Великий Калийный Переворот

Изучение общественных дисциплин – вопреки расхожему мнению двоечников-слесарей и отличников-технарей – не только доставляет больше интеллектуальное удовольствие, но и имеет вполне практическую пользу. Многим – особенно упомянутым слесарям, физикам и даже юристам с филологами – это кажется странным. По большому счёту все общественные дисциплины, за исключением некоторых новомодных, могут быть объедины под названием одного учебного курса школы. Конкретно: «история». В школьной программе, конечно, значится ещё и т.н. «обществознание», но на самом деле эта дисцплина – всего лишь изложение ещё одной теории о том, как развивается общество. Не будем уточнять, какой именно, потому что не в этом суть. А любая теория, разумеется, строится на изучении, обобщении и трактовке фактов (во всяком случае, должна), а факты развития общества есть не что иное, как история. Которой становится любой сбывшийся факт, причём становится почти немедленно, оглянуться не успеешь и Ельцин на танке уже – история; коробка из-под ксерокса – история; взрывы в Москве – история… 2 декабря 2007 года тоже уже – история. Хотя и близкая.Опустим дискуссию о правильности трактовок исторических событий, и Жу понятно, что чем дальше от нас отстоит событие, тем точнее мы можем в нём разобраться, не довлеет злоба дни сего. А чем ближе, тем сильнее довлеет. И разобраться труднее. И мешают. Вопрос, кто такой Дмитрий Рыболовлев – гений или злодей, пэтриот, не уступивший в своё время русский калий еврею Гарри Лучанскому, или обосновавшийся в Швейцарии изменник Родины и отечественного сельского хозяйства вкупе с титано-магниевой оборонкой, сейчас вызовет много-много различных ответов. И вариантов ответов. И даже вариантов вопросов. Не говоря уже об эмоциях. А вот вопрос, изменником ли Родины бы генерал Краснов (он же – атаман) или трагической фигурой последних попыток скинуть большевизм силой, пусть и в союзе с немцами («сначала этих, а потом и тех, Русь-матушка сильна, немчура подавится»), такой бурной дискуссии уже не вызовет. А вопрос, кто кого предал Октавиан Августа или Август Октавиана, вообще не вызовет никаких эмоций и споров.

И только школьный учитель поставит «пару», потому что достоверно известно, что Октавиан и Август – это один человек. До-сто-вер-но. В отличие, например, от правильного титулования Дмитрия Медведева. Ладно, Ти-Ви нам показывает, мол, правильно: «избранный президент». Но, согласитесь, насколько это правильно и научно корректно, и насколько соответствует реальной ситуации, никто сказать не может. Не знает. Хотя интересно. А вот про Октавиана Августа известно. Но неинтересно. Или, скажем, так, почти никому неинтересно. Хотя во времена Октавиана, 2000 лет назад уверяю вас, вопрос правильного титулования человека, от которого историки исчисляют превращение Римской республики в Римскую империю, мог оказаться вопросом жизни и смерти. Реальной жизни и реальной смерти.

Таким же реальным вопросом, как сейчас может оказаться, скажем, вопрос финансовых потоков вокруг Мотовилихи на Правом берегу или в нынешнем затоплении Первого рудника. Лет через сто наверняка кто-нибудь разберётся и сможет достоверно сказать, мол, тут этот оплошал, а тот скрысятничал, а здесь нагло надули, и было это потому и потому. Но кому это тогда будет интересно? Разве что тогдашний министр природных ресурсов сможет сказать на пресс-конференции, мол, виноваты ошибки строителей и местных властей начала XXI века, с них не взыщешь, новые власти ответственности не несут, но жить надо и будем решать проблему, а не искать виноватых.

