Они уже напуганы

Борьба с коррупцией все-таки начинается. Чиновники-коррупционеры уже вынуждены изобретать более сложные и затратные схемы для ухода от уголовной ответственности.

Коррупция стала ударной темой ежегодного доклада генерального прокурора Юрия Чайки в Совете Федерации, причем было затронуто несколько новых для прокуратуры тем. Чайка сказал, что «повсеместно выявлены факты» дискриминации малого и среднего бизнеса. На предпринимателей возлагают не предусмотренные законом обязанности, требуют от них лишних документов, требуют «благотворительную помощь» при заключении договоров аренды. Много нарушений совершается при проверках компаний, проверяющие приходят «без каких-либо поводов и оснований». В конце прошлого года по инициативе президента был принят закон, по которому все внеплановые выездные проверки малого и среднего бизнеса должны согласовываться с прокуратурой.

Генпрокурор также заявил, что его ведомство уже два года ведет постоянную антикоррупционную экспертизу нормативных правовых актов и их проектов. Проверка идет по «специальной методике». Суть и авторство методики генпрокурор не раскрыл. Но высказался за то, чтобы установить единые правила антикоррупционной экспертизы законом. Сейчас, по данным «Эксперта», ведомства, ответственные за борьбу с коррупцией, пользуются тремя разными методиками. По словам Чайки, законопроект сейчас согласовывается перед внесением в Думу.

Коснулся Юрий Чайка и результатов проверки законности использования государственного имущества. Эта проверка поручалась прокуратуре Национальным антикоррупционным планом, который Дмитрий Медведев подписал еще летом прошлого года (генпрокурор вообще много ссылался на этот документ, что тоже неплохая новость: все же национальный план не оказался пустой декларацией). Правда, ничего конкретного о результатах проверки сказано не было. Чайка лишь заметил, что «нарушения законодательства касаются практически всех сфер управления и распоряжения государственной собственностью».

Наконец, генпрокурор назвал неудовлетворительной практику, когда за коррупцию наказывают в основном учителей, врачей и мелких чиновников. Он, впрочем, добавил, что положение дел меняется: «В 2008 году за коррупционные преступления судами осуждено 996 должностных лиц органов государственной власти субъектов Российской Федерации и местного самоуправления. К уголовной ответственности привлечено 248 глав муниципальных образований, а также 62 депутата различных уровней». Чтение газет дает ощущение, что за коррупцию стали чаще сажать высокопоставленных чиновников. Это ощущение подкреплено и приведенной генпрокурором статистикой.

ЛИЧНАЯ ВОЙНА ГЕНПРОКУРОРА
В прошлом году Юрий Чайка в докладе Совету Федерации практически не касался темы коррупции. Он только сказал, что на 3% снизилось число зарегистрированных коррупционных преступлений. В переводе с бюрократического на русский это означало, что прокуратура успешно борется с явлением.

В этот раз генпрокурор говорил не в пример более содержательно. Разумеется, неизбежны подозрения, что мы имеем дело с очередной кампанией, которая не выльется в практические решения. Но против этих подозрений свидетельствует то, что борьба с коррупцией стала личным политическим проектом Юрия Чайки.

Прокуратура стала значительно добрее и отзывчивее, с тех пор как у нее забрали функции по возбуждению уголовных дел и их расследованию. В ведомстве говорят, что раньше им не приходилось столь тщательно и оперативно рассматривать заявления граждан. Чайка хочет увеличить аппаратный и политический вес прокуратуры, и ради этого всякое лыко идет в строку.

В докладе Совету Федерации генпрокурор несколько раз подчеркивал, что те или иные направления борьбы с коррупцией прокуратуре поручил президент. Он с явным удовлетворением сказал, что именно она теперь контролирует проверки малого и среднего бизнеса. Говоря о антикоррупционной экспертизе проектов законов и прочих нормативных актов, он особо упирал на то, что прокуратурой в этой области накоплен опыт, — явный намек на то, что именно за ней следует закрепить соответствующие полномочия при принятии закона о единой методике экспертизы.

Юрий Чайка не самый сильный в нашей стране лоббист. Подготовленный с подачи прокуратуры законопроект о передаче ей полномочий по возбуждению и расследованию уголовных дел в отношении «спецсубъектов» — судей, депутатов, следователей, прокуроров и т. д. — был внесен в Госдуму 21 января, получил положительное заключение профильного думского комитета, но после этого застрял в ожидании первого чтения. Не исключено, что такова же будет судьба законопроекта о единой методике антикоррупционной экспертизы. Конечно, его может внести президент (законопроект о «спецсубъектах» внес Верховный суд), и это будет сигнал думскому большинству не затягивать с его принятием.

