Тушнолобов, которого все нанимают

Геннадий Тушнолобов. Бывший мэр Соликамска. Бывший вице-губернатор. Бывший кандидат в мэры города Перми. Сейчас – один из видных управленцев «Лукойл-Пермь», один из руководителей «Единой России» в Прикамье и член Генерального Совета этой партии. И несмотря на то, что мэр – бывший, с губернатором – не вась-вась, а совсем наоборот, да и с Юрием Трутневым не сдружился после того, как работал с Игумновым, несмотря всё это и плюс ко всему партийную принадлежность, он очень авторитетен.

— Геннадий Петрович, пять мест в Госдуме для пермской «Единой России» — это хороший, средний или неудовлетворительный результат?
— По процентам — хороший результат, по местам — средний. Если в целом по кампании, то оцениваю ее более чем хорошо.

— Несколько дней назад вы говорили, что, может, будет семь мест...
— Мы рассматривали только предварительные результаты. По предварительным результатам у нас было действительно либо шесть, либо семь. Но по некоторым территориям итоговые цифры оказались несколько выше, тогда как мы ориентировались на опросы и тому подобное. Вы же видели, многие регионы дали более 90%. Мы не ожидали, что в наше время можно получить такие цифры.

— Так не просто более 90%, ближе к 100.
— Ну, я эти цифры не комментирую, я говорю о более 90%.

— Говорят, что Пермский край недобрал какое-то количество голосов…
— Мы бы хотели, чтобы было шесть депутатов. Регион — большой, значимый, крупный с точки зрения количества населения. Мы бы хотели, чтобы было шесть.

— Объективно можно было шесть взять?
— Была бы явка побольше — взяли бы шесть мандатов.

— То есть главным минусом выборов стала явка?
— Мы не оцениваем — получилось или не получилось. Мы оцениваем кампанию положительно.

— Есть точка зрения о том, что в ходе этой кампании (если сравнивать ее с кампанией по выборам краевого парламента) партийный ресурс был подчинен административному и технологическому. Так ли это?
— Можно по-разному рассуждать. Мы не выясняли отношения, не «тянули одеяло на себя, решая, кто главнее.
Я по натуре человек, который очень уважительно относится к профессионалам и всегда выслушивает их мнение. Я не высокопрофессиональный работник в сфере выборов и пиар-кампаний. В этом отношении я с удовольствием прислушивался к специалистам. Они прислушивались ко мне в тех сферах, где я силен. Поэтому я считаю, что были учтены интересы тех, кто на самом деле более профессионально по отдельным направлениям подготовлен.

— Работа штаба была дружной или как у Крылова — «лебедь, рак и щука»?
— Я бы в штабе, который как «лебедь, рак и щука», не работал. А я работал постоянно — каждый день, без выходных. Штаб функционировал, я считаю, довольно продуктивно. Разногласия, естественно, были, были споры, моменты, когда мы выясняли отношения. Это наша внутренняя работа, мы ее не выпячивали. И в итоге, о чем бы мы ни спорили, мы всегда договаривались.

— Такой сборный штаб прежде собрать не удавалось. Были моменты, когда противоречия казались непреодолимыми?
— Нет, таких моментов не было. Всегда спокойно рассуждали, а если и были противоречия, мы их рассматривали. Никто не хлопал дверями, не было грубого негатива в адрес друг друга. Никогда такого не было.

— Центральный штаб «Единой России» сыграл роль арбитра в отношениях между местными участниками процесса?
— Нам хватило ума и мудрости, чтобы самим разбираться.

— Говорят, перед штабом ставились серьезные задачи не только по цифрам «Единой России», но и по цифрам конкурентов. Это действительно так?
— Если скажу, что нет, я солгу. Любых конкурентов всегда отслеживают. Мы оценивали и просматривали работу конкурентов — как они организовывали кампанию, работали с сетью, какие у них были продвижения проектов в территориях. Мы постоянно это анализировали.

— То, что произошло с СПС, это, по вашему мнению, — целенаправленная атака государства с использованием административного ресурса?
— А что с ними произошло-то?

