Прощай, мир мечты

Текст: Глеб Черкасов

Мир был в целом неплох. Всего-то нужно: поселиться в приятном месте среди приветливых ненавязчивых людей, научиться добывать хлеб насущный без особого надрыва, а то и проще. Некоторым для этого надо было сесть на самолет и улететь далеко-далеко. Кому-то удалось обеспечить все условия непосредственно по месту обитания. Там или здесь — неважно, главное — жить весело, спокойно, безопасно и без особых напрягов. Хочется карьеры — пожалуйста, душа лежит больше к дауншифтингу — да сколько ей угодно. Жить было так легко, что это постепенно перестали ценить: сегодняшний день лучше вчерашнего — а что, бывает по-другому?

С миром этой мечты скоро придется распрощаться на некоторое, возможно, очень долгое время. Нынешние представления о безопасности, приятном окружении, сытости и, наконец, свободе перемещения скоро перестанут соответствовать действительности.

Если кто-нибудь назовет по-настоящему безопасную территорию, то этому человеку верить не стоит. Такого места на планете сегодня нет. Смена страны или континента больше не означает качественного скачка в деле обеспечения собственной безопасности. Просто где-то угроза жизни является ее нормой, а где-то от опасности можно пока чуть-чуть отгородиться. В последнем случае о приятном существовании надо забыть: в современном понимании безопасность есть постоянный контроль и самоконтроль.

Смена страны или континента вообще становится все более затруднительной процедурой. Под все разговоры о повсеместном снятии государственных границ возводятся новые, куда более прочные барьеры общественного происхождения. Не всюду рады гостям, которые не очень похожи на хозяев, а где-то визитеры недовольны принимающей стороной и готовы немедленно приступить к наведению своих порядков. Почти официальный отказ от мультикультурализма разрешает быть невежливыми и хозяевам, и гостям. Дружелюбными улыбками и готовностью выучить чужой язык на уровне путеводителя больше не обойтись.

Гости, как правило, прибывают из стран третьего мира. Им есть от чего бежать. Собственно, как устроена жизнь у них на родине, известно, в Европе не так давно было так же. Вот как описывает Джек Лондон в книге «Люди бездны» столицу Великобритании образца 1902 года: «Та часть города, куда въезжал теперь мой экипаж, являла сплошные, нескончаемые трущобы. Улицы были запружены людьми незнакомой мне породы — низкорослыми и не то изможденными, не то отупевшими от пьянства… На рынке какие-то дряхлые старики и старухи рылись в мусоре, сваленном прямо в грязь, выбирая гнилые картофелины, бобы и зелень, а ребятишки облепили, точно мухи, кучу фруктовых отбросов и, засовывая руки по самые плечи в жидкое прокисшее месиво, время от времени выуживали оттуда еще не совсем сгнившие куски и тут же на месте жадно проглатывали их».

Сегодня схожим образом живет значительная часть мира. Не то чтобы это никого не волнует. Наоборот, никогда, наверное, то, что принято называть цивилизованным миром, не помогало слаборазвитым странам так последовательно и так искренне. Получается не очень. К тому же чем больше предпринимается усилий, тем сильнее желание жителей стран третьего мира жить, как «большие», здесь и сейчас. И дело тут не только в сытости, но и в желании чувствовать себя такими же вольными птицами. Бедные в курсе быта богатых, но перестают понимать, почему это так устроено.

Количество тех, кто вынужден быть морлоками, сокращается, и скорее рано, чем поздно плодов их труда перестанет хватать для тех, кто хочет быть элоями, пусть даже трудолюбивыми и ответственными (по элойским, безусловно, меркам). Развеять подобное непонимание можно, либо сделав богатых бедными, либо подтянув бедных до уровня богатых. И в том и в другом случае ненапряжная добыча хлеба насущного станет из правила исключением.

Меняются и представления о жизни. В ходе обсуждения преступления норвежского отморозка одна из пользователей интернета предложила «потерять норвежского ублюдка — уронить с грузовика прямо в руки родителей погибших... и ему истина открылась бы, и им было бы полегче...» Другая обвинила ее в призыве к организации судов Линча. Ответ был простой: да, суд Линча, но за дело, а не по выдуманным обвинениям. Дискуссия шла как раз в тот день, когда жители Благовещенска готовы были произвести суд Линча над педофилом, которого практически отпустили на свободу. А если самый обычный средний человек покопается в себе, то он признает, что ряд проблем действительно лучше решать при помощи суда Линча или схожего рода инструментов. Просто пока условности сдерживают. И было бы, кстати, здорово, если бы откат от нынешних представлений об отправлении справедливости зафиксировался на уровне начала прошлого — конца позапрошлого века, а не дальше.

Новый мир станет хаотичнее, жестче, в нем будет больше места для грубой силы и меньше для сострадания. Но, возможно, когда жизнь станет полегче, ее блага будут ценить куда больше, чем радости уходящего от нас золотого века.