Архипелаг Гааг

На минувшей неделе в Белграде был арестован Радован Караджич, самый разыскиваемый военный преступник на территории бывшей Югославии, которого безуспешно ловили 13 лет. К нынешнему июлю не осталось никого, кто не желал попадания Караджича в Гаагский трибунал.

ОХОТНИКИ БЕЗ ДИЧИ
Охота на Радована Караджича началась сразу после того, как в 1995 году Гаагский трибунал официально обвинил его в военных преступлениях и выписал ордер на арест. Американский координатор по боснийскому урегулированию Роберт Гелбарт тогда откровенно заявил: "Захват Караджича — одна из главных целей США". Фотографии лидера боснийских сербов получил каждый военнослужащий международных сил в Боснии. Было проведено бесчисленное количество операций НАТО по его захвату. Для поимки Караджича готовились даже группы спецназа США и Великобритании. Но бывший лидер боснийских сербов был неуловим.

Поняв, что таким способом Караджича не поймать, Запад стал требовать его ареста от Белграда, обещая взамен блага в виде экономической помощи и грозя карами в виде санкций. Сначала выдачи Караджича требовали от Слободана Милошевича, который числился одно время "гарантом дейтонских соглашений по Боснии". Потом — от сменивших его в октябре 2000 года сербских демократов во главе с премьером Зораном Джинджичем. А после его убийства в марте 2003 года — от Воислава Коштуницы, ставшего ключевой фигурой в Сербии. Но ни при одном из них поймать Караджича было невозможно, причем по вполне веским причинам.

НЕВЕРНЫЙ ХОЗЯИН
У Милошевича, казалось, были все основания выдать Караджича Гаагскому трибуналу. Где-то с начала 1995 года отношения между тогдашним президентом Сербии и лидером боснийских сербов стали стремительно портиться. Милошевич готовился пойти на сделку с Западом: мир в Боснии в обмен на гарантии его личной неприкосновенности со стороны международного сообщества. А харизматичный Караджич, для которого подобная сделка была равносильна национальному предательству, Милошевичу все больше мешал. Для усмирения строптивого лидера боснийских сербов Белград даже ввел санкции против Республики Сербской, которые сербы по обе стороны реки Дрины, разделяющей Сербию и РС, иронично прозвали "братскими". Потом Сербия добилась ухода Караджича с поста президента РС. Но арестовать его Милошевич все-таки не решился.

После разрыва с Белградом Радован Караджич как-то бросил своим сторонникам, что в случае ареста молчать не будет и ему есть что рассказать о Милошевиче. Как говорили мне близкие Караджичу люди, он даже стал собирать компромат на бывшего патрона. Боснийский лидер не мог простить Милошевичу, что тот толкнул боснийских сербов на войну, а потом предал их ради лавров миротворца и сохранения власти. В 2001 году эту информацию подтвердил западным СМИ один из помощников Караджича, заявивший, что тот намерен стать свидетелем против Слободана Милошевича взамен на смягчение наказания и что бывший лидер боснийских сербов "уже два года собирает документы, доказывающие вину Милошевича в военных преступлениях в Боснии".

Обо всем этом наверняка еще в середине 90-х спецслужбы донесли Милошевичу. И он не только сам отказался от идеи поимки Караджича, но и сделал все, чтобы тот не попал в руки гаагского правосудия в результате какой-нибудь спецоперации. Как утверждают сербские источники "Власти", в охрану Радована Караджича тайная полиция Милошевича внедрила своих людей, которые должны были ликвидировать лидера боснийских сербов при попытке его захвата.

Подтверждением может служить рассказ одного бывшего охранника Караджича сербским журналистам. По его словам, в 1997 году бывший президент РС решил поменять всю группу, которая должна была эвакуировать его из республики в случае нападения. Ранее за это отвечали сотрудники службы безопасности Югославии, однако становившийся все более подозрительным Караджич перестал доверять им.

НЕРЕШИТЕЛЬНЫЙ ВРАГ
Не поймали Радована Караджича и после падения режима Милошевича и прихода к власти в Сербии демократов в октябре 2000 года. Правительство премьера-реформатора Зорана Джинджича пошло на крайне рискованный шаг: в марте 2001 года арестовало Слободана Милошевича, а 28 июня выдало его Гаагскому трибуналу. Однако вместо обещанной экономической помощи Запад направил в Белград целый список новых обвиняемых сербских политиков и военных, которых требовал Гаагский трибунал. Это серьезно осложнило положение Джинджича — на новые знаковые аресты и выдачи (скажем, Радована Караджича) он пойти уже не мог.

Ближайший соратник премьера Джинджича Владимир Попович рассказывал об одном любопытном разговоре между Зораном Джинджичем и бывшим главой тайной полиции Слободана Милошевича Йовицей Станишичем, который состоялся примерно за год до убийства премьера. Станишич предложил Джинджичу сделку: он, Станишич, обеспечивает добровольную сдачу Гаагскому трибуналу некоторых обвиняемых, а премьер договаривается с Западом, чтобы Радована Караджича оставили в покое. На это Зоран Джинджич тогда ответил: "Лучше, если Караджич тоже сдастся добровольно". После этого разговора, по словам соратника покойного сербского премьера, "бывшие" фактически вынесли приговор Зорану Джинджичу и решили сделать ставку на тогдашнего президента Югославии Воислава Коштуницу.

