Шквал сообщений в СМИ об издевательствах над новобранцами в армии привёл к неожиданному результату. Главная военная прокуратура России придумала оригинальный метод, чтобы «разобраться» с неуставными отношениями – направить в воинские части священников. И не на общественных началах, а в обязательном порядке. Предполагается, что святые отцы озверевших «дедов». Капелланы (так называют воинских священников) и патриотизму солдат научат, и моральные принципы им привьют, и соблюдение дисциплины обеспечат.
Утечка информации о содержании документа привела к скандалам. Оказалось, что разработчики проекта закона хотят видеть рядом с солдатами почему-то исключительно православных священников. Директор Международного института гуманитарно-политических исследований Вячеслав Игрунов пояснил: «Привлекать церковнослужителей всех конфессий очень накладно». Представители неправославных религий уже выразили своё возмущение.
«В штыки» закон о капелланах приняла и сама православная церковь. Потому как святым отцам предлагается дать не только воинское звание, но и оружие. Пресс-служба Московского патриарахата по этому поводу высказалась так: «Мы можем подготовить штат капелланов, их нужно минимум 5000. Но негоже, чтобы священник надевал военную форму».
Однако, «батюшкам» в армии будет позволено только проводить богослужения, религиозные обряды, но ни в коем случае не вмешиваться в ход военной подготовки и несение воинской службы.
Эксперты уже высказали своё мнение по поводу нововведения. Что думают известные люди нашего города? ГГ узнала у них самих
Олег Рыбин, прокурор города Березники: «Капелланы могут помочь воспитанию стойкости духа у новобранцев, но никак не борьбе с дедовщиной. Да, у солдат порой возникает необходимость просто выговориться, найти человека, который, как психолог, сможет ему помочь. В этом плане от священников в армии будет польза. Но вот вопросы дисциплины и борьба с неуставными отношениями - это задача исключительно отцов-командиров».
Зоя Кемкина, председатель окружного Совета пенсионеров: «У меня двое сыновей и оба отслужили в армии. Конечно, служба их изменила, дисциплинировала что ли. Воспитание было таким, что сама мысль об уклонении от службы была просто невозможна. Хотя, как мать, я, конечно, переживала и понимала, что детям моим придётся трудно. Насколько, я так и не узнала. Они никогда не говорили мне об этом. Младший сын служил офицером, он закончил академию. По возвращении он месяц провёл в больнице, на все мои расспросы отвечал односложно: «Мама, это военные дела». Но уже мой внук думает иначе, в армии служить он не хочет. То есть, что-то очень важное мы упустили. Институт военных священников – это попытка исправить положение».
Юрий Прибытков, офицер Советской Армии с 1955 по 1986 год: «Я - атеист. В нашей Конституции записано, что церковь отделена от государства, получается, что, вводя в армию священников, мы тем самым светское государство постепенно превращаем в клерикальное. Хотите, что-то менять, сначала вносите поправки в Конституцию, в противном случае все действия получаются незаконными. Я уверен, что за всеми этими рассуждениями стоит политика – сместить со своего поста министра обороны Сергея Иванова. То, что произошло в Челябинске – это, безусловно, страшно, но давайте зададимся вопросом, разве так уже редки случаи, когда граждане страдают от действий силовиков из других министерств? Порой кажется, что идёт война с собственным народом. Поэтому я резко отрицательно отношусь к идее воинских священников. Ведь, что проповедует православная религия: терпите страдания здесь, а там вам всё воздастся! Ещё предложите офицерам руки священникам целовать! Дикость какая-то получается».
Отец Пётр, настоятель Храма Иоанна Предтечи: «Я тоже служил в армии, в стройбате. Было страшно, дизентерия, вши, хватало всего. И что такое «дедовщина» я знаю не понаслышке. Думаю, что в большинстве случаев неуставные отношения выгодны самому командирскому составу, часть своих обязанностей по поддержанию порядка они перекладывают на старослужащих.
Солдат, которые, проходя через побои, издевательства, не делают то же самое потом с первогодками, таких – единицы. Большинство избитых сегодня, завтра бьют других. И ещё неизвестно, как бы повёл себя солдат, которому ампутировали ноги.
Как священник я 10 лет посещал разные колонии: от общего до особого режима. Я отдавал себе отчёт, что сломать тюремную систему никому не по силам. Что человек, который минуту назад внимательно слушал меня и соглашался, переступив порог молильной комнаты, возвращается в ту же среду. И я решил тогда, что моя задача не биться с системой, а помочь человеку остаться человеком, находясь в колонии.
То же и в армии. Если бы судьба так распорядилась, и я стал военным священником, то видел бы смысл работы в том, чтобы помочь солдату сохранить в себе человека и образ Божий».