Чтобы побеждать, надо быть лучшим

Текст: Ирина Колущинская

На прошлой неделе щелкала я пультом от телевизора, искала какое–нибудь задушевное кино. И нашла культовый советский фильм «Поезд идет на Восток». А там показан наш прежний старый вокзал станции Пермь II, каким он был до, кажется, 1970–х годов. В пути из Москвы на Дальний Восток мимо Перми не проедешь. И решила позвонить Юрию Петровичу Трутневу и попросить его об интервью: как идут дела на 36 процентах площади России, которая называется ДФО и объединяет девять субъектов Российской Федерации? Как оценивает он со стороны некоторые наши, пермские дела? И вообще, как жизнь?

— Юрий Петрович, вы уже более восьми месяцев возглавляете огромный федеральный округ — Дальневосточный. Это — несколько часовых поясов, вы постоянно летаете оттуда в Москву. Как со временем договариветесь? Однако когда–то надо же спать…
— Я не думал, что перелеты могут как–то влиять на человека. Но, поработав несколько месяцев в режиме «неделя в самолете», почувствовал, что влияют. Со временем договориться сложно, но я договорился со своим организмом. Есть свои подходы, как сохранять состояние нормальной работоспособности в связи со сменой часовых поясов. Сейчас я могу сказать, что никаких проблем с самочувствием и работоспособностью нет. Рабочий режим получается такой: неделя в Москве, неделя — на Дальнем Востоке. При этом Дальний Восток — это обычно две–три территории. Я обязан работать на всех территориях, бывать во всех субъектах округа.

— Было межведомственное совещание по проблеме пожаров в Чите. Очевидцы говорили: вы зашли в самолет, сели в кресло и сразу уснули. Поразительно — вы сразу смогли переключиться.
— Когда можно спать, нужно спать. На это не так много времени дается. Еще хотел сказать по поводу графика: для меня это была непонятная материя. Когда я начинал работать, то исходил из того, что моя основная задача — работать на Дальнем Востоке. И я сразу попросил у Владимира Владимировича Путина и Дмитрия Анатольевича Медведева возможность иногда пропускать совещания и заседания правительства. И такое разрешение получил. Определилось, что график «неделя через неделю» — оптимальный.

Назову простую цифру — вопросы ликвидации последствий наводнения рассматривались на заседании правительства 18 раз. Эти вопросы каждый день возникают. Комиссия изучила ситуацию, определила количество пострадавших людей, количество домов, которые надо отремонтировать или построить заново. Весной дома оттаяли, многие фундаменты, напитанные водой, после зимы потрескались. Люди попросили провести повторное обследование. У нас достаточно активно работает Министерство по развитию Дальнего Востока. Его пришлось переформатировать. Раньше оно ничего делать было не в состоянии: полномочий не было. Денег на восстановление Дальнего Востока не было. Со всем этим необходимо разбираться.

— Проблемы требуют личного присутствия?
— Сейчас очень большая работа по Дальнему Востоку — инвестиционные проекты. Мы проанализировали около 400 инвестиционных проектов, из них выбрали 23, находящихся в высокой степени готовности. Чтобы работа шла в этом направлении, надо встречаться со множеством людей, которые находятся в Москве. Конечно, можно их пригласить приехать на Дальний Восток. Но я стараюсь строить свою работу так, чтобы не мешать другим людям работать.

Мы проанализировали все целевые программы по России и выяснили, что по целому ряду программ Дальний Восток недофинансируется. По ряду программ отставание в пересчете на одного жителя — в 140 раз. К примеру, на регионы Дальнего Востока не выделяются средства на туризм, на культуру.

— На туризм?!
— Смешно?

— Я не раз была в этих местах — и работала, и отдыхала. Красота немыслимая!
— Красота, конечно. Но нет же здесь никакой инфраструктуры, разработанных маршрутов нет, транспорта для поездок... А деньги никто не выделяет. Мы этот вопрос подняли, есть поручение, теперь отраслевые министерства будут перераспределять деньги на эти цели. А вот территориальные министерства обязаны вообще протрясти всю экономику, найти те отрасли и предприятия, которые смогут создать ускоренный рост Дальнего Востока, равно как и Северного Кавказа, Крыма. Необходимо разработать систему мер, чтобы территории ДФО могли развиваться быстрее остальных, иначе страну не догнать. Чтобы поднять инфраструктуру территорий ДФО до уровня европейской части России, нужны десятилетия. У нас этих десятилетий нет. Столько времени ждать мы просто не имеем права. И Президент обозначил задачу развития Дальнего Востока как национальный приоритет.

