Дом, который построил чек

Когда я был маленьким, самой большой мечтой моего детства был собственный дом. Это не от агорафобии. Это – от тогдашних реалий. Квартира моего семейства в утопавшей среди бурно разросшихся тополей хрущевке делилась на две традиционные для тех времен части. В «большой» комнате (метров четырнадцать) жили папа с мамой, там же смотрели телевизор, наряжали елку, хранили одежду и собирали друзей на вечеринки, человек этак по тридцать. А в «маленькой» (метров девять) жили я, бабушка, спаниель Джек и попугай Кеша.

АРХИТЕКТУРА ОТ СКУКИ
И хотя попугай довольно скоропостижно отбросил коньки (очевидно, отвращение к жизни ему внушила придуманная мной игра под названием «Подвиг Гастелло»), проблемы некоторой стесненности в пространстве это явно не решало. Первый дом я приобрел лет в семь. Составил два поваленных набок стула, натянул на ножки кусок ткани от старой занавески и расположился там с максимальным комфортом. То есть с местом для отдыха (старая подушка), гаражом (на две игрушечные машины) и даже помещением для вооруженной охраны (пять оловянных солдатиков).

Вторгаться в мой дом кому-либо категорически запрещалось, даже Джеку. Это был мой дом! Только мой… Примерно в те же времена высшим проявлением комфорта и процветания мне казались трехкомнатные квартиры. Не банальные двухкомнатные, в которых все так скучно и предсказуемо, а именно эти роскошные и загадочные трех(!)комнатные дворцы, в которых можно гулять из комнаты в комнату более одного раза. Конечно, я слышал, что бывают четырех(!!) и даже пяти(!!!)комнатные квартиры, но подобную роскошь мой детский ум был просто не в силах себе представить. А от трехкомнатных я приходил в неизъяснимый, почти религиозный трепет, как Пятачок от вида подтяжек Кристофера Робина. Это был предмет моего искреннего поклонения и восторга. И я точно знал, что когда вырасту, выучусь и прочее и прочее, то обязательно буду жить в трехкомнатной квартире!

ВОПРОС КОМФОРТА
…Спустя пятнадцать лет, скучая в очереди за железнодорожным билетом, я услышал разговор двух дам, стоящих передо мной.
— …Нет, я так не могу, – томно говорила одна. — Просто не перевариваю дискомфорт в дороге. Я привыкла к удобству, к роскоши… Поэтому лично я в поездах беру только… «…СВ»,– подумал я, усмехаясь над жалкими представлениями бывшей советской дамы о «роскошной» жизни.
— …купе, – закончила дама, разбивая в пух и прах мои представления о ее представлениях.

…Еще лет через пять ко мне в Москву на недельку заглянул мой старый приятель – обитатель одного провинциального, но весьма амбициозного города на Волге. Было лето, в ресторанах душно, пляж нам за уик-энд изрядно надоел.
— А давай я тебя на Рублевку свожу, – сказал я как-то. — Посмотришь, как новые русские живут.
— Что я, не видел, по-твоему? – надулся приятель, обижаясь с той мгновенностью, с какой способны обижаться только провинциалы в гостях у москвича. — У нас тоже новых русских полно, строятся…
— Ну поехали, посмотришь, – миролюбиво уговаривал я. — Это забавно.

Минут через тридцать мы припарковались у ресторана «Царская охота» в знаменитой Жуковке и побрели пешком по бывшей деревенской улице, ныне обнесенной трехметровыми заборами с ревниво бдящими видеокамерами.
— Вот, посмотри, что настроили, – я указал на монументальное строение в стиле китайской пагоды, крыша которой взметнулась главой непокорной над заборами.
— Ну и что? – скептически ответствовал приятель. — У нас нувориши дома не хуже строят.
Я посмотрел на него с жалостью:
— Это не дом. Это – навес над мангалом. А дом – вон он.
Приятель повернул голову и... начал медленно поднимать ее вверх. А монументальное пятиэтажное строение с двумя вынесенными наружу прозрачными лифтами и балконом, напоминающим малую арену Лужников, нагло взирало на нас сверху вниз, поблескивая тонированными стеклами многочисленных окон, эркеров, башенок и мезонинов.