— Они почти «умерли», или, точнее, их пытались «убить».
— С правыми произошло то, что и должно было произойти. Никто в открытую не говорит, а произошли две серьезные вещи. Первое — СПС начал шарахаться в своих программах и заговорил о понятных вещах непонятными словами. На выборах в Законодательное собрание у них были одни лозунги, сейчас стали другие — и все левее, левее и левее. Они начали отодвигать от себя своих сторонников. Второе — кто знает, как правые добились успехов в декабре, тот об их успехах не говорит. У нас лежали кучи тетрадок с записями о том, как раздавались финансовые ресурсы, и до сих пор лежат. Все, цепочка рухнула. Прежние технологии в этот раз не сработали.
Безусловно, правым препятствовали, и серьезно, но я не считаю это основным фактором их поражения.

— Коль уж на то пошло, у «Единой России» тоже левые лозунги.
— Они все равно ближе к середине. Без левых лозунгов трудно обойтись, если их можно называть левыми. Вообще, если приглядеться, то они не левые и не популистские. Если пенсии составляют 65% к уровню зарплаты, то повышение неминуемо. Если Путин обещал, что будут год служить в армии, так ведь год уже и есть. А некоторое время назад об этом никто и мечтать не мог.

— Но в то же время отменяются отсрочки.
— С отсрочками уже заигрались. Я же служил в армии и знаю, что там происходит. Отсрочки — это вопрос для обсуждения с обществом. Считаю, что это должен быть открытый вопрос, и тогда он будет решаться.

— Положа руку на сердце, нынешняя победа «Единой России» в крае — это победа партии или победа Путина и Трутнева?
— Победа президента, да. Путин — самый популярный в стране человек, и он всегда был популярнее партии. То, что появился в списке Юрий Трутнев, я оцениваю как позитивное изменение. Но то, что партия работала и она причастна к результатам, этот факт тоже всем известен.

— Предвыборный список из 10 фамилий отнюдь не отражает фактическую работу партии, особенно если сравнить его с результатами праймериз, которые выявили, кто в действительности в региональном отделении популярен. Означает ли это, что список отражает результат сугубо конъюнктурной борьбы?
— Конъюнктурная борьба в политике всегда была и будет. Если я скажу «нет», то вы скажете, что я лукавлю. Политика такова, какова она есть. К тому же государство еще только становится демократическим и открытым. Сказать, что у нас все уже хорошо, невозможно. Мы этому учимся.

Другое дело, что продолжается все равно период договоренностей, консультаций, где-то даже и продавливания. Я бы в десятке хотел видеть молодых политиков — хотя бы одного-двух, побольше женщин. Но получилось так, что другие лица задействованы. Это мое личное мнение. Выборы федеральные, и поэтому на федеральном уровне решалось, кто будет в списке. Будь это региональные выборы, позиция партии была бы более жесткой и логичной, и декабрь 2006 года точно не повторился бы.

— Вызывает удивление не федеральная часть списка, а пермская. Понятно, как попадают в список такие люди, как Рафаэль Гималов и Михаил Гришанков. Понятно, зачем в списке Николай Девяткин и Юрий Трутнев. Даже, может быть, понятно, как вдруг возник Юрий Борисовец. Но откуда в списке Михаил Антонов, только накануне выборов вступивший в партию? И Игорь Сапко, чья политическая деятельность была накануне выборов не слишком заметной? И в то же время не попадают те, кто показал себя на праймериз с лучшей стороны?
— Что касается конкретных фамилий, то Сапко давно член партии и давно стремится к активной работе. Ее не получалось реализовать. Стремление у него есть, он неоднократно заявлял, что готов активно работать. Антонова я знаю больше, он не полностью раскрылся как человек и профессионал за период своей работы в крае. У него есть скрытый резерв позитивного влияния на законодательный процесс. По остальным — возможно, у меня личные взгляды как-то отличаются от того, что получилось.

Пермский край действительно особый, и самой главной задачей для меня было сделать так, чтобы выборы, их организация, в том числе и список, проходили спокойно. Не все принимали происходящее, многие высказывали недовольство, и правильно. Но задача №1 — прекратить конфликты и распри. Пермяки рассуждать любят. Надо меньше рассуждать, больше делать.