Есть целый ряд проектов, которые надо помочь реализовать. Невозможно все сделать за счет государственного финансирования. Надо поддержать частных инвесторов. Там на один рубль госсредств приходится 17 рублей частных. Мы ждем от реализации инвестиционных проектов отдачи в ближайшие 5–7 лет. На территории Дальнего Востока должны вырасти предприятия с общим количеством высокооплачиваемых рабочих мест порядка 35 тысяч. Такие возможности есть.

Надеюсь, что мы сможем создать на Дальнем Востоке условия, которые будут привлекательны с точки зрения и жизни, и развития. Для людей, которые хотят чего–то добиться в жизни, Дальний Восток — одна из лучших стартовых площадок.

— Есть ли какие–то принципиально новые отрасли хозяйства на Дальнем Востоке?
— Новое направление — аквакультура, огородничество в океане. У нас идеальные условия для выращивания гребешков, трепангов и так далее.

— Юрий Петрович, по своему опыту я знаю, что и в Петропавловске, и во Владивостоке в начале 1990–х годов были проблемы со свежей рыбой. А сейчас?
— И сегодня тоже. Главная причина — административные барьеры. На Дальнем Востоке есть целый ряд странных организаций, которые, скажем так, мотивируют свое усердие высокими соображениями, а по сути — мешают людям работать. Нам придется со всем этим справиться. Выхода другого нет.

— А как изменились ваши пристрастия от уральской кухни к дальневосточной?
— Я же родился на Урале и в этом отношении вкусы, которые с детства воспитаны маминой кухней, изменить невозможно. Я в любом случае люблю уральскую кухню. Те же пельмени. Стараюсь, когда поспевает земляника, хотя бы на день–два приехать домой. Это дело святое, жизненная традиция. А в целом я не люблю сложные блюда. Для меня самый главный принцип питания: надо есть пищу, как можно более близко расположенную к тому месту, где ты находишься. Подачу какого–нибудь сибаса в дальневосточном ресторане я вообще воспринимаю как издевательство. Тут же рыба рядом своя есть!

— Юрий Петрович, вы сказали, что Дальний Восток дает человеку много шансов сделать свою жизнь. Но этих шансов все–таки больше у мужчин. А как в ДФО решаются вопросы социальной защиты женщин? У нас, например, прошло несколько акций против отмены программы «Мамин выбор».
— По–разному, в зависимости от экономического потенциала региона, входящего в округ. Совершенно ясно, что выполняется федеральное законодательство. В том случае, когда оно выполняется почему–то медленно, я считаю, необходимо вмешиваться. В частности пришлось вмешаться в ситуацию выделения земель многодетным семьям во Владивостоке. Но в каждой территории есть губернатор. Если я начну подменять работу губернаторов, я буду им мешать работать и от моей работы толку не будет. То, что я сейчас беру в свою зону влияния, — это ликвидация последствий чрезвычайной ситуации, связанной с наводнением. Потому что решением Президента я возглавляю Правительственную комиссию, должен каждый день координировать работу всех органов власти. Иначе просто невозможно в такие короткие сроки решать проблемы пострадавших, которых более 180 тысяч человек.

И, кстати, я не согласен с тем, что условия создаются в основном для мужчин. Да, мужчинам проще себя реализовать на работах, связанных с высокими нагрузками. Их не так жалко. Женщин беречь надо. Но есть направления, в которых женщины сильнее. Не буду раскрывать секреты, но в ближайшее время в руководстве представительства Полпреда Президента на Дальнем Востоке появится сильная и перспективная женщина.

— На Дальнем Востоке одна из злободневных проблем — отсутствие дорог либо их плохое состояние. Очень похоже на Пермь, где 57 процентов дорог в ненадлежащем состоянии. Трасса на Удмуртию в плачевном виде. Как вы считаете, есть ли какие–то возможности улучшить эту ситуацию? И в чем причина? Речь идет о халатности?
— Я поставлю более грустный диагноз, хотя не очень хотел что–то говорить о ситуации с дорогами в Пермском крае. Во–первых, там есть другой представитель Президента. Пусть он оценит. Во–вторых, я, к сожалению, стал бывать намного реже в Перми. Но, боюсь, дело не в халатности или особых климатических условиях, а в отсутствии конкуренции. Это — самая большая проблема дорожной отрасли. Тогда легко повышать рентабельность. И больше денег вкладывать в карман, а меньше в дороги. Я еще раз говорю, у меня не очень большой объем информации о развитии Перми сейчас, но даже того, что я знаю, достаточно, чтобы сказать: эта отрасль монополизирована.

