Един Президент – хорошо, а два центра силы - лучше

Как выяснилось, всё же возможно такое стечение обстоятельств, при котором наш человек берётся читать законы. После решения В. В. Путина возглавить наряду с правительством ещё и «Единую Россию» этим занялись многие. Не в одной газете попадались мне рассуждения людей, внезапно открывших для себя дивный мир Конституции РФ и федерального конституционного закона «О правительстве РФ», а потому с восторгом неофитов сыплющие ссылки на статьи этих неновых актов. Люди доказывают друг другу, что председатель правительства России, оказывается, не мальчик для битья (пардон, надо говорить: не технический премьер), а весьма солидная фигура с ворохом серьёзнейших полномочий; став же в придачу главой партии парламентского конституционного большинства, премьер делается чуть ли не равным президенту.

Ну, насчёт даже и относительной равновеликости первому лицу коллеги всё-таки горячатся. Президент по-прежнему может когда угодно отставить премьера вместе с его правительством. «Но контролируемая единороссами Дума никакого другого премьера не утвердит!» — что ж, значит, не утвердит. Будет и. о. премьера; а если после думских выборов уже миновал год, то будет роспуск Думы — и новые выборы. «Но на выборах снова победит ЕР!» — очень вероятно, но не безусловно. Неясно, как при воображённой нами коллизии поведёт себя административный ресурс, как будут перегруппировываться политические силы. Нет, в том, что смена премьера становится теперь для президента немыслимо дорогим и рискованным делом, сомнений нет; возможно, что даже и запретительно дорогим, но равенство сторон и из этого не следует. Достаточно вспомнить норму, позволяющую президенту России в любую минуту взять на себя председательство на любом заседании кабинета министров, чтобы совсем уж не сомневаться, кто — по действующим законам — в доме хозяин.

Другое дело, что отнюдь не всё в жизни делается по писаным законам. Ни в какой конституции вы не прочтёте, например, что председатель правительства может среди дня вдруг узнать — чуть ли не от журналистов, — что с утра, оказывается, написал прошение об отставке. В конституции не прочтёте, а в жизни подобные случаи бывали. Стало быть, и распределение реальных полномочий между Медведевым-президентом и Путиным-премьером начнёт восьмого мая складываться не только и не столько по писаным законам, сколько по традиционному уже ходу вещей. В чём же в наибольшей степени состоит эта традиция: в концентрации власти в руках президента или в концентрации её в руках конкретно В. В. Путина, — пока не очень-то ясно.

Возможны, таким образом, два сценария. Либо у нас утвердятся сильные — не равно, но сопоставимо сильные — президент и премьер, то есть в стране появится наконец второй центр силы. Либо «вертикаль власти», созданная за восемь путинских лет, перекочует вслед за Путиным из Кремля в Белый дом. (Третий теоретически возможный вариант — превращение Путина в технического премьера — я позволю себе не считать; а если Путин просто из премьеров уйдёт, то вместо нового сценария получится прежний.) И первый из двух несопоставимо предпочтительнее. Ведь почему потерпела поражение «партия третьего срока»? Потому что люди, третьего срока Путина не желавшие, думали не только о соблюдении буквы Конституции, но и о совершенно прозаических предметах. О том, что чиновничье царство, в частности составляющее его каркас чекистское сообщество (если угодно, внутренняя партия), слишком уж заматерели, занимаясь только вопросами формирования и закрепления своей власти — в ущерб вопросам содержания властвования.И, соответственно, о том, что чиновничеству показана хорошая встряска — а в наших условиях более чем в каких-либо иных замена первого лица встряхивает всю пирамиду. Что поэтому после плановой смены первого лица чиновникам придётся чуть меньше думать о своих карманах — и чуть больше о сущностных проблемах управления: что делать с пенсионной реформой, там, или с кадровым голодом.Но если последствия отказа от третьего срока сведутся к переезду «вертикали власти» в соседнее здание, то пирамиду почти не тряхнёт, то есть перемен к лучшему ждать не от чего. Более того, это означало бы, что мы исполняли только букву закона, игнорируя его дух, а каламбуры в управлении великой страной добром не кончаются. Так что чрезвычайно желательна реализация первого из двух названных сценариев.

Но нужно ясно понимать, что сколько-нибудь влиятельной политической силы, в нём заинтересованной, в стране нет. Даже если президент и премьер дружно объявят создание второго центра силы безусловным приоритетом нынешнего этапа госстроительства, дело не слишком облегчится. Вся чиновничья братия молча воспротивится такому повороту; против него встанут единым строем и все друг друга не любящие правоохранители, и не согласные друг с другом министерства, и даже федералы с регионалами. С возникновением пусть заметно меньшего, но отдельного второго центра неизбежно упразднятся важнейшие элементы сегодняшней системы управления страной, что поставит под удар личное благополучие винтиков системы. При двух центрах силы невозможна внутренняя партия: она не может быть всесильной на чётной стороне улицы, если её не признаЮт (и даже не совсем признаЮт) на нечётной. При двух центрах силы невозможна так называемая консервативная кадровая политика — иными словами, полная безответственность чиновника. При двух центрах силы невозможно управление акторами с помощью базы компрометирующих материалов. В сущности, при двух центрах силы почти гарантировано возникновение независимого суда и прекращение бесконтрольности силовиков. Среди чиновничества, будь то в погонах или без погон, воителей за это сыщется не много.

А вне чиновничества, в широкой публике? Не знаю, большая ли её часть дала себе труд подумать о необходимости второго центра силы, но воевать за него не будет и публика. Она сейчас ведёт себя в точности так же, как вела себя двадцать лет назад, когда ждала чудес от появления в КПСС демократической платформы. Чего она дождалась тогда, многие ещё помнят. Можно ли дождаться чего-нибудь существенно лучшего, не делая серьёзных усилий, большой вопрос. Впрочем, всякое, даже вполне аполитичное, разумное дело будет двигать события и политически — в правильную сторону. Что оставляет надежду.

Текст: Александр Привалов [2], научный редактор журнала «Эксперт»