны только левые депутаты Госдумы. Ни один из десятка подававшихся законопроектов с подобными названиями не содержал ничего, кроме пустословия, почему и не прошёл. Теперь закон «О коррупции» всё-таки примут — международные конвенции обязывают, — но особого прока от него никто и не ждёт. С другой стороны, понимающая публика давно осознала укоренённость коррупции в наших действующих законах. Что в России «воруют по закону», что масса нормативных актов имеют конкретную взяткоёмкость (этот термин, исходящий из «Эксперта», в присутствиях принято неточно передавать как коррупциогенность), успел увериться, пожалуй, всякий. И как не увериться? Ведь бывало даже, что принятием невинных с виду законов порождались целые отрасли коррупции.

Принимают вторую редакцию Закона о банкротстве — и за год-два российские суды, ранее сравнительно свободные от мздоимства, явно коррумпируются. Рождается новая индустрия: отъём собственности через банкротство; в пору расцвета она, по полуофициальным оценкам, проводит тридцать тысяч «заказных банкротств» в год. Ныне случаев рейдерства, пожалуй, и побольше — но без школы чёрных банкротств и рейдеры так бы не расплодились. Другой пример: стоило законодательно ввести квоты на вылов рыбы — и не за сезон, так за два, практически все рыболовецкие компании страны либо прогорели, либо поменяли хозяев. Новыми хозяевами, по странному стечению обстоятельств, стали сплошь «свои люди» крупных чиновников.

Так что борьба с коррупцией невозможна у нас без огромной законодательной работы: надо латать «коррупциогенные» дыры в действующих актах — и не допускать их в актах вновь принимаемых. Недавно на одной публичной дискуссии случилось мне побранить думцев: у них имеется неплохая методика анализа нормативных актов на взяткоёмкость, но они всё никак не соберутся постановить, чтобы этой методикой обмолачивался каждый поступающий законопроект. Сидевший неподалёку от меня известный депутат счёл нужным тут же написать мне записку; там было сказано, что он-то всячески старался сделать эту методику непременным этапом одобрения законов, но ему эту затею «зарубили». Я не стану гадать, кого именно опытный политик разумел под таким безличным оборотом, но ясно же, что людей серьёзных — никак не беспомощных аутсайдеров. Лучшего подарка этим влиятельным лоббистам коррупции, чем подчёркнуто широко истолкованные слова избранного президента о том, что не в законах дело, пожалуй, и не придумаешь.

Теперь о надежде победить коррупцию ростом благосостояния. Хорошие вещи иногда бывают коррелированны: богатому легче быть здоровым. И, конечно, в разумно устроенном обществе и чиновные воры не слишком распоясываются — и благосостояние на зависть. Только причинно-следственная связь, боюсь, обратная: не перестали воровать, ибо зажиточны, а стали зажиточными, умерив фанатизм в воровстве. Ведь главная беда коррупции — на той системной стадии, что мы видим сегодня в России, — не в том, что сколько-то там украдут. Главная беда в том, что государственная машина всё хуже работает на благо общества; что никакие полезные сигналы не проходят по её коррумпированным (т. е. порченым) сочленениям. В таких условиях трудно ждать роста благосостояния, достаточно быстрого, чтобы коррупция не успела доесть страну.

Говоря, что чиновникам нужно повышать зарплату, Д. А. Медведев совершенно прав: и им тоже нужно повышать. Но стоит вспомнить и лесковского «Однодума» — баснословно честного квартального, который на вопрос заезжего вельможи, не мало ли жалованья получает, отвечал, улыбнувшись: «Доложите государю, что для лукавого раба это мало». — «А для верного?» — «Достаточно». Да, госслужащему с маленькой зарплатой труднее бороться с соблазном «попользоваться какими-нибудь статьями». По-хорошему, ему надо бы сказать: мала тебе зарплата — уходи в частный сектор. Но мы решаем снижать соблазн ростом жалованья.

Дело хорошее; вопрос лишь в том, когда сам чиновник согласится счесть соблазн преодолимым. Когда на зарплату сможет купить автомобиль, на котором сейчас ездит? Но у соседа машина шикарнее. Когда построит новую дачу? Но у старшего коллеги вилла в Хорватии. Когда дети будут учиться в Англии? Но у приятеля из соседней конторы они тоже учатся в Англии, да ещё и живут там в собственных квартирах… Конца этому не будет никогда. Чиновника с такими запросами никакая зарплата не утихомирит — во всяком случае, думской (151 тысяча рублей — без премий) или президентской (по оценкам, 170 тысяч) не хватит, а уж о 22,6 тысячи участкового врача смешно и заикаться. Да, я говорю о крупных чиновниках, но под началом ворующих министров честного столоначальника встретишь редко. Весьма печально, что слова избранного президента наверняка будут истолкованы как неофициальная индульгенция ворью — не вслух, разумеется, а в порядке негласного руководства к действию.

Да, пока в нормативной базе дыра на дыре, пока коррумпирована правоохранительная система, отдельные посадки коррупцию не победят, но это не значит, что от них следует отказаться. Случаев наказания коррупционеров у нас не просто мало, а смехотворно мало. Попавшимся «на горячем» часто разрешают тихо уйти, а то и пересаживают в другое кресло — и это неправильно. Медведев, заканчивая обсуждение коррупции в АиФ, сказал: «Делать что-то надо, потому что ситуация безобразная».

Правильно сказал — да и что делать, в общем-то, известно.

Текст: Александр Привалов [2], научный редактор журнала «Эксперт»
Фото из архива