— Весной чувствовалось напряжение в ваших отношениях с губернатором. Оно проявлялось в открытых и жестких столкновениях в Законодательном собрании. За время выборов ваши отношения улучшились?
— Не могу сказать, что они улучшились, но мы стали больше друг друга понимать. Точнее, губернатор стал больше меня понимать. Могу привести массу примеров, когда наши идеи были восприняты позитивно — и лично губернатором. Например, социальные инициативы партии — снижение порога оплаты тарифов за услуги ЖКХ по отдельным категориям граждан. Это шаг не в русле идеологии Чиркунова. Все это рождалось в рамках диалога, обсуждений, настоятельных требований. Я могу сказать, что и администрация делала шаг вперед. Мы, безусловно, не обнимаемся, не полюбили друг друга. Мы абсолютно разные люди с разной школой, разным воспитанием.

— Ваши отношения можно назвать непростыми?
— Не говорю так. Я их не усложнял. Я по натуре человек неконфликтный, но у меня есть свое мнение, своя позиция, и она основывается на мнении людей, которые меня окружают, а не только на частном мнении.

— То есть градус вашей лояльности по отношению к губернатору не повысился?
— А ведь и ему это не надо. Сегодня как раз не хватает конструктивного подхода к решению вопросов с более серьезными практическими навыками и знаниями. Встречи с избирателями меня в этом убедили. Например, в Кизеловском угольном бассейне. Мне ни одного вопроса не задавали шахтеры. Они знали, что ответ будет четкий и квалифицированный.

— В статусе начальника штаба Олег Чиркунов более эффективен, чем в статусе №1 в списке партии?
— В штабе он более профессионален, пожалуй. А №1 в списке... Вообще, в оценке политика от любви до ненависти один шаг. Сегодня могут любить, а завтра уже ругать. Такова судьба руководителя. Другое дело, кто и какие выводы делает.

— Бывают эффективные руководители — и любимые народом.
— Это сложное сочетание.

— Путин? Нет?
— На фоне того, что люди видели, начиная, пожалуй, с Горбачева, года этак с 1986 и по двухтысячные, когда Путин вошел в максимум популярности... Народ повидал очень многое. На фоне того, что было, Владимир Путин резко отличается в положительную сторону. И твердостью, и характером, и интеллектом, и тем, что он серьезно стал воспринимать Россию как родину со всеми ее традиционными историческими символами, а это уважение к народу, земле, религии, к силе в том числе. Россия всегда была сильной. Это оплот цивилизации. В последнее время что-то только размазались. На фоне того, что было, последнее десятилетие выгодно отличается.

— Хорошо или плохо, что губернатор Пермского края продолжает оставаться беспартийным, тогда как в большинстве других регионов главы отдали под козырек «Единой России»?

— Хорошо или плохо, что губернатор Пермского края продолжает оставаться беспартийным, тогда как в большинстве других регионов главы отдали под козырек «Единой России»?
— Не буду подыгрывать партии или губернатору — это его личное дело. Он должен сам сделать выбор.

— А Чиркунов идеологически близок «Единой России»?
— Про каждого человека, тем более, если это должностное лицо, невозможно сказать. Многие говорят, что идеологии даже у «Единой России» нет. Она, конечно, есть, но ее требуется дошлифовывать, чтобы она стала идеологией в полном смысле этого слова. Не говоря уже о том, что я-то, конечно, знаю, что такое план Путина, но население не знает.

— Да никто не знает.
— Я на своих встречах рассказывал о плане Путина. Нам эту идеологию предстоит еще построить, и она должна на что-то опираться.

— Олег Чиркунов говорил о своем желании, чтобы Михаил Антонов стал депутатом. Есть теоретическая вероятность для этого? Что должно случиться?
— Теоретически возможно. Если завтра кому-то из вышестоящих по списку депутатов предложат работать в исполнительной власти.

— Якобы обсуждался такой вариант: Татьяна Попова берет мандат, потом отказывается от него, и «Единая Россия» сама распределяет место. Так?
— Конечно, партия решает. Насколько мне известно (а я все знать не могу), такая схема не рассматривалась.

— По поводу Поповой не было ясности с самого начала?
— До момента назначения ее на должность в органах исполнительной власти мы думали, что она пойдет в Госдуму. Работать с Поповой-сенатором было очень приятно. Она очень позитивный с профессиональной точки зрения человек.

— Попова из тех, про кого сложно сказать плохое.
— Тем более что вы ведете интервью с мужчиной, и я в принципе не могу говорить о женщинах плохое.