Но это нам сейчас не интересно. Потому что, кто знает. А что было в 30-е годы XX века нам более-менее хорошо известно (а чем дальше от нас, тем понятнее), но, опять же, неинтересно. Потому что взыскать с них не взыщешь. На них, правда, пока ещё можно свалить, но ещё немного времени пройдёт и это уже нельзя будет сделать. Да что там, уже сейчас правобережный быстрострой не свалишь на открывателя ВКМС Преображенского и строителя Березников Миндовского. Ну и какой нам практический интерес в знании о Преображенским и Миндовском? Даже им самим, согласно некоторым космогониям, глубоко всё равно. Даже Игорю Неверову, застрелившемуся после визита к Юрию Трутневу, всё равно – есть ему мемориальная доска на доме по улице Ленина, или забыли его все давно (Неверов был, напомню, атеистом, а каждому воздастся по вере его).

Нам интересно то, что сейчас и в ближайшем будущем. Но это-то как раз нам неизвестно. Или непонятно.

И получается, что нету нам никакой практической пользы в изучении общественных дисцплин, сиречь «истории». Ну, разве что для сценаристов костюмных сериалов или блокбастеров. Фишка, однако, заключается в том, что на самом деле практический смысл и практическая польза от истории, как комплекса общественных дисциплин, есть. Нет, не угадали. Я совсем не о том, что «кто не знает истории, вынужден повторять её ошибки». Это всё как раз лирика.

Суть и фишка в том, что практический смысл имеет смысл не знание истории в её остросюжетных подробностях и костюмных нюансах, а история в её, считающейся самой скучной и непонятной, НАУЧНОЙ части. Вопреки злободневной трудности и даже практической невозможности (например, попробуйте поставить эксперимент и попробовать проверить: а если бы Владимир Железов в ситуации 2006 года не купился на обещание выиграть муниципальный конкурс, а всё-таки выставил свою кандидатуру на пост Главы местного самоуправления против Андрея Мотовилова, что из этого получилось бы? Предполагать можно всякое, а вот установить научно и достоверно – нет. А ведь эксперимент – основа науки), вопреки неподатливости материала исследования, вопреки вообще всему история развивается. Не только по спирали, но и как наука. И кое-какие законы выводит, и кое-какие закономерности устанавливает.

Да-да. Все эти производительные силы, производственные отношения, классовая борьба, признаки классов, антагонизм, закон соответствия ПС и ПО… Уже зеваете? Однако сравните например, практическую пользу от Закона Ома? Да? Знаете? На выходе совершенно практический эффект – электричество в вашей розетке. Так ведь с историей-то тоже самое. Обозначить научными терминами, применить известные законы к нашей повседневной практике и совершенно чётко вырисовывается картина, что же такое произошло в нашем города в последние годы. И что происходит. И даже камо грядеши.

Собственно, тем, кто изучал общественные дисциплины хотя бы с небольшой долей серьёзности, а не зазубривал для сдачи скучнейшего (в сравнении с физикой и коммерцией) экзамена, понятно было происходящее и в конце прошлого века, и в начале нынешнего. А то, что уважаемые политологи типа Олега Подвинцева с истфака ПГУ) в комментариях прессы этого не комментируют, так, ведь: всё равно не поймут, и объяснять слишком долго. Хотя, казалось бы, чего тут объяснять? Вроде бы в школе все учились, в школьном курсе это есть. Впрочем, это было ещё недавно и даже терминологическая путаница не утряслась…

Но если говорить лапидарно и по-простому (извините тавтологию), в 1991 году в России началась революция. Что с французского, кстати, означает «переворот». Началась со стихийного народного всплеска, пиком которого стал август 1991 года. В результате сломался становой хребет советской системы. Широкие народные массы этим обстоятельством удовлетворились или были умиротворены «лидерами августа». Поэтому был сломан только становой хребет системы. А по всей России, на местах, в городах и весях сохранилась власть старой советской бюрократии. Но становой хребет сломался. И появилась буржуазия (они же – «олигархи», они же – «бизнесмены», они же – «предприниматели»). Которая – это закономерно – слегка оперившись и обогатившись – вступила в борьбу за власть с бюрократией. Со старой советской бюрократией. Это была борьба классов. Старого правящего класса и нового класса, претендующего на роль правящего. Всё ещё зеваете? Сейчас перестанете.