Однако эффективность Чайки как лоббиста — вопрос второстепенный. «Часто приходится слышать, что борьба с коррупцией при отсутствии открытой политической конкуренции, развитого гражданского общества и независимых СМИ — дело безнадежное, — говорит председатель общественной организации “Национальный антикоррупционный комитет” Кирилл Кабанов. — На самом деле это не так. Политическая конкуренция, пусть и закрытая, продолжается. И это помогает борьбе с коррупцией». Пользуясь известным афоризмом, «движение все, конечная цель — ничто». Если в борьбе за полномочия и аппаратный вес прокуратура ослабит монополию ФСБ и Следственного комитета при прокуратуре, это уже поможет борьбе с коррупцией. Тем более если генпрокурор поднял эту борьбу на собственное ведомственное знамя.

BENTLEY ПРОТИВ КОРРУПЦИИ
В конце апреля этого года Дмитрий Медведев, члены президентской администрации, министры, губернаторы и члены их семей обнародовали сведения о своих доходах. Тем самым они доставили согражданам немало приятных минут. Пресс-секретарь правительства Дмитрий Песков отдельно уточнил, что сведения о доходах — это проявление доброй воли министров. Поскольку процедура обнародования в рамках закона «О противодействии коррупции» станет обязательной лишь с 2010 года.

Считать деньги в чужих карманах вообще интересно, а если речь идет о высокопоставленных чиновниках — интересно вдвойне. По данным ВЦИОМ, почти треть россиян сочли это «отличной, давно назревшей антикоррупционной мерой», а еще 18% уверены, что это шаг в правильном направлении, но нужны более эффективные меры.

В личном зачете среди чиновников президентской администрации лидирует начальник контрольного управления АП Константин Чуйченко с доходом в 368 млн 511,9 тыс. рублей. В декларации указывается, что основная часть доходов получена от продажи земельных участков и недвижимости. Ничего скандального — Чуйченко пришел в Кремль из «Газпрома». Передовиком в правительстве оказался руководитель Минкомприроды Юрий Трутнев, заработавший 369 млн 944,9 тыс. рублей. Самой экзотической стала декларация руководителя президентской службы протокола Марины Ентальцевой. Она призналась, что владеет Bentley Continental GT Speed, самым мощным из автомобилей, когда-либо выпускавшихся компанией Bentley.

Возвращаясь к исследованию ВЦИОМ, 26% респондентов одобрили публикацию деклараций, но думают, что чиновники найдут способ обойти эту норму законов, а 15% оценили это как бесполезный популизм. Обнародование деклараций в порядке доброй воли не влечет за собой никаких юридических последствий для чиновников. Механизма проверки деклараций пока не существует, система санкций за несоответствие между реальным и задекларированным имуществом и доходами не разработана.

Но некоторые чиновники все равно испугались. В частности, самарский и нижегородский губернаторы Владимир Артяков и Валерий Шанцев первоначально отказались публиковать свои декларации. После консультаций с Кремлем оба губернатора свое мнение изменили и подали сведения в прессу.

Публикация чиновничьих деклараций ажиотажа не вызвала — все давно догадывались о чем-то подобном. Но символический сдвиг произошел. Одно дело — государственный небожитель, об уровне личного благосостояния которого все догадываются, но толком никто ничего не знает. Другое — человек, вытаскивающий на всеобщее обозрение свой Bentley.

СОПРОТИВЛЕНИЕ МАТЕРИАЛА
По словам оперативников департамента экономических преступлений МВД, на который возложена борьба с коррупцией, до начала антикоррупционной кампании прямая взятка — из рук в руки — была весьма распространенным явлением. В лучшем случае мзду получали через фирму, оформленную на себя или близких родственников, не привлекая сложных цепочек. Выявить и доказать факт коррупции при такой схеме было относительно просто, хотя бы потому, что все происходило на территории России. Это давало милиционерам шанс отследить и задокументировать перемещение денег до конкретного чиновника. Высшим пилотажем был простой вывод денег в ближайший офшор. Сначала милиционеры испытывали сложности с установлением владельцев предприятий; впрочем, довольно быстро они научились бороться и с такими схемами. По некоторым данным, бралось любое возбужденное уголовное дело, в рамках которого направлялся запрос властям страны, на территории которой была зарегистрирована фирма. Кипр и ряд других безналоговых зон раскрывал список акционеров, что пусть и со сложностями, но позволяло доказать материальную заинтересованность чиновника.

Сейчас все большее распространение получают сложные офшорные схемы. Типовой практикой стал даже не вывод денег на Кипр, взятки начали проходить через две-три офшорные зоны. Проследить их при этом практически невозможно, еще сложнее доказать факт взятки. Иногда система выглядит еще сложнее: например, деньги конвертируются в акции, а те, в свою очередь, опять в деньги. Доказать, что это взятка, а не доходы от коммерческой деятельности, невозможно. Получателем, как правило, является зарубежная фирма, счетом которой распоряжается чиновник. Привязать его к благополучной французской или британской фирме, учитывая сложный механизм поступления денег, не способны даже правоохранительные органы европейских стран.

