Следственный гипноз

Однажды глава Следственного комитета при Генпрокуратуре Бастрыкин давал пресс-конференцию. Говорил он о том, что не надо создавать российский аналог ФБР, Федеральную службу расследований, потому что дорого это, и вообще, народу там уж очень много будет. Но дело не в этом. Высказав точку зрения по указанному поводу, Бастрыкин сообщил, что дело о подрыве «Невского экспресса» удалось раскрыть с помощью специалистов-гипнотизеров. «С помощью гипноза нам удалось усилить память некоторых свидетелей, которые вспомнили ряд важных обстоятельств, в том числе и лица подозреваемых». Он пообещал использовать этот метод и при раскрытии других «резонансных» дел.Так что речь идет не об экспериментах на, скажем, бытовых кражах, об уже отработанной методике, которая включена Следственным комитетом в процедуру дознания. В этом есть интрига.

Вот как обустроена процедура усиления памяти свидетелей с последующей фиксацией их показаний? Свидетели – не обвиняемые, так что адвокат там не положен. Значит, там трое: следователь, гипнотизер, свидетель. Как тогда свидетель подписывал протокол допроса, заверяя, что с его слов все записано верно? Он же находился в трансе, который усиливал его память? Или протокол подписывал не свидетель, а гипнотизер, но говорил-то все же свидетель, и что именно тут мог бы заверить гипнотизер?

Или же свидетель после гипноза быстро очухался, тут же все вспомнил, что и подтвердил письменно? Но почему все уверены в том, что он вспомнил именно то, что было на самом деле? Как были сформулированы вопросы, которые задавались свидетелю, и что именно делал гипнотизер, доводя их до глубинных частей мозга свидетеля с тем, чтобы тот вспомнил все как было? Это очень позитивная история, потому что она близка к теме «Иоанн Грозный, изобретатель рентгена», поскольку тот сказал: «Я вас, бояре, насквозь вижу». А историческая преемственность существует только в том случае, когда она правдива.

Но вернемся к делу. Конечно, в таких случаях есть критерий истины, а именно – практика. Надо полагать так, что истинность сообщенных фактов затем была подтверждена следствием. Но что именно было подтверждено и не участвовали ли и потом в процессе те же гипнотизеры или бригада гипнотизеров-оперов, осуществивших дальнейшие следственные действия в отношении лиц, указанных загипнотизированными свидетелями в качестве подозреваемых? Интересно, как все это подавалось в суд.

Ну то есть правда, разумеется, восторжествовала, но интересно и другое. Несмотря на то что вся процедура выглядит как-то туманно не только с процедурной точки зрения, а и по факту, ее истинность для руководителя Следственного комитета вне сомнений. Несмотря на явное отсутствие нормативов по гипнотическому исследованию сознания свидетелей, Бастрыкин считает естественным сообщить об успехе данной технологии и пообещать ее дальнейшее распространение. Такое может быть только в том случае, когда у него не возникло ни малейшего сомнения в том, что методика действительно позволяет узнать всю правду, только правду и ничего, кроме правды. А любая правда является достоянием всего общества.

Учтем, он же не приберег эту тайну для работы своей организации, а фактически сделал небольшое научное сообщение на тему «Новые методы нетрадиционного увеличения процента раскрываемости резонансных преступлений». Причем Следственный комитет не замкнулся в корпоративных рамках. Ведь он мог бы приберечь этот сверхметод для себя, употребляя его только в моменты крайней необходимости, например для внутри— и межвидовой борьбы. Нет, руководство хочет донести открывшиеся возможности для всего общества. Значит, это такая правда, что скрывать ее никак нельзя.

Несколько, конечно, разочаровывает метод. Вопросами увеличения эффективности следственных действий и поисками самой правдивой правды правоохранительные органы занимались всегда. Вот хотя бы чекистские лаборатории, подведомственные тов. Бокию: оккультисты-мистики, граждане, изучающие чужой мозг на предмет управления оным или хотя бы старающиеся прочитать чужие мысли. Еще были всякие кремлевские астрологи, нетрадиционные врачеватели, экстрасенсы как таковые. Их, помнится, привлекали даже к деятельности МЧС – для прогностики разнообразных ЧС. Все это успеха не имело. А теперь оказалось, что правду отлично находит банальный гипноз. Даже как-то досадно. Но, коль скоро заявление Бастрыкина никем не опровергается, значит – тут-то правда и сидит.

Именно поэтому заявление об успехах гипнотизирования свидетелей не было подвергнуто никакому скепсису. Все же понимают, что правда на свете существует и она всегда одна. Так что если кто-то заявил о том, что обрел эту правду, значит, так оно и есть, иначе бы Высшие Силы не дали бы ему сделать соответствующее заявление, испепелив бы в натуре. Ну а в сравнении с фактом обретения правды все остальное – мелкие детали. Потому что целью любого действия (и не только следственного) является именно обретение правды. А уж как она была добыта – неважно.

Так что тут была названа процедура, в результате которой на свет будет поступать правда, только правда и ничего, кроме нее. Данный факт должен произвести сильный народнохозяйственный эффект. Что в сравнении с ним идея проверять соискателей вакансий на детекторе лжи, как это было недавно предложено? А представить себе возможности СМИ, когда на интервью будет отправляться гипнотизер (как Кваша к Шварцману)? Или теледебаты представителей политических партий или, допустим, программу В. Познера «Времена»?

Тогда вокруг будет правда, одна только правда и ничего, кроме единственной правды. Загипнотизировать всех подряд и ничего, кроме нее, в государстве и не останется.

Текст: Андрей Левкин [2], главный редактор ресурса «Полит.ru»
Илл. из архива