Потому что Березники ничем не отличаются от остального общества (с научной точки зрения). И Березники стали одной из арен, на которых разворачивалась конкретная классовая борьба. Ну совсем же просто! Вот, возьмём, например, Александра Мошкина. Это – советская бюрократия. А Дмитрий Рыболовлев – это буржуазия. У советской бюрократии была власть, она господствовала. Буржуазия, которая заработала деньги и хотела это продолжать, должна была либо с властью делиться, либо власть отобрать.

Конечно, я не имею в виду, что конкретно Рыболовлев должен был делиться конкретно с Мошкиным, а говорю вообще. Хотя и конкретные, можно сказать, канонические примеры можно привести – участие дочери губернатора Геннадия Игумнова в калийном бизнесе, чем не пример? И раскрытие потом Рыболовлевым того факта, что губернатор давил на него (Рыболовлева), мол, отдай акции. Кстати, Рыболовлев этот факт предал огласке, как раз, когда шла битва за губернаторское кресло между Игумновым и Трутневым. Между представителем старой советской бюрократии и ставленником буржуазии. Нюансов, конечно, много, и они запутывают, но научный подход тем и хорош, что позволяет на нюансы не обращать внимание. Это как с законом тяготения. Ускорение шара – 9,8 м/секунду, а голубой это шарик или красный кубик – неважно. Ну, кому не нравятся примеры из березниковской жизни, вспомните фильм «Олигарх». «Кремль нам мешает? – Мы сами станем Кремлём!». Буржуазия добивается политической власти. В фильме - неудачно. Но и фильм - про Москву.

Итак, в Березниках – как и по всей стране – к концу 90-х годов советская бюрократия сохраняла господствующие позиции. Советская бюрократия и, следует отметить, близкий к ней бизнес, «своя» буржуазия, сформировавшаяся в начальный период революции из комсомольцев, спортсменов etc. (ближайшие примеры – Сергей Макаров, Сергей Матящев). Интересы «новой» буржуазии (формировавшейся не от близости к советской бюрократии, а достаточно самостоятельно) с интересами старого режима не совпадали, и, в конце концов, вошли в открытый антагонизм. В Прикамье это обострение обозначилось противостоянием Трутнева и Игумнова. А иначе и быть не могло. Новые, буржуазные производственные отношения установились и окрепли, буржуазия тоже окрепла, зачем ей платить власти дань (а вынуждена была платить), если власть можно заменить? И вернуть бюрократию на подобающее ей место – служанки богачей. В этом состояла суть Нидерландской революции, Английской буржуазной революции, суть Великой Французской революции… Подробности, сюжетные нюансы, костюмы и декорации сути не меняют.

Возможно, кто-то, читая эти строки, сейчас примеряет на себя парик Дантона, а кто-то – венец Карла I. Не возражаю, хотя на самом деле мы говорим лишь о самых общих вещах. А кто конкретно и какую роль в этой постановке сыграл – пусть разбираются уже продюсеры. И – спешу заметить – в историческом сюжете нет хороших и плохих, какие-либо сравнения человечности Мошкина с жёсткостью Мотовилова (к примеру) неуместны. В ядерной реакции не бывает хороших атомов и плохих электронов. В истории – тоже. Напомню, что именно советская бюрократия, захватившая власть в 1917 году, и привела страну к катклизмам 90-х. Словом, куда ехали, туда и приехали.

Итак, основным историческим сюжетом стала классовая борьба между буржуазией и старой бюрократией. Другие общественные классы и слои активного участия не принимали, не могли, да и не хотели.

