Заметки гастарбайтера. Я понял, откуда ноги растут

Заметки гастарбайтера. Часть вторая

ПРИРОДА
Как уже говорил, попасть с ранней весны практически в лето – это великое благо. Цветущие персики, магнолии, чинары сыплют цветом, на абрикосах уже маленькие завязи висят, миндаль зеленеет. Спустя неделю после прилета зацвели первые каштаны. Феерическое зрелище.

Горы. Кругом горы, аж дух захватывает. Особенно у жителя Урала. Родные-то горы – одни из самых старых на планете, поэтому стерлись почти до основания. А здесь – сидишь и в окно смотришь на Арзобский перевал. Что-то около трех с половиной тысяч метров. Сверху снег. Громадные облака.

Как только появлялось свободное время, я сразу переодевался во все белое. И дефилировал по улицам.

Во время поездки в город Кайроккум, на Кайроккумское море, что неподалеку от Худжанда, все очень боялись, что я простыну. Не смешите меня! На улице плюс двадцать, ну, ветерок дует довольно крепкий. Коллеги, я ж с Урала!

ВЛАСТЬ
Очень «вкусная» для меня тема. Эмомали Рахмон(ов), Президент Республики Таджикистан, вернее, его изображения, украшают многие здания. Кроме того, частенько можно встретить цитатки-плакатики первого лица. Перевод не спрашивал. Мне кажется, смысл всех вывешиваемых лозунгов примерно одинаков во всех азиатских странах постсоветского пространства. «Быстрее, выше, сильнее».

В Худжандском историческом музее экскурсовод через предложение произносила имя и фамилию Президента.

Я не назову все это глупостью. Это было бы слишком смело и было бы чересчур неправдой. Народ Таджикистана сам выбрал себе этого Президента. Это более или менее правдивое утверждение.

Местные жители с ужасом вспоминают начало 90-х, когда в Таджикистане полыхала самая настоящая гражданская война. Так что такая стабильность многим очень по душе.

ГАСТАРБАЙТЕРЫ
Давайте без оценок, просто с практически-экономической точки зрения. Вы живете в высокогорной стране с частично разваленной после распада Союза инфраструктурой, нехваткой энергоресурсов, возобновляемых полезных ископаемых. Промышленная база устаревшая, мощности советского периода либо разворованы, либо заржавели.

Работы нет. Доходы почти половины населения катастрофически низки. Уровень заработной платы в отдельных отраслях может запросто не подниматься выше 300 сомон (местная валюта). В рублях это три с половиной тысячи. При этом в вашей семье пятеро-шестеро детей.

Рядом с вашей страной другая. Огромная, где есть нужда в рабочих руках. За мизерные деньги, но, все же за деньги. И вам просто ничего не остается делать, как ехать в эту другую, уже чужую страну зарабатывать на хлеб своим детям. Возраст улетающих в Россию самый разный. Со мной в самолете летели как старики, так и совсем еще молодежь. И чем ближе борт был к Екатеринбургу, тем угрюмей и молчаливей становились люди. Они знали, что им никто рад в России не будет. Что они там почти враги. Но они летели, потому что им надо кормить своих детей. Летели на годы.

А когда я летел вперед, в Душанбе, рядом со мной сидел молодой парень. Не знаю, приврал он или нет, но он сказал, что не был дома пять лет.

Когда самолет начал садиться, кто-то запел. А когда люди стали выходить по трапу, кто-то молился.

СМИ
В принципе, общая картина.

Разумеется, что первым делом я стал просматривать местных телевещателей. Любопытства ради. Республиканских каналов в Таджикистане четыре. И похожи они друг на друга, на мой взгляд, почти как капли воды. Весь эфир я не отсматривал, времени не было, но по утрам и вечерам поглядывал.

Новости. Где-то короче, где-то длиннее. Верстка выпусков слабая. Ее и нет, в традиционном понимании. Даже не зная языка, по интонациям, ударности и паузам можно определить, что основная часть выпуска – это официальная информация. Ведущий читает ее в кадре, между информашками – отбивки. Унылое зрелище.

Длиннющие интервью либо чиновников, либо седовласых мужей. Еще более уныло.
Спорт. Хоть какой-то оживляж в кадре.

