К оттепели

Этот удивительный сюжет подарил мне субботний февральский день. Мы с дочкой играли дома с собакой, и в какой-то момент к нам присоединился солнечный лучик. Он прокрался незаметно сквозь подтаявшее окошко, сквозь плотные шторы и забавно, чуть виновато встал между нами. Моя двухлетняя дочка удивленно посмотрела на свои залитые светом и теплом руки, на прищурившегося и сладко потянувшегося нашего пса и сказала: «Ой, мама, это что? Солнышко улыбается?»

"Да", – порадовалась я ее открытию и посмотрела в окно в робкой надежде увидеть другие приметы приближающейся весны.

На улице стоял терпкий морозец: воздух за стеклом прозрачный и неподвижный. Пятиэтажные дома у подножия нашей абрамовской горки курились дымками. Небо было пронзительно-голубым, а желающих прогуляться по 30-тиградусному холоду совсем немного.

Меня же солнышко звало пройтись! По заиндевевшему полупустому городу или по тихому сказочному лесу – все равно. В душе медленно, но настойчиво поднималась волна непонятного ликования: где-то глубоко, еще совсем ненавязчиво звучала первая капель, и вспомнились строчки из стихотворения тульского поэта Ильи Гутковского «Стоит февраль»:

Еще природа не проснулась,
А в воздухе летает дух
Рождения. Зима, беснуясь,
Сдает права на все вокруг.

Подтверждение своим робким ощущениям я нашла вечером этого же дня в заснеженном сквере, что тянется вдоль улицы Ломоносова. Солнышко давно село. Пушистый снежок уже стал голубеть. Редкий прохожий прогуливался сегодня здесь: разрумянившиеся молодые мамочки быстро катили впереди себя санки с закутанными в шали малышами. Маленькие «колобки» глядели в крошечные щелочки на мир и не успевали ничего интересного в нем заметить. Серьезные мужчины спортивно трусили по узкой дорожке, обгоняя встречных и не поднимая глаз.

Посреди тропинки стояла женщина. Она внимательно разглядывала что-то на дереве и загадочно улыбалась. Я присмотрелась: с дерева падали вниз крошечные прозрачные, как стрекозиное крыло, парашютики. Они падали почти вертикально и втыкались в снег, образуя на нем удивительный коричневый игольчатый коврик. Ясенелистный клен, узнала я. На его веточках, приглядевшись, можно было увидеть красные комочки. «Снегири! – потрясенно воскликнула я. – Один, два, три… да они на каждой ветке сидят!» — «Да, я тоже наблюдаю. Так интересно», – почему-то смущенно сказала женщина.

Клен был полностью усыпан снегирями. Маленькими и покрупнее, с красными и бурыми грудками. Птицы ужинали. Каждая брала в клюв «лопасть» парашюта, аккуратно расщепляла ее у основания, доставала оттуда семечку, а шелуху бросала вниз. Прислушавшись, среди шума проезжающих мимо машин можно было различить легкий треск.

«Весна скоро! – сказала моя соседка. – Сегодня у меня под окном снегирь чирикал. К оттепели…».

Еще долго шла я по скверу и рассматривала деревья. На многих кленах сидели снегири, другие были просто волшебно красивыми в своей неподвижной стати. Веточки припорошены снежком и хрупкие-хрупкие, словно стеклянные. Кажется, подует ветерок, и красота разрушится. В душе вновь начала нарастать безграничная радость.

В этой, пока застывшей, красоте мне почудилось обещание весны. Обещание зеленой молоденькой травки на проталинках, первых нежных, тянущихся к солнцу цветков мать-и-мачехи, пьянящего запаха просыпающейся земли и талого снега. Обещание новой жизни…

Стоит февраль,
весны предтеча,
Последний часовой зимы.
И вдохновенно ждем
мы встречи,
Ждем новых встреч
и ждем любви.

Текст: Елена Аазанова, березниковская независимая газета “Неделя.RU” [2]
Фото: Вадим Белов