Как это всегда бывает в ходе классовой борьбы, пока буржуазия добивается власти, в ход шли все приёмы, подтачивающие или разрушающие старый режим. Именно поэтому период с 1991 по 2005 запомнились березниковцами, как времена свободы, именно тогда понарождалось печатных изданий, свобода дискуссий была в почёте, каждый предприниматель бы кум королю и сват губернатору. Свобода – оружие буржуазии в борьбе за власть, она нуждается и в свободной прессе, и в общественной активности, и в сотрудничестве со стороны мелкой буржуазии (поэтому поддерживаются всякие Ассоциации предпринимателей), и т.д. Таким образом буржуазия завоёвывает общественные симпатии и лишает таковых старый режим. Так, к слову, было не только в Березниках, просто мы Березники рассматриваем как частный пример.

А старый режим был обречён (кстати, «группа МММ» - можно было бы назвать и так, но это лишит наше исследование наукообразия и запутает читателя). Во-первых, сама советская система была уже нежизнеспособна, потому и случился, Август 91-го. Сохранение видоизменённой Советской власти в Березниках было естественно, потому что народный всплеск ограничился арестом ГКЧП. Но её кончина была неизбежна, потому что производительные силы обогнали производственные отношения и стали нужны отношения рыночные, капиталистические, буржуазные. Которым старый режим объективно препятствовал. Во-вторых, старый режим существовал вне какой-либо общественной поддержки. Ни пролетарии, ни учителя, ни врачи, ни мелкие предприниматели (за исключением самых близких к той администрации) не сочувствовали тому режиму. Да ему не было это не нужно – его опрой служила вся советская система. Но в стране шла буржуазная революция, становой хребет был сломан, опора расшатывалась и исчезала.

Патрон уходил за патроном в отставку или проигрывал выборы, и шансы выжить у советского режима в Березниках таяли. Однако бюрократия – и это в-третьих – в Березниках оказалась настолько нежизнеспособна, охвачена параличом, что не предпринимала даже шагов к собственному спасению, к укреплению своей репутации, к поиску союзников. Бюрократия не предпринимала ничего. Только тихо надеялась в глубине души, что кончится этот кошарный сон и всё вернётся на круги своя. Показательный пример: Мошкин, например, не раз с гордостью напоминал, мол, он билет КПСС не сдавал. Поскольку гордиться тут явно нечем (охоту на коммунистов никто не объявлял и за принадлежность к Советской власти никого не преследовали. Чай, не корниловцы пришли), то речь идёт именно о надежде. Как там, у Шварца в "Обыкновенном чуде"? При нём любимую жену душили, а он стоял рядом и говорил: «Потерпи, родная, может, и обойдётся». Хороший мальчик.

Когда буржуазия или, точнее сказать, наиболее решительная её группа, именуемая «Уралкалий» пошла в атаку, бюрократия продолжала пребывать в параличе и благодушествовать, мол, может, обойдётся. Сперва сдала Мошкина, в расчёте протянуть год-другой, потом друг друга, потом выторговывали почётные отставки и неприкосновенности… Словом, когда люди задаются вопросом, а что ж так получилось-то, как же «они» сумели, ответ прост: советская бюрократия просто сдала город на милость победителю. Почему она? Да потому что больше никто в этой борьбе не участвовал. Ни-кто.

Для примера. Про пресловутых «красноярских пиарщиков» говорили много и всякое. И многое является правдой, в том числе и то, что эта команда не зря прослыла "командой победителей" и высоких профессионалов, и не зря их нанял Рыболовлев. Однако один эпизод их бурной политтехнологической биографии они вспоминать не любят. До приезда в Березники эту группа политтехнологов имела заказ в Братске. В отличие от Березников, тамошний совковый режим был сломан до приезда будущих создателей БХ, и закалялась тамошняя буржуазия на большой крови. Это Березники себя считали самым бандитским городом, у Братска есть основания полагать иначе. Так вот, приехали наши гении пеара и великие политтехнологи в Братск, начали готовиться к великой битве, но к ним пришли представители местной братвы. В смысле, буржуазии Братска. Пришли и сказали: «Мы вас знаем (в смысле, про пиаровские подвиги наслышаны). Но вы нас тоже знаете. Даём вам сутки, чтобы убраться из города». На следующий день «команда-победителей» покинула Братск и больше туда не возвращалась.