— Много было слухов о том, что вы уйдете из «ЛУКОЙЛ-Перми».
— А куда я мог уйти?

— Речь шла не о том, куда, а о том, откуда.
— Обсуждалось следующее: если я войду в список и мне придется заниматься выборами, то я должен временно отойти от своей основной работы на период выборной кампании, и это правильно. Кстати, хоть я и не вошел в список, но взял 40 дней личного отпуска — остаток от прошлого года и нынешний. Я работал в штабе половину августа и весь сентябрь. Это было согласовано с руководством компании, потому что много пришлось заниматься организационными вопросами, формированием структуры по выборам. Работа была проведена колоссальная. Я полкрая объехал сам лично, побывав на различных мероприятиях и т. д.

— Как у вас складываются отношения с генеральным директором «ЛУКОЙЛ-Перми» Александром Лейфридом?
— У нас в компании слово «отношения» не приветствуется. У нас другая корпоративная культура, она включает объем нормативных документов, которые никто не может нарушать. У нас даже без галстука нельзя на работу ходить — накажут.

— Вы-то нормально к этому относитесь?
— Да. Есть правила на предприятии, и работник должен их уважать.

— То есть слухи о вашем уходе необоснованны?
— Думаю, да.

— Какие у вас вообще планы по работе в «ЛУКОЙЛе»?
— Я не загадываю. Меня всегда везде приглашали и нанимали, сам я никуда не просился.

— То есть вы уйдете, если предложат что-то более интересное?
— Конечно. Повторю — меня всегда везде нанимали.

— За исключением политики?
— Это случай, скажем так, добровольно-принудительный. К сожалению или к счастью, я политикой никогда не занимался. Для меня это первый опыт.

— А как же пост главы города — ведь это политическая должность?
— Это сейчас так думают главы городов. Я так не считаю по той простой причине, что вижу печальный пример того, как главы становятся политиками. Это только моя оценка.

— В Перми, например, глава города — исключительно политическая должность. Вы об этом случае?
— Вы знаете, мое глубокое убеждение, что совершена большая ошибка в управлении городом. Причем это не только мое убеждение, многие в России уже удостоверились, что не совсем эффективно в нашей стране делить полномочия на мэра и сити-менеджера. Сейчас наблюдается шквал отказов от такой структуры. Практика показывает, что это ошибка. И таково мое мнение. Я думаю, что большинство людей так же думают. Ведь люди отдают голоса человеку, который будет решать их проблемы. Проблемы эти решаются не только на заседаниях гордумы.
Губернатор ближе к политику. Он должен выстраивать систему управления, это очень важно. Мэр должен заниматься городским хозяйством, а тут все понятно — коммуналка, соцсфера, транспорт, все, с чем связана жизнь человека, и мэр должен знать это «назубок».

— Появится ли в Перми городское отделение «Единой России»?
— Ну, я постараюсь приложить все усилия, чтобы оно появилось. Я опираюсь на мнения людей, с которыми работаю. Мнение коллег по партии говорит о том, что городское отделение надо восстанавливать.

— Когда?
— Мы начинаем этот вопрос уже прорабатывать.

— Действительно ли можно считать Владимира Нелюбина главным кандидатом на пост главы отделения?
— Кандидатов себе определит само городское отделение. Мне бы не хотелось бегать с саблей и проталкивать свое мнение. Нам всем, людям, которые пожили, поработали и считают себя мудрыми и умными, надо четко определиться с тем, что всегда должен существовать резерв для назначения в должности. Время сегодня диктует: как можно активнее подключать молодежь.

— Какие есть партийные перспективы у Александра Третьякова?
— Хорошие перспективы. Человек многое сделал позитивного для организации молодежного движения. Он перспективный политик. Надо помогать ему советами и делами. Сам по себе любой человек, тем более в политике, не может крутиться и добиваться результата, он должен быть в системе. Если система эффективна, тогда и его работа будет эффективной. А если нет, то успехи будут «рваными». А мне бы хотелось поступательного движения вперед.

— Какие конкретно у него есть перспективы?
— Он уже стал заместителем секретаря регионального отделения. Саша обычно участвует во всей активной политической жизни. Мы серьезно его «грузили» работой на выборах. А из молодых больше никого и нет, и в других партиях тоже.

