Вопрос не в том, помним ли, а в том, как помним. Дело не в открытии новых фактов, как в 80-е годы, а во взгляде, в оптике. Мы много знаем о писателях, партийных и военных начальниках, репрессированных и выживших. Знаем о том, что происходило, как правило, в их изложении. Это те люди, которые сами могли постоять за себя, пусть и после смерти, ведь у них был дар слова и желание говорить. А что с теми, кто не хотел говорить, потому что боялся, потому что не был ни писателем, ни героем?