Первохимики

С чего начинается Родина? Казалось бы, вопрос вечный и требующий серьезного размышления. Но если оторваться от глобальных мыслей и элементарно вернуться в историю, историю малой Родины – наших Березников, ответ окажется совсем незатейливым. С человека. С человека разного: заключенного, ударного и иностранного. Именно он, Человек, сыграл немаловажную роль в становлении Березников как города и как столицы Химии. Примерно так можно сказать о начале истории Республики химии на Каме.

НЕСВОБОДНЫЙ ТРУД
Чтобы верно отразить пафос великой стройки, приехал и большой писатель Константин Паустовский. Вот что Константин Георгиевич пишет о строителях химзавода: "Их нельзя поразить ничем. Скажите им, что надо выстроить вторую Эйфелеву башню для нужд комбината, и они начнут ее строить, назвав "башней №2 на первом аммиачном участке" или что–нибудь в этом роде". При этом, Паустовский ничего не пишет о заключенных, которые составляли основную массу строителей.

О них написал другой большой писатель – Варлам Шаламов, который в то время отбывал срок в Вишерских лагерях. "Осенью 1929 года, – пишет он в антиромане "Вишера", – я ... плыл из Вижаихи в Усолье, в поселок Ленва с пятидесятью заключенными, чтобы открыть, основать первую, новую командировку Вишерского лагеря, положить начало гиганту первой пятилетки – Березникам ... Я призван был возглавить рабочую силу лагеря на Березникихимстрое, ехал маленьким начальником из заключенных". К осени 1930 года заключенные построили лагерь на 10 тысяч человек.

Варлам Шаламов: "Слова "зэк" не было тогда. Лагерь блестел чистотой. Чистота, порядок были главным достижением лагеря, предметом неустанных забот многочисленной его обслуги. ... Я много встречал потом ссыльных, а то и просто вербованных работяг, бежавших из Березников из–за плохих условий быта. Все они вспоминали одно и то же: раскормленные рожи лагерных работяг. ... Бывало, что тот, кто посылал жителей своего села, давал дело – судил и отправлял под конвоем на Север (имеется в виду север Пермской области – прим. С. Ф.) – сам приезжал туда по вербовке, по вольному найму как энтузиаст и видел, что те, кого он судил, живут в гораздо лучших условиях, что и сам лагерь блестел чистотой, там не было ни вони, ни даже намека на вошь".

Шаламов пишет, что выработка заключенных была гораздо выше, чем у вольнонаемных, хотя денег заключенные за свою работу не получали, а только премии – 1–2 рубля в месяц. К практике использования несвободного труда в «Республике Химии» возвращались не раз. После Великой Отечественной войны в городе работали военнопленные, строившие жилые дома и промышленные объекты, а гиганты–калийные комбинаты возводились не только ударными комсомольскими бригадами, но и спецконтингентом, который в народе не случайно называли «химиками», словно, противопоставляя официальному образу первостроителя, который создавался советской пропагандой.

ПЕРВОСТРОИТЕЛЬ МИРСАИД
Слухи о том, что рядом с Усольем будут строить новый завод и новый город, разлетелись быстро. Первыми на заработки потянулись те, кого позже стали называть "шабашниками". Тогда они были объединены в артели. Особенно много было курганских и казанских артелей. В числе последних приехал и Мирсаид Ардуанов, который в Березниках чтим чуть меньше Ленина: рядом с заводоуправлением АО "Азот" находится его бюст, в музее – его орден Ленина, а его именем названа улица.

"Все наши мечты были о заработке – как бы побольше домой послать", – простодушно пишет он о том времени в своих воспоминаниях. Платили на стройке хорошо. Артель … работала как заведенная…, только перевыполнение нормы. В результате пришел к ним в барак однажды председатель постройкома и сказал: "Мы решили считать вашу артель не артелью, а бригадой ударников". Так и вовлекли их в социалистическое строительство.