Не увидел ни разу нормального телесюжета. Чтобы стендап корреспондента, чтобы люфт в начале, чтобы… В общем, живет таджикская тележурналистика по советским еще правилам, когда хлопкоробы по горло в хлопке и репортаж с полей начинается словами «А сейчас мы находимся…». Межпрограммка забита либо национальными песнями и стихами, либо длиннющими сезонными коллажами с цветущими садами. Красиво, бесспорно, но когда видишь одно и то же пятый раз, становится опять же уныло.

Картинка… Ну, с одной стороны, как уже сказал, красивая. С другой – наивная. Если вдруг пишется интервью в проходке - когда репортер прогуливается с интервьюируемым, то на заднем плане и вообще рядом никого нет. Как рассказали коллеги, такие интервью пишутся, в основном, в ботаническом саду и всех посетителей оттуда на это время разгоняют.

В кадре, как и у нас, руки репортеров, построение планов корявое, пересвет частенько. В общем, болезни те же, что и у российского регионального ТВ. Один из эфиров порадовал. Горизонт у камеры был самым беспардонным образом завален.
«Холл» ведущего – практически нормальное дело для каждого эфира.

Радио и газеты не отслеживал. Языковой барьер. Но работу коллег-радийщиков отследить и оценить все же могу. Потому что для этого в Таджикистане и побывал.

УЧЕБА
Цель визита – тренинги для трех групп радиожурналистов по теме «Создание радиопакетов». Т.н. радиопакет – это то же, что и телесюжет, только без картинки. Законы жанра те же. Сложность в семинарах была, как мне сначала казалось, только в одном. В теме материалов. А она была заявлена более чем серьезная. При поддержке ВВС и ЕС в Центральной Азии реализуется многоступенчатый проект «Мобилизация СМИ в защиту прав женщин и детей в Центральной Азии».

Ужаснулся некоторым отрицательным примерам из этой сферы.

В одном из далеких кишлаков муж облил свою вторую жену керосином, поджег и оставил умирать в сарае. Женщина выжила, позвала младшего сына, и тот пошел в соседний кишлак за помощью. Зимой. В горах. Несчастную спасли. Мужу ее – даже слова не сказали.

Девушку изнасиловали на дискотеке, после чего ее семья выгнала ее на улицу. Даже если такого ребенка и принимают обратно, то ей запрещено прикасаться к вещам общего пользования, есть за одним столом. Изнасилованная считается «грязной». Повсеместная практика.

Корни проблем и их решение мы и пытались раскрыть и дать в наших материалах. Кое-где получилось, кое-где – нет.

Первую группу я начал с некоторым опасением. Вспоминая наставления старших коллег, что в Азии менталитет другой, люди по-другому мыслят и вообще, надо говорить медленнее, потому что мое тараторение многие не поймут.

Выяснилась забавная деталь. Даже не владея русским, многие журналисты исправно переписывают все с флип-чарта, кивают в такт тезисам. Вроде, все понимают. Но как только дело доходит до практики, ты вдруг выясняешь, что подопечный – полный ноль. И все то, что ты рассказывал, он просто прослушал.

Вот, даю в первый день теоретическую базу первой группе, до обеда в офисе отработали, после планирую, что отправлю всех в поле. Собирать информацию, писать интервью. Но все дружно мотают головами, дескать, завтра начнем, сегодня не успеем уже. Как, говорю, не успеете, времени три часа дня? А вот так, в четыре-пять рабочий день в госучреждениях заканчивается. А без предварительной договоренности ничего не записать.

Ну, предварительной договоренностью меня не удивить, но вот такое быстрое окончание рабочего дня… Вообще, выяснилось, что после обеда чиновник может поехать молиться. А после молитвы, наверное, возвращаться на работу лениво. Не знаю, но меня это смутило как-то. К этому я привыкнуть не успел. Ну, что поделать, у всех свои традиции.

Кстати, вот тут, считаю, не только культурный аспект, но и как раз экологический. Жара достигает своего пика в обед, все покушали, и работать настолько тяжело… Ну, я теоретизирую.

Ладно, собрали материал, начали писать. Невооруженным глазом вижу, что человек, строчащий четвертую страницу авторского текста (12-ым кеглем) в заданные мной параметры – пять минут эфирного материала, никак не укладывается. Спрашиваю: сколько текста написал? «Не знаю»… Как не знаю??? Ладно бы юнцы зеленые пришли, а то пять, десять лет на радио. Пара коллег и вовсе с восьмидесятых годов работают. Я тогда еще слюни пузырями пускал… А они не могут определить, сколько накропали минут текста.