На Дальнем Востоке есть проблемы дорог: расстояния огромные. Просто огромные. И сказать, что мы в одночасье сделаем идеальные асфальтовые дороги, нельзя. Но сказать, что на Дальнем Востоке везде плохие дороги — да ничего подобного! Посмотрите Хабаровск. Чистый, с хорошими дорогами, ухоженный. Даже после наводнения. Его же залило, по колено в воде, в грязи ходили несколько месяцев назад. Но он же чистый сейчас. Владивосток, Благовещенск — очень чистые города.

— Как вы можете оценить проблемы очистки городов ДФО от снега? Ведь очень много осадков выпадает в Дальневосточном округе. У нас в Перми стало намного хуже с уборкой снега. Помните, как В. Е. Филь говорил про снег: «Сам упал, сам и растает»?
— Это та же проблема, что и с дорогами. Это значит, что в отрасли стали, уж извините за грубость, много воровать. Не активизируется конкуренция. Вот и все. А когда до 70 процентов объемов приходится на одни и те же организации, ну о чем можно говорить?

— Юрий Петрович, а как люди на Дальнем Востоке добираются до материка? Сейчас это дикие деньги.
— Есть возможность по приемлемым ценам купить билеты заранее, но, конечно стоимость билетов на Дальний Восток большая. Я встречался с руководителем «Аэрофлота». Сейчас создана дочерняя компания «Аэрофлота», которая работает на Дальнем Востоке. Ее задача — межрегиональные перевозки. Сейчас у нас, слава богу, начали летать самолеты между территориями Дальнего Востока, потому что без этого невозможно обойтись. Там не автомобильные расстояния. Тем не менее эта проблема остается, просто ее нельзя решить приказом, нельзя сказать «Аэрофлоту»: сделайте билеты в два раза дешевле. Они скажут: денег дайте, а иначе мы разоримся.

— Почему именно «Аэрофлот»?
— Если выйдет любая частная компания с желанием работать на Дальнем Востоке, я ее обязательно поддержу. Проблема в том, что рынок авиаперевозок — сложный. У нас сейчас даже крупнейшие европейские авиакомпании «качает». Та же ситуация, что и с дорогами. Если есть возможность развивать конкуренцию, конечно, надо это делать.

— Как вы оцениваете работу, которую удалось выстроить с руководителями регионов Дальнего Востока?
— Губернаторы разные, у каждого есть свои сильные стороны. В целом с ними можно работать. Теперь губернаторов будут выбирать. Это хорошо. Самый главный судья для губернатора — население той территории, на которой он работает.

— Знаю, вы очень любите нашу уральскую природу. А есть на Дальнем Востоке уголки, которые напоминают вам Пермь?
— Это все — наша российская земля. Многое напоминает Урал: сосны, кедры, лиственницы, реки широкие. Сопки — да, отличие, и понятно, что океана у нас нет. У меня не было, к сожалению, пока возможности познакомиться с природой Дальнего Востока так глубоко, как хотелось. Потому что пока, честно говоря, не до этого. Кстати, так получилось, что я больше познакомился с природой Дальнего Востока, когда работал министром, чем сейчас, когда работаю Представителем Президента. Во всяком случае, в бытность министром я и долину гейзеров посмотрел, и в океан была возможность выйти, и на Сахалине походил. На Сихотэ–Алине за тигрицей бегал.

— Это я помню! Вы хотели увидеть тигра в живой природе, ходили несколько часов, пока егерь не сказал: «В ста метрах сзади — молодая тигрица». У нее чип был вживлен и ее «засекли». В итоге она вас видела, а вы ее — нет. К тому же сопровождающие вас товарищи забыли в машине оружие со снотворным…
— Да, это было очень интересно!

