Митрофанушка мыслит на олбанском

«А вон, гляди-ка, вот этот мост называется «Багратион». Знаешь, в честь чего он назван?» – «Ну, это, значит, битва была, кажись, в 1612 году, за Бородино, что на Куликовом поле». Это разговор, случайно подслушанный на московских улицах. Если кто-то может подумать, что текст принадлежит неким неграмотным бомжам или гастарбайтерам, то ошибется. Он принадлежит вполне себе среднестатистическим по виду нашим соотечественникам и, на мой взгляд, вполне адекватно отражает их среднестатистические представления гуманитарного порядка. Они, как мне кажется, ужасающе убоги.

Некоторое время назад в среде образовательного сообщества возник (впрочем, довольно вялый) спор насчет одного учебника по истории для средней школы, который некоторая часть вышеупомянутого сообщества считает реакционным: мол, он подает современную российскую историю как-то не так, как-то предвзято. Мне же кажется, что все подобные споры совершенно пустые, а вся проблема «трактовки истории» не стоит и выеденного яйца. Потому как чего распаляться об особенностях трактовки, если современные тинейджеры 9–11-х классов не знают самых элементарных исторических фактов.

В лучшем случае они вспомнят, что Древний Рим был после Древней Греции. С трудом сопрягут Суворова с XVIII веком, а Кутузова – с войной против Наполеона. Вопрос по ЕГЭ насчет сути столыпинских реформ вызывает тотальный ступор у большинства среднестатистических школьников прямо на выпускных экзаменах. Ленина они знают разве что по фамилии, как, впрочем, и Сталина. В истории Второй мировой войны запутаются напрочь, в том числе в списке ее хотя бы основных участников, Сталинградскую битву вспомнят с большим трудом и без подробностей.

Все эти выводы – результаты личных довольно многочисленных общений с разными московским школьниками, а также студентами первых курсов, в том числе гуманитарных вузов, и их сверстниками. Просто я люблю, знаете ли, коллекционировать истории человеческого невежества.

Та же примерно картина наблюдается и во всех прочих областях знаний. А откуда им быть, знаниям-то, если, к примеру, Шекспира в средней школе у нас проходят в течение в лучшем случае одного урока, Байрону уделяют минут 15, а «других писателей у нас для вас нет» вообще. Сравнительно много дают разве что Пушкина, но упирают в основном на его биографию, та же история с Лермонтовым.

Достоевского и Толстого все больше изучают в сокращенных версиях: это уже не литература, а краткий пересказ сюжета. Сочинений в нынешней российской школе практически не пишут, в лучшем случае некие эссе на одну-две странички школьной тетрадки. Низкооплачиваемым училкам, знаете ли, в лом читать более пространные рукописные тексты. Сочинения в школе окончательно вытеснены изложениями – видимо, как высшей формой самостоятельного творчества. Результаты вы можете наблюдать каждодневно и на улицах, и среди ваших коллег по работе, и по телевидению: тотальное косноязычие не то что простых граждан, но самых известных публичных лиц, не могущих связать двух слов, стало господствующей формой устного межнационального общения наших сограждан. Ну а вместо иностранных языков вполне годится русский матерный (многоязыкая Европа, где знание школьниками двух, трех, пяти иностранных языков становится уже нормой нам не указ): ни в одной стране мира на улицах не встретишь сразу столько разговаривающих на нецензурщине людей. Разве что в неблагополучных кварталах американских городов.

Тут мы их точно догнали.

Географический кретинизм, над которым, помнится, в советские времена страшно любила потешаться наша пропаганда применительно к «тупым америкосам», сегодня одержал уверенную победу на родных просторах. Помню, наша географичка в 9-м классе заставляла учить столицы всех без исключения государств мира. Может, кто-то скажет, что это было совершенно излишне, но мне так не кажется: это было проявлением определенного уровня преподавания в той средней школе. Сегодня на такой «напряг» наша среднестатистическая школа уже не способна.

С «политической грамотностью» тоже все в порядке. Остановите любого человека на улице – и, уверяю вас, две трети (во всяком случае, об этом косвенно свидетельствуют многие социологические опросы) не смогут ничего внятного сказать о политическом устройстве собственной страны. Скажем, сколько депутатов в Государственной думе и как именно они выбираются.

Раньше проблемау ориентации в современном мире и современной политике во многом решалась за счет тотальной пропаганды, а также всяческих политинформаций и лекторов общества «Знание» (разумеется, с учетом идейной направленности такой информации). Сегодня все большая часть общества – прежде всего более молодая его часть – вообще находится вне всякой пропаганды и всякой политической (и вообще всякой иной актуальной мировой) информации, как ни стараются кремлевские пропагандисты и федеральные телеканалы. При этом количество потребляемой информации – все тем же молодым поколением – неизмеримо больше, чем пару десятилетий назад. Просто она совсем другая, и сумма обладаемых ими знаний тоже совершенно другого качества, нежели поколение назад.

Люди не читают газет, все меньше смотрят и слушают новости. Молодое поколение вообще практически живет вне традиционных СМИ – в блогах, чатах, в тусовках. Там другие новости. Там другая культура, если можно ее таковой назвать. Другой набор знаний, где, в частности, и наша история, и литература, и многое чего другое низведено до уровня неинтересной необязательности. Там говорят не на русском, а на «олбанском» языке.

И все меньше пересечений этих двух «реальностей».

Текст: Георгий Бовт [2]