Союзнички

Текст: Роман Арбитман [2]

Захар Прилепин, известный автор романов, повестей, рассказов, эссе, киносценариев, пьес, песен, видеоклипов и тому подобное, недавно написал оперу. То есть написал он не оперу (винительный падеж, вопрос «что?») – музыкально-драматическое произведение, а оперу (дательный падеж, вопрос «кому?») – письмо работнику компетентных органов. И вывесил на сайте «Свободная пресса».

О чем же докладывает писатель полицейскому? За кого хлопочет? Не за себя – за того парня Юру. Если пересказать пространное письмо в паре абзацев, получится следующее. С кентом Захара обошлись не по понятиям. Да, когда-то парень лажанулся: дуриком забрел на митинг и чуток подвинул омоновца. Но! С тех пор Юра перековался: против властей не бунтует, за «крымнаш» любому пасть порвет. И, кстати, лично отправлял добровольцев на Донбасс. Но вместо награды правильному пацану и патриоту (или, проще говоря, пассионарию с государственным мышлением) за позавчерашние – исправленные! – ошибки грозит реальный срок.

Вы чё, грозно спрашивает Захар, офонарели? Вы на кого ваще бочку катите? Если завтра Майдан, если враг нападет и завалит Красную площадь звездно-полосатыми печеньками, у Кремля одна опора – Юра и ему подобные. Поскольку они для российской власти свои в доску кореша! Не либералы паршивые, не пятая, блин, колонна! Тех-то вражин омоновцы могут винтить сколько угодно – кенты и сами им укажут, где кто прячется, и подсобят давить падл, когда госнужда припрет. А пока власть должна отнестись повнимательнее и побережнее к своим главным союзникам. И ежели ты, начальничек, будешь наезжать на Юру, то, может, мне стукнуть кому повыше тебя званием? Пусть разберется, чё ты такой дерзкий. Может, ты сам и есть пятая колонна, майдан, госдеп и тайный обамка? А?..

Я несколько огрубил Захаровы тезисы, но главный посыл и пафос в точности таковы. Не все равны перед законом, уверен писатель. Некоторые (особо полезные для власти) должны быть равнее. Одним – Фемида, другим – Фортуна. По сути, автор советует внедрить в российскую повседневную жизнь стародавнее лагерное разделение на «социально близких» и «социально чуждых». При Сталине на зоне вертухаи делали поблажки уркам, а те – в порядке ответной любезности – гнобили «политических». Про то, как уголовников науськивали на «Пятьдесят Восьмую», подробно рассказано в книге «Архипелаг ГУЛАГ». «Это была не только теория, перешедшая в практику, – пишет Солженицын, – но и гармония повседневности. Так было лучше для блатных. Так было спокойнее для начальства... И для самого угнетения так было гораздо лучше: блатные осуществляли его более нагло, более зверски и совершенно не боясь никакой ответственности перед законом».

Разумеется, для всякого нормального общества, в котором полиция и суд по Конституции обязаны одинаково защищать всех (левых и правых, белых и черных, сторонников власти и ее оппонентов), сам призыв Прилепина к сегрегации по принципу политической лояльности выглядит опасной ересью. Но только не для нынешней России, где подобным беззаконием не удивишь.

Ну разве «басманное» правосудие на практике беспристрастно? Да нет же, оно выборочно сурово и выборочно гуманно. Бизнесмена, который осмелился возражать Путину, обвинят в выдуманных хищениях и на целое десятилетие запрут за колючей проволокой, а министра, попилившего казенные миллиарды, пожурят за халатность и отмажут по амнистии. Оппозиционеру намотают срок за никчемную бумажонку, содранную с забора, а «социально близкий» вандал, разгромивший художественную выставку в Манеже, отделается копеечным штрафом. За непочтительный к президенту перформанс его участницы получат «двушечку», а отпрыску крупного чиновника сойдет с рук пьяное убийство. И так далее – вопиющим примерам нет числа.

Собственно говоря, упомянутый призыв Захара примечателен лишь его наглой откровенностью: писатель вслух проговаривает то, о чем кремлевские скромно помалкивают. Он без всяких экивоков предлагает узаконить практику, которая и так существует в реальности. Кстати, именно поэтому едва ли кто-то отреагирует на его письмо. Чтобы выручить дружка, Прилепин должен был порешать вопрос тихо, кулуарно. Ведь одна из главных черт нынешней власти – ее тотальное лицемерие. Уж кому-кому, а писателю следовало бы помнить: красивых слов в нашем государстве никто не отменял. Даже если конкретные дела этим словам давно перпендикулярны.