Беспощадно резать себя тоже никто не умеет. Понимаю нежелание наступать на горло собственной песне, но надо учиться.

Один из обучаемых решил и вовсе прыгнуть, что называется, выше головы. Есть такой подформат пакета, так называемый коллаж. Это когда весь материал строится исключительно на интервью людей, без единого слова автора. То есть, говорящие в пакете люди друг друга дополняют, оппонируют, соглашаются, предполагают и так далее. Западные коллеги этот формат освоили давно и успешно. Как на радио, так и на телевидении. Основная сложность в том, что если в обычном пакете (или телесюжете) нам можно нехватку интервью восполнить своим рассказом, то здесь все недоработки сценарного толка сразу вылезают. Проще говоря, для того, чтобы сделать внятный коллаж, нужно провести очень большую подготовительную работу, в том числе, написать внятный сценарный план. Что, зачем, почему, кто что скажет, как скажет, какие нужны формулировки от людей. Куча мелочей. Огромная куча.

Тем не менее, у коллеги коллаж получился. Не шедевр, но весьма качественный материал. Прыжок засчитан.

Сто раз повторил: один пакет – это одна тема. Никакого расползания мыслию по древу. Да, все покивали. Учитывая языковой барьер и регулярное ожидание перевода на русский, потеря времени была большая. Потому что потом вдруг выясняется, что автор попер в такие дебри, что выбраться из них не представляется возможным.

Позднее, правда, я понял, откуда у этой проблемы ноги растут. Многие привыкли к эфирной работе. Т.е., к программам, которые по часу, по два идут. Конечно, тут есть куда уползти мыслями. Пакет же не терпит болтовни. Даже не болтовни. Таджикские коллеги оказались более подвержены болезни «цветастость речи», чем российские. Как мне объяснили, из-за особенностей языка. Верю. Но боролся нещадно.

Плюс ко всему, «эфирность» дала коллегам нехорошую привычку задавать односложные практически вопросы в интервью. То есть, пятиминутное интервью могло содержать 4 минуты вопросов. Долгие объяснения про «открытые» и «закрытые» вопросы помогли в пятидесяти процентах случаев.

Тут же выяснилась еще одна проблема, связанная с местными особенностями. Интервью чиновников страшно затянуты и резать их никто из работающих над пакетами не желает. Такое немного трепетное отношение к власти проистекает от всеобщего почти поклонения ей. В этом отношении радийщики частных компаний чувствовали себя намного комфортней своих коллег с государственных станций. Последние вообще задавлены оказались.

Удручен я был довольно низким техническим уровнем коллег. Да, некоторые перешли уже на современную цифровую технику. Работали мы, кстати, на предпоследней модели «Марантц». Очень хороший аппарат, с приличным спектром возможностей, при этом эргономичный, энерговооруженный. Опять же, 50% оказались в такому «повороту» не готовы. Потому что пользуют «Панасоники» газетного типа. Маленькая такая штукенция, которая качества не дает вообще.

Проблемы вскрывались одна за другой. Подошла очередь монтажа. В первых двух группах было в сумме три человека из девяти, которые могли сами монтировать свои материалы. Причем не абы в чем, а только в «Adobe Audition». Заявили, что привыкли. Долго убеждал, что все монтажные звуковые программы сделаны на практически идентичных движках и даже интерфейсом отличаются минимально. Только в двух случаях «победил».

Некоторые монтировать не умеют принципиально. Потому что на их станциях это делают специально обученные люди и репортеров к такой работе не подпускают. Как мог, убедил в необходимости уметь работать с программами обработки и монтажа. Согласитесь, когда знаешь, чего хочешь, сам быстрее все делаешь, нежели будешь долго и нудно объяснять все монтажеру…

Небрежно репортеры относятся и к качеству звука. Посторонних шумов – больше, чем предостаточно. У одной коллеги во время интервью рядом заверещала сигнализацией машина. Даже не сдвинулась с места. А мне говорит что-то вроде: «Я и не подумала, что это тоже запишется». Монтаж грубоват, хотя пара ребят из трех групп произвели на меня блестящее впечатление. Огрехи настолько мелки и незначительны, что ими можно пренебречь.

Ну, в общем, помаялись хорошо с материалами. И это только в первых двух группах, обучение которых шло на базе НАНСМИТ в Душанбе.

Окончание следует.