Кроме того, чиновники, раньше получавшие взятки каждый по отдельности, все чаще предпочитают получить одну взятку на всех, деля ее только после «очистки». Это усиливает круговую поруку. Наконец, бартер услугами, при котором деньги заменяются на бизнес-преференции для аффилированных с чиновником предприятий, тоже практически недоказуем. При этом стоит учитывать, что сам чиновник или его близкие родственники редко входят в состав учредителей. Как правило, держателем акций компании является другое юридическое лицо, зарегистрированное где-нибудь за границей.

Впрочем, сама по себе схема не нова, она всего лишь трудоемка, затратна и требует достаточно высокого уровня финансовой грамотности. Стоимость регистрации зарубежных предприятий может достигать нескольких десятков тысяч долларов. Цена схемы может составлять 30–50% от суммы взятки. Раньше подобные финансовые цепочки могли себе позволить чиновники, имеющие регулярные многомиллионные побочные заработки. По сути, это были индивидуальные финансовые схемы, созданные под конкретного заказчика. Мелкие получатели мзды их практически не использовали, поскольку и так чувствовали себя вполне безнаказанно. Впрочем, активизация борьбы с коррупцией — вспомним о задержанных в 2008 году 248 главах муниципальных образований и 62 депутатах различных уровней — убедили чиновников в необходимости поступиться частью прибыли в обмен на безопасность получения доходов. Появились структуры, удовлетворяющие возникший спрос на подобные финансовые услуги. Они предоставляют весь спектр услуг для более мелких пользователей. Массовость услуги снижает издержки на содержание заграничных предприятий.

По данным милицейской статистики, в 2008 году число преступлений, связанных с легализацией и отмыванием доходов, полученных преступным путем, снизилось по сравнению с предшествующим годом на 7%. Это не значит, что меньше отмывают. Это значит, что схемы стали сложнее. По сути, констатируют оперативники, сложились жестко структурированные организованные преступные сообщества, финансовая база которых находится за рубежом. Что, по мнению оперативников, делает их практически неуязвимыми.

АЛЬ-КАПОНЕ.РУ
Единственное, что выдает членов коррупционного сообщества, — несоответствие уровня жизни и официальных доходов. Правда, очевидность происходящего еще не является доказательством в суде. Однако для этого, по мнению силовиков, есть почти непреодолимые препятствия. «Ну да, я знаю, что префект или работник мэрии не может иметь новый Toyota Land Cruiser. Однако если я со своими умозрительными доводами попробую доказать это в суде, выяснится, что его годовой или двухлетней зарплаты вполне хватает на такую машину. А то, что он должен эти два года не есть и не одеваться, суд волновать не будет — доказательств нет. В конце концов, чиновник заявит, что жил на доходы жены — преподавателя столичного вуза или пенсионерки. Опровергнуть этого я не смогу», — говорит оперативник отдела по борьбе с экономическими преступлениями. Виной тому, считают сыщики, является активное хождение наличных. «Мы не можем отследить текущие расходы того или иного чиновника, даже если очень захотим», — добавляют борцы с экономической преступностью.

Действительно, доказать разницу на данный момент можно, только взяв подозреваемого в коррупции чиновника и членов его семьи под круглосуточное наблюдение. То есть привлечь для поимки коррупционера не менее двух-трех десятков высококвалифицированных милиционеров. Причем оперативники должны будут фиксировать все суммы покупок и счета из ресторанов. Что само по себе не очень реально. Но даже при такой плотной опеке результат неочевиден. Не каждый месяц чиновники тратят больше, чем зарабатывают, поэтому момент слежки должен совпасть по времени с достаточно крупным перерасходом средств. Теоретически, впрочем, это возможно, однако очевидно, что силы и средства под подобные мероприятия выделяются только при наличии политического заказа на конкретного чиновника, и заказ этот должен исходить из самых высоких кабинетов.

В качестве достаточно простого и относительно дешевого выхода из ситуации специалисты МВД видят отмену выдачи зарплат наличными — деньги должны перечисляться на карточку. «Хочет наличные — пусть идет и снимает в банкомате», — говорит собеседник «Эксперта». Непременным условием действенности предложенной меры оперативники считают повсеместное введение подобной законодательной нормы. «Мы понимаем, что для этого нужно установить банкоматы в каждом селе и модернизировать все кассовые аппараты под прием пластиковых карт. Однако эта мера позволила бы отслеживать низовую и среднюю коррупцию в режиме онлайн, а остальным предъявлять претензии в неуплате налогов», — считают милиционеры. Милицейское предложение вполне тянет на национальный проект. Помимо борьбы с коррупцией программа перехода на безналичные расчеты загружает отечественную радиоэлектронную промышленность на несколько лет вперед выпуском касс и банкоматов. Кроме того, будут развиваться все виды связи, поскольку банкоматы не могут работать без связи с банком, а это, в свою очередь, — интернет для всех жителей страны. И наконец, предложенные мероприятия позволят жестко администрировать налоги, что в общем-то тоже немаловажно в масштабах страны.

Текст: Максим Агарков, Николай Силаев, Эксперт.ру [2]
Илл.: Кирилл Рубцов