ВИТРАЖИ ДЛЯ БИЛЬЯРДНОЙ
Не знаю, многие ли нувориши современной России провели свое детство на девяти квадратных метрах с бабушкой, попугаем и спаниелем… Судя по непрекращающейся уже лет пятнадцать домостроительной эйфории – все.

Если есть деньги – строят черт-те что и сбоку бантик. До самозабвения и даже до разорения. У моих друзей сосед по земельному участку который год живет в недостроенной бане. Размах его домостроительного проекта был столь масштабен, что финансового дыхания не хватило. А сто двадцать квадратных метров помещения, изначально планировавшегося под баню, как выяснилось, ему вполне хватает для комфортной жизни и журфиксов персон на двадцать. Вот он и махнул рукой на Большой Проект. Однако это скорее исключение, чем правило. Сказать самому себе «иди ты в баню!» большинству новых русских до сих пор затруднительно. Забавно, Россия почти во всем довольно быстро выросла из коротких штанишек эпохи первичного накопления капитала (вернее, не из штанишек, а из малиновых пиджаков с отливом, огромных джипов, похожих на чемоданы-переростки, «златых цепей на дубе том» и прочих, теперь уже анекдотичных аксессуаров «новорусскости»), но вот от младенческого пристрастия к большим домам, похоже, избавится нескоро.

Бывший коллега по флибустьерско-романтичному пиару времен 1990-х, изрядно разбогатевший на поставках листовок для многочисленных политиков, недавно сидел у себя в офисегрустный и озабоченный.
— Что случилось?
— Да вот, понимаешь, в бильярдной витражи разбились. А они из Венеции, теперь опять хлопот куча – покупать, транспортировать…
С минуту я смотрел на него, пытаясь переварить полученную информацию.
— Где, говоришь, разбил витражи?
— В бильярдной…
Когда я начал хохотать, он недоуменно на меня посмотрел. Самое любопытное, что столь же недоуменно на меня смотрела примерно половина из тех, кому я рассказал эту историю…

Россия любит шутки, но витражи, установленные в бильярдной, ей до сих пор не кажутся смешными. Недавно один риелтор с серьезным видом рассказывал мне, что сегодня, когда схлынула волна первого насыщения, появились новые тонкости, отличающие дома класса премиум от домов класса суперлюкс. В частности, последние должны обладать не только большей площадью всевозможных бильярдных и сигарных, но и (цитирую собеседника) «наличием помещений утилитарного назначения». Последнее я попросил расшифровать. Поскольку по опыту собственного жилища я знаю только одно помещение вполне утилитарного назначения. Оказалось, что в суперлюксе должны быть и другие.

Например, помещение для хранения мехов или комната для мытья лап собакам. Если бы мой давно почивший Джек оказался в помещении для мытья лап собакам, то он, наверное, испытал бы свой собачий шок. Потому как ему лапы традиционно мыли в общей ванной, в перерыве между мытьем моих лап и листьев любимого фикуса. «Эх, не дожил Джек», – подумал я тоскливо.

ПРОЩЕ НАДО БЫТЬ
А может, оно и исправится? С мебелью, по крайней мере, хоть и не сразу, но так и получилось. Помню, в разгар 1990-х знакомые снисходительно усмехались, видя мою мебель из необработанной сосны. Они, в полном соответствии с пока еще живучей традицией, покупали исключительно тяжелую и витиеватую мебель испанского и итальянского происхождения и, заполонив комнатку типичной российской «панельки» сооружением в стиле «а-ля Луи Картоз Четырнадцатый», гордо взирали на дело рук своих и кошелька. А теперь ничего, ездят в IKEA и покупают куда более адекватную для жизни и доступную для пылесоса мебель.