— Семья ваша находится в Москве или с вами?
— В Москве. Скажу честно, когда я был на эту работу направлен, то у меня дома состоялся трудный разговор, потому что я сказал: «Ну, наверное, надо будет собираться». Мне много рассказали о том, что обо мне думают, о школах и детсадах. Но, в конце концов, конечная фраза была такая: «Учебный год в школе дай закончить. После этого мы готовы двигаться, как ты решишь». Но пока получается так, что за неделю на Дальнем Востоке я объезжаю несколько территорий. В каждой бываю несколько дней. Если они приедут на Дальний Восток, они будут видеть меня еще меньше. Так что пока точно — Москва.

— Ваши сыновья такие же спортивные, как вы. Культ спорта в вашей семье продолжается?
— Да, абсолютно точно. Я недавно спросил младшего сына, сколько раз он чемпион России, он сделал задумчивый вид, начал складывать пальцы, потом сбился со счета. Сказал, что не помнит. Я его понимаю. Я детей пару раз вытаскивал на Дальний Восток, с удовольствием они там бывают. Для них переехать — хоть завтра. Там, конечно, потрясающе. Скажем, остров Русский никого не оставляет равнодушным. И не только природа. Когда видишь эти мосты, здания университета с видом на океан, испытываешь чувство гордости за страну.

— Еще по поводу университета. Я знаю, что многие дальневосточники учат своих детей в Китае. И там они остаются.
— Ну не все молодые люди, получившие образование за границей, там остаются. Скорее, наоборот. Большая часть все–таки возвращается и работает в России, но при этом использует опыт, знание языка, контакты — это абсолютно нормально. Важна точка баланса, точка равновесия. Надо, чтобы большее количество людей стремилось учиться в наших университетах.

— Федеральный Дальневосточный университет во Владивостоке тоже ценится?
— Да. И я уже говорил, что есть проект строительства интеллектуального центра на острове Русский. Его смысл — в интеграции образования и науки. Кроме того — большая ориентация на те специальности, которые будут максимально востребованы с учетом планов развития Дальнего Востока.

— Вы бываете в смежных территориях — Китае, Корее?
— Бываю. Я возглавляю межправительственную комиссию с Южной Кореей, был там в рамках визита Президента России, недавно побывал в Северной Корее. В Китае был много раз до этого, работая министром. Но в целом я пока этим занимаюсь мало. Глупо просто приехать, показаться всем, визитные карточки раздать и уехать. Надо приезжать тогда, когда есть точно и четко сформулированные предложения. Вот мы сейчас разработаем очень важный закон о территориях опережающего развития, внесем его в правительство и, надеюсь, будем его двигать дальше. Тогда мне будет что сказать нашим соседям. Хочу сначала к этому подготовиться.

— Как вам работается с другими Полпредами?
— Так получилось, что я давно уже работаю в правительстве. Год работал в администрации Президента. Это единая команда — и руководство правительства, и администрация Президента: у нас у всех задача общая. Я не могу сказать, что у нас абсолютно совпадают взгляды. Иногда бывают достаточно жесткие споры. На днях в 8 вечера разошлись, не очень довольные друг другом: Аркадий Владимирович Дворкович и еще 40 человек. Но я в этом ничего плохого не вижу, потому что если бы был какой–то идеальный путь развития, то все страны по нему бы двигались и у всех все было бы всегда хорошо. Развитие, работа по управлению — это всегда конкуренция. В этой конкуренции надо уметь побеждать. Для того чтобы побеждать, надо быть лучшим. Когда ищешь оптимальные пути решения проблем, то не всегда предлагаешь то, что нравится окружающим. Некоторые считают, что так нельзя. Некоторые считают по–другому. И мы должны дискутировать, должны спорить. Но эти споры не переходят в персональное невосприятие. Потому что мы работаем для того, чтобы Россия развивалась.

— У вас в приемной замечательный командный мяч, где портрет каждого члена правительства в отдельном шестиугольничке.
— Да–да, это один из моих коллег такой мяч сделал. Вот только когда мне этот мяч подарили, я думал: а как же этим мячом играть? Пнешь по нему... Ну неприлично же, попадешь в какого–нибудь уважаемого человека. Нехорошо. Поэтому он просто сувенир.

— Ну, все равно он…
— Забавный?

— Да, забавный, и показывает, что вы — в одной команде. Спасибо, Юрий Петрович! Приезжайте, недели через три–четыре, у нас земляника созреет.