На стройках и заводах ударников тогда не особенно любили: из–за них всем нормы повышали, а заработки – нет. Вот и ардуановскую бригаду некоторые так ненавидели, что, подкараулив их однажды, убили лучшего ударника Мустафу, а нескольких человек ранили. Нападавших нашли: они думали, что им дадут "по пьяному делу", а их судили "за контрреволюцию". Впоследствии Ардуанова избирали членом ЦИК СССР, делегатом VII и VIII съездов Советов. Для него сказка стала былью: "Лег я на койку, гляжу на орден, на изображение Ленина и никак не могу поверить себе, что был в Кремле, только что говорил с главой государства, я – бывший батрак, малограмотный грузчик и землекоп".

Бригаду Ардуанова никто не мог победить. Рассказывают, что только однажды их превзошли две комсомольско–молодежные бригады... Комсомольцы (два эшелона) прибыли по путевке ЦК, и встречали их с оркестром. "Нет, это неплохо – брать с боем века, ведь зреет эпоха в Березниках!" – было написано на одном из вагонов. "Зима. Январь, – вспоминает один из них. – Когда в Москве давали путевку, предупреждали: Верхнекамье – глушь. Между прочим, туда ссылают. Из Москвы выехал щеголем, в ботиночках, в пальто, перешитом из солдатской шинели, и в фуражке ленинградской одежды. Рука сквозь перчатку пристает к ручке двери вагона"...

ВСЕМ МИРОМ
В строительстве Березниковского химкомбината принимало участие более 40 иностранных фирм. В 1928 году правительство СССР подписало контракт с американской фирмой «Кемико» на разработку технологического процесса, проекта оборудования и спецификаций, организацию шеф–монтажных и пусковых работ для БХК. Технологию производства синтетического аммиака предоставила фирма «Нитрожен», уникальное оборудование для теплоэлектростанции высокого давления изготовила фирма «Баккок и Вилькокс», колонны синтеза были изготовлены компанией «Крупа», а турбины, компрессоры, газодувки, кристаллизаторы поставили известные европейские фирмы «АЕG», «Керстнер», «Сименс–Щуккен», «Эрхард Заммер», «Зультцер». Генераторный цех, первый в технологической цепочке получения синтетического аммиака, выполнила под ключ английская фирма «Пауэргаз».

«Многие иностранцы относились к советским кадрам с большим пессимизмом, – рассказывает в своем очерке «Гигант химии» С. Федотова. – "Милостивый государь! – писал представитель американской фирмы директору химкомбината, – никто, кроме наших специалистов, не сможет содержать дорогое и сложное оборудование в хорошем состоянии... Вам придется выбирать: или вы оставляете наших специалистов и сохраните оборудование в хорошем состоянии или отказываетесь от них, что приведет к порче дорогостоящего оборудования". Хорошо известен случай, когда на просьбу помочь разобраться в немецких чертежах один из представителей зарубежной фирмы ответил: "Разве можно советского медведя научить играть на пианино?"

Но были среди них и такие, кто приехал по идейным соображениям – помочь России строить новое общество. С другой стороны, идейно–воспитательная работа на строительстве комбината (в т.ч., и среди инспецов – ред.) зашла так далеко, что некоторых иностранцев даже стали отзывать обратно: политбеседы между березниковскими рабочими и немецкими специалистами стали заканчиваться пением Интернационала, и это не понравилось руководству фирм. Уезжая, на прощание один из немцев снял галстук и надел поверх спецовки рабочему. "Тот достал из кармана комсомольский значок "КИМ" и протянул ему. Они обнялись и расцеловались", – вспоминают очевидцы.

Добрую память оставили о себе специалисты французской фирмы «Керстнер» Эмиль Леблан и Анре не только по тому, что были лояльно настроены к новой власти в России, но по тому, что, уезжая, дали возможность снять копии с чертежей своего оборудования, что позволило без проблем изготовлять запасные детали для ремонта. А инженер Дели, автор патента на приборы для производства анализов газа, был большим поклонником классической музыки и с удовольствием играл на виолончели в самодеятельном оркестре клуба химиков.

Покидая Березники, старший инженер полевой конторы «Нитрожен» В.Х.Бекстер адресовал директору БХК М.Грановскому письмо, в котором подчеркнул, что выполненная на комбинате в достаточно короткий срок работа заслуживает большой похвалы и может составить честь любой организации в мире.

Текст: Елена Пожыгаева, по материалам Неделя.RU [2]
Фото «Иной газеты»