ИЗВОРОТЛИВЫЙ СОЮЗНИК
После убийства премьера Джинджича в марте 2003 года и последовавшего вскоре после этого перехода практически всей полноты власти к Воиславу Коштунице в Сербии началась реставрация. Новым главой госбезопасности стал Раде Булатович, который был членом партии, возглавляемой супругой Милошевича Мирой Маркович. А минюст возглавил Зоран Стойкович, который в 1984 году судил сербских диссидентов. Серьезно говорить в этих условиях о поимке Караджича уже не приходилось.

И уже первые месяцы пребывания у власти Воислава Коштуницы показали, что он никогда не пойдет на арест ни Радована Караджича, ни бывшего командующего армией РС Ратко Младича. Основную причину этого назвал все тот же соратник премьера Джинджича Владимир Попович. Он заявил, что Воислав Коштуница являлся "политическим зонтиком" так называемого антигаагского лобби, костяк которого составляют тайная полиция и военная служба безопасности Слободана Милошевича. А это лобби намерено было любой ценой не допустить появления в Гааге Караджича и Младича.

Пойти против воли "антигаагского лобби" Воислав Коштуница не мог. Тем не менее он понимал, что отказ от сотрудничества с Гаагским трибуналом грозит Белграду серьезными санкциями. Поэтому Коштуница избрал иную тактику: он анонсировал кампанию добровольной сдачи главных обвиняемых. И использовал для этого все возможности.

Сначала в 2005 году с просьбой явиться с повинной к Караджичу обратилась с телевизионного экрана его супруга Лиляна. А потом митрополит Сербской православной церкви в Черногории Амфилохие, который до того заявлял, что в Гаагу не отправил бы даже собаку, вдруг посоветовал Караджичу сдаться.

Однако кампания Коштуницы завершилась добровольной сдачей лишь второстепенных фигур. Более того, она очень напоминала вариант, который безуспешно предлагал Зорану Джинджичу шеф тайной полиции Милошевича: пожертвовать пешками, чтобы сохранить ключевые фигуры.

А Радован Караджич был именно ключевой фигурой. Поэтому, пока Воислав Коштуница находился у власти, он мог спать спокойно.

7 июля в Сербии было сформировано новое правительство, ключевую роль в котором играют демократы президента Бориса Тадича. Ни Воислава Коштуницы, ни его людей в нем больше не было. И всего через две недели, вечером 21 июля, Радован Караджич был арестован в Белграде.

ГААГСКИЕ ТРОФЕИ
Поимка главного обвиняемого Гаагского трибунала сулит Белграду немалые дивиденды. Пока, правда, только политические.

Своей ключевой целью новое сербское правительство объявило интеграцию в Евросоюз. До сих пор это выглядело откровенной утопией. Главным условием хотя бы первых шагов в процессе интеграции Брюссель ставил полное сотрудничество Сербии с Гаагским трибуналом. А оно предполагало как раз выдачу Радована Караджича или, на худой конец, Ратко Младича.

Теперь условие выполнено. "Мы, конечно, еще обсудим эту тему с главным прокурором, но я почти уверен, что он объявит о "полном взаимодействии" Белграда с трибуналом",— заявил сразу после получения известий о поимке Караджича координатор внешней политики ЕС Хавьер Солана. А председательствующий сейчас в ЕС президент Франции Никола Саркози прямо заявил, что арест Караджича "приближает Сербию к Евросоюзу". Уже нынешней осенью Белград рассчитывает получить статус кандидата в члены ЕС.

В выигрыше от поимки Радована Караджича, безусловно, окажется и Гаагский трибунал. Причем не только потому, что в его руках наконец-то окажется тот, кого разыскивали целых 13 лет.

После того как гаагские судьи не смогли довести до логического (то есть обвинительного) заключения процесс над Слободаном Милошевичем ввиду его кончины в марте 2006 года, трибунал вступил в полосу тяжелого кризиса. Многие заговорили о его неэффективности и огромных расходах. Теперь трибунал не просто заглушит голоса критиков, но и получит стимул продолжить свою работу даже после срока, отведенного ему Совбезом ООН,— 2010 года. На минувшей неделе генсек ООН Пан Ги Мун заявил, что "работа Гаагского трибунала не будет завершена до тех пор, пока не будут арестованы и преданы суду все те, кто скрывается от правосудия".

Подвох, конечно, тут же почувствовали в Москве, где не скрывают своего негативного отношения к трибуналу. И официальный представитель МИД РФ Андрей Нестеренко поспешил напомнить о необходимости свернуть деятельность Гаагского трибунала и передать все незакрытые дела следственным органам стран бывшей Югославии, "на настоящий момент вполне зрелым и способным самостоятельно разобраться и вынести вердикт в отношении военных преступлений".

Тем не менее Россия тоже может извлечь для себя пользу из ареста Радована Караджича. За 13 лет активных поисков в западных СМИ не раз появлялась информация, что "военный преступник Караджич скрывается в России". Москва, разумеется, все отрицала. Но ей напоминали, что в августе 1996 года именно она помогла убедить Радована Караджича уйти из политики — в обмен на гарантии свободы и спокойной старости. Больше в этом Россию никто не упрекнет.

Текст: Геннадий Сысоев, КоммерсантЪ [2]
Фото: АР