Я считаю, что молодой возраст — это до 35 лет, ему как раз 35. Хотя есть люди, которые себя показывают и с 23-25 лет, а кто-то к 30 раскрывается. Я сам прошел то же самое — был самым молодым руководителем предприятия, самым молодым мэром. Сейчас об этом никто и не вспоминает.

— А у Сапко какие перспективы? Какие-то дивиденды по итогам эффективной работы на выборах в городе есть у него? Или письма «на тот свет» все нивелировали?
— Мы еще дадим оценку этому происшествию, сейчас серьезно собираем материал для анализа. В каком бы коллективе я ни работал, я всегда стараюсь в людях, прежде всего, разглядеть позитивное, не отрицательное. Я всегда отмечаю в людях сильные стороны, меньше надо обращать внимания на слабые. Слабые надо подкорректировать так, чтобы он и сам не заметил. Такова мудрость в управлении. А взять за шкирку и публично выпороть... Это не метод. Есть поговорка: кричат от бессилия.

— Сапко показал свои сильные стороны?
— Сейчас перед ним стоит другая задача — показать себя не только в работе, но постараться сделать следующий шаг, чтобы люди к нему потянулись. А если этого не будет, сложно дальше что-то решать. Любой руководитель, любой менеджер должен к себе привлекать людей. Я думаю, вы поняли.

— За то время, пока вы руководите региональной «Единой Россией», сложилось традиционное мнение о том, что при вас усилилось крыло, которое возглавляют Нелюбин и Агишев. Оно существует?
— Раз говорят, значит, существует. Я не зря сказал, что стараюсь опираться на мнение людей. Иногда люди это понимают по-своему. И Нелюбин, и Агишев — не те, кому нравится, что перед ними кто-то ломает шапку. Они самодостаточны, обладают собственным авторитетом, в том числе в нынешнем составе членов партии. Не учитывать это неправильно. Я учитываю.

Но я прекрасно понимаю, что крен в одну сторону тоже приведет к дисбалансу. В любом случае, кто бы что ни говорил, мы будем вырабатывать позицию, которая позволила бы нам сохранить достойный вид. Надо делать следующий шаг. Нам надо создавать свое лицо, которое было бы понятно людям. Эта задача сложнее, и я над ней больше думаю, чем над крыльями отделения. Создать лицо партии, выработать критерии для оценки работы — это гораздо более сложная штука. Моя задача — выработать эти критерии. Не буду пускаться в дрязги и интриги, которые, к сожалению, имеют место быть с разных сторон. Я не тот человек, который будет до них опускаться.

— После выборов региональное отделение изменилось?
— Я считаю, что изменилось. Нас стало на 70% больше, причем никто никого никуда не гнал. Многие местные отделения стали нашими серьезными подразделениями, авторитетными в своих населенных пунктах. Сказать, что мы — «правящая партия» в полном смысле слова, не могу. Еще предстоит большая и серьезная работа. Пока происходит становление, период выработки региональной идеологии. Нам еще надо воспитывать достойных лидеров. Предстоит огромная работа. Пока оцениваю так: в партии наметились сдвиги к лучшему.

— Накануне выборов ходили слухи о смене губернатора. Это возможно?
— Руководитель всегда готов к таким изменениям. Никуда не уйдешь от этого.

— Вы говорите об абстрактной готовности, а я — о конкретной. Тучи сгущаются над Чиркуновым?
— Слухов было много. Но я их стараюсь не комментировать.

— Это было связано с выборами?
— Не думаю. Я по натуре человек незлобный, зла никому не желаю, и тем более губернатору. Он знает, кстати, о том, что я с топором за спиной не стою. Но ничего хорошего летние уголовные дела на фоне разнообразных слухов ни ему лично, ни Пермскому краю, ни обществу не несут.

— А у вас есть губернаторские амбиции?
— Меня всегда и везде в жизни нанимали. Никто не может сказать, что я куда-то просился.

— Это понятно. Скажите хоть, где вам больше нравится — в исполнительной или законодательной власти?
— На хозяйстве. Я был народным депутатом и впредь мог спокойно остаться в политике. Но я посчитал, что это не мое. На том месте, где я сейчас есть, меня держит только то, что я неплохо знаю Пермский край, его жителей. Определенный опыт имеется.

Текст: Новый Компаньон [2]
Фото: Сеть