Год литературы в Перми: артефакт под названием "книга"

Текст: Юлия Баталина

К выставке «Художник и книга», посвящённой Году литературы в России, можно предъявить лишь одну претензию – ей отведена очень маленькая площадь. Обширность темы и грандиозность замысла куратора – заведующего отделом западноевропейского искусства Игоря Мартынова, как всегда концептуально и творчески мыслящего, ну никак не вмещались в три крошечных зала. И не вместились.

Игорь Мартынов задумал разговор о том, какую роль играла личность художника на протяжении славной и длинной истории книги как проводника цивилизации. О том, какие смыслы добавляло содержанию книги художественное оформление. По мысли Мартынова, у книги два автора: писатель – автор текста и художник – не иллюстратор, а создатель артефакта под названием «книга», потому что текст – это ещё не книга.

Разговор очень своевременный. На наших глазах происходит Третья великая информационная революция в истории человечества. Первая произошла, когда изобрели письменность. Вторая – когда изобрели книгопечатание. Третья – сейчас, когда бумажные книги стремительно уступают место цифровым носителям информации. Совсем скоро – думается, многие из ныне живущих станут этому свидетелями – массовая бумажная книга полностью исчезнет. Книги станут нишевым продуктом, и советский слоган «Книга – лучший подарок» снова станет актуальным, но уже в новом качестве. Текст отделился от книги – в электронных форматах художник-оформитель уже не присутствует.

О том, чем была книга для человечества и чем были для книги художники, и повествует новая выставка в художественной галерее.

Первый зал полностью отдан рукописной книге, и неудивительно, что все книги в нём – церковные. Книжная культура России тесно связана с православием и с византийской традицией, даже авторы русской азбуки – греческие монахи. Чтобы обрисовать сферу бытования рукописной книги на Руси, авторы выставки разнообразили интерьер этого зала отличными – весьма редкими – образцами икон и деревянной скульптуры. Но дух захватывает не от этого, а от самих манускриптов.
Золочёные оклады с инкрустацией, с богатой чеканкой, тончайшие книжные миниатюры, буквицы… Книга в этой своей ипостаси точно не была обиходным, повседневным предметом! И всё же она была невероятно важна и жила, что называется, полной жизнью. О том, что с инкунабул не только пылинки сдували и изредка выносили на богослужения, но и пользовались в повседневности, говорит самый трогательный экспонат в первом зале – книга со множеством разноцветных лоскутков-закладок, приклеенных к страницам, на которых сделаны пометки карандашом. Книжища весом в несколько килограммов, а вот поди ж ты, кто-то её читал и перечитывал, и возвращался к самым впечатлившим местам, и раздумывал над ними… И это было важно для него. Может быть, в этом был смысл жизни этого человека.

Игорь Мартынов, будучи истинным эрудитом, всегда готов поделиться с посетителями информацией, а по книжной теме информации невероятно много. Поэтому в каждом зале установлен сенсорный киоск. В первом зале благодаря киоску можно прочитать, что такое кириллица и глаголица, что такое псалтырь и минеи и даже что такое катавасия… Это греческое слово означает, оказывается, вовсе не заварушку, а заключительную песнь православного богослужебного канона.

Есть в каждом из залов выставки и ещё одно чудо информационных технологий – сенсорная витрина, в Пермской галерее эта остроумная новинка применяется впервые. Это горизонтальная застеклённая витрина, в которой разложены книги. Над витриной – цифровой экран, и стоит прикоснуться к стеклу витрины над определённой книгой, как она «раскрывается» на экране! Ну, в самом деле, каждому ведь не дашь в руки драгоценный манускрипт, а перелистать-то хочется.

Второй зал, самый просторный, посвящён печатной книге. В центре – действующий, исторически достоверный макет печатного станка Иоганна Гуттенберга, предоставленный клубом исторической реконструкции «Уральские белки». Вокруг – высокохудожественные издания и образцы авторской печатной графики.

Вот тут хочется очень посочувствовать Игорю Мартынову и его соратникам: экспозиция получилась такой плотной, что разобраться в ней посетителю без экскурсовода практически невозможно. Книги в витринах раскрыты и расставлены на специально изготовленных, стильных и удобных подставках, так что обложек не видно, а этикеток почему-то по всей выставке нет в принципе. Вот ходишь и гадаешь, что это за книга, кто художник… Впрочем, авторские книжные гравюры на стенах вполне подписаны, так что есть возможность оценить всё разнообразие книжной графики ХХ века – века, когда, по мнению Мартынова, художник стал принимать самое активное участие в создании книги.

Особое место в этом зале отведено творчеству Владимира Фаворского: здесь и авторская графика, и оформленные этим художником книги, и теоретические труды, которые можно «пролистать» благодаря очередной сенсорной витрине. Библейскую «Книгу Руфи», оформленную и выпущенную Фаворским в «безбожные» 1920-е годы, Игорь Мартынов считает гражданским подвигом, а ещё – образцом новаторского, современного прочтения священного текста.

Вообще, здесь много новаторства разных эпох: так, целая витрина посвящена футуристической книге – Родченко, Маяковский, Каменский…

Заметное место во втором зале занимает знаменитый портрет Пушкина работы Николая Кузьмина – тонкий, изысканный, как будто одним росчерком написанный. По замыслу куратора, «пушкинская» графика Кузьмина должна была «столкнуться» с графикой Татьяны Мавриной, которая тоже активно иллюстрировала Пушкина, но в совершенно другой стилистике. «И кто бы мог подумать, что эти художники – муж и жена? – рассуждает Мартынов. – Представляете, как они говорили о Пушкине, спорили…»

Увы, столкновения двух подходов к иллюстрированию Пушкина не получилось: книга пушкинских сказок с иллюстрациями Мавриной находится вовсе не рядом с графикой Кузьмина, а в третьем зале, полностью посвящённом детской книге.

Это, конечно, настоящая сокровищница. Посетители, чья юность пришлась на период расцвета советской детской книги, увидят здесь много знакомого и приятного. Например, «Маугли» с иллюстрациями Мая Митурича. Эрудированные экспозиционеры подписали: «Митурич-Хлебников», заботливо напоминая о родстве знаменитого художника с великим поэтом.

Кроме множества мыслей о судьбе бумажной книги выставка наводит и на иные соображения: сколько, оказывается, ещё сокровищ в запасниках галереи! Смотреть не пересмотреть.