В новорусской среде тоже наметилась тенденция к большей адекватности. Правда, со своими перекосами. Недавно г-н Рекемчуков, бывший партнер Дерипаски, а ныне владелец «Независимой газеты» и прочего движимого и недвижимого имущества, в своей авторской колонке в журнале «Профиль» с ленцой и снисходительностью иронизировал над манерой российских миллионеров возводить вокруг своих усадеб трехметровые глухие заборы. Мол, пошлость это, нормальный человек так жить не станет, он открыт и любуется не замутненным человеческим тщеславием пейзажем. В этом так и звучала тонкая насмешка нормального российского миллиардера над нормальным российским миллионером. И было ясно, что нормальные российские миллиардеры теперь «тюремной» ограде предпочитают двухвершковую изгородь из штакетника. Просто место, где они эту самую изгородь предпочитают, обнесено трехметровым забором за пределами прямой видимости. И он нисколько не мешает им чувствовать себя простыми и открытыми нормальными людьми.

РОДОВЫЕ ТРАВМЫ
Молодежное словечко «респект» определяет на Рублевском шоссе все, даже размер взяток, которые взимают местные гаишники. Однако в строгий ряд вполне респектабельной рекламы втиснулась со своим щитом некая компания по продаже недвижимости. С тонкой иронией ее слоган гласит: «Обзаведись родовым гнездом на Рублевке». Впрочем, вполне возможно, что в наличии чувства юмора местных торговцев недвижимостью я обвиняю зря. Присев с приятелем в «Царской охоте» выпить по чашке самого дорогого в стране кофе, мы услышали отголосок разговора двух средних лет джентльменов за соседним столиком.

— Слушай, я наконец дом на Рижской трассе закончил. 360 квадратов, три ванных, детям раздолье,– делился новостями один из них. — Приезжай отметить. Жена говорит: все, больше переезжать не будем, разве что надстраивать. А ты как? Собираешься покупать родовое гнездо?..

Мы с приятелем, бывшим журналистом, который, несмотря на свое вхождение в «ньюрашнский» круг, неутерял чувства слова, старательно давим улыбки.
— А я-то думал, что родовое гнездо, как и родовая травма, не покупается, с этим надо родиться,– шепчу я бывшему коллеге.
— Видишь же, покупается. Хоть с гербом и родословной как у хорошего сенбернара…

Недавно один мой родственник, пятнадцать лет назад переехавший в Бостон, решил обзавестись «родовым гнездом» на Рублевке.
— Из активного бизнеса я уже вышел, жена и сын давно хотят вернуться в Россию, да и мне там скучно, – рассказывал он. — Там кошмар, все толстые, женщины в теннисках, дверь перед ними открыть нельзя, да и страшные все
— за все время жене ни разу не изменил, не с кем… Вот решили построить дом и осесть окончательно…

Дом он строит уже третий год, посему «временно» купил себе двухкомнатную элитную квартиру в центре. И сам акт этой покупки привел его в неизъяснимый восторг:
— Ну вы тут, в России, совсем с ума посходили! У меня в Бостоне двухэтажный дом на восемь комнат, с гаражом на две машины и своим участком. Он стоит 270 тысяч долларов! А тут за двухкомнатную квартиру с меня взяли 800 тысяч долларов!..

Впрочем, до пальмы первенства русскому «домострою» пока далеко. В Лондоне, занимающем первое место в мире по стоимости элитного жилья, квадратный метр такового стоит 37 тысяч евро. Москва с ее 13–20 тысячами долларов за элитный «квадрат» пока стоит на 11-м месте. Но… что нам стоит дом построить?

Текст: Ян Арт, журнал «Белая Полоса», специально для «Иной газеты».
Фото: «Белая полоса»