Надеюсь, уважаемому читателю, теперь понятны маникальные страхи приезжих политтехнологов, обилие охраны и шарахание от каждого шороха и слуха, и дикая радость от каждой «победы». Всего лишь синдром Братска, наложившийся на репутацию Березников. Однако в Березниках к красноярским гостям никто не пришёл и ничего не сказал. И вообще никакого сопротивления не оказал. Бюрократия город сдала, хотя она единственная имела хоть какой-то опыт политической деятельности. Местная буржуазия, даже крупная, взросла под крылом совковой бюрократии и от неё же заразилась, как нерешительностью, так и опаской по поводу возбуждения широких общественных масс. Собственно, ведь чего было бы проще – противопоставить красноярским наёмникам березниковский фронт. Самая активная часть социума, мелкая буржуазия (всякие ЧП, ИП И Т.П.) - стихия, сама организоваться не может, потому что от природы они индивидуалисты. Но вокруг сильного лидера вполне может организоваться и будет представлять собой серьёзную силу. Однако лидера не появилось. Сергей Евгеньевич сказал, мол, «если Дима ещё не наигрался в эти игры, пусть играется», «Бератон» с «Содой» - известно что, салдинским собственникам «Ависмы» большого дела до Березников нет (они Салду имеют), Железов свою кандидатуру с выборов мэра снял…

Установлению калийного режима никто не препятствовал – в течение всего периода, когда начался этот переворот в Березниках (считать можно с 2001 года). Нельзя же считать препятствием смешное заседание «генералов» на «Ависме» в 2001, когда генералы березниковской промышленности захотели понудить «Уралкалий» обсудить с ними выборы нового мэра (Мошкина попросту списали уже со счетов), а «Уралкалий» от обсуждения надменно отказался, и промышленники поджали хвост. Или эта – ещё более смехотворная - попытка реставрации в 2005 году, когда отставные персонажи старого режима дружно выдвинулись в Городскую Думу? Такое впечатление создалось, что рассчитывали, мол, за знакомые фамилии березниковцы проголосуют. С какой бы стати? Об уровне общественной поддержки старого режима мы уже сказали. Словом, боролись две чуждые массам силы, одна из которых сумела мобилизовать ресурсы, организоваться, выдвинуть лидера и победить. Другая - даже лидера выдвинуть не смогла, не говоря уже о том, чтобы поднять массы, возбудить общественность… Или хотя бы поддержать чьё-либо сопротивление перевороту.

Можно сколько угодно хаять Мотовилова и установившийся калийный режим. Можно и, наверное, есть, за что. Но кто-нибудь может назвать другую кандидатуру, которая была бы альтернативой Андрею Владимировичу на тех выборах, 2006 года, когда калийный режим установился в Березниках окончательно? Лично я даже полагаю, что и рядовых-то, готовых сознательно участвовать в антикалийном сопротивлении набралось бы немного. Собственно, немного и набралось – пресловутые «Неравнодушные». Их по-детски храброе выступление было обречено на неудачу. Опять же – по двум причинам. Первая причина – на тот исторический момент в Березниках не существовало широкой базы для протеста и какого-либо сопротивления.В 1933 году в Германии тоже очень немногие полагали, что с Гитлером надо бороться и бороться как угодно, вплоть до измены Родине. Поначалу большинство полагало, что да, бесноватый, но можно договориться, можно решить вопрос мирным путём, в конце концов можно отсидеться или, на худой конец, уехать. Многие осознавали свою ошибку уже в концлагерях или на Восточном фронте. Или в 1917-м в России – царская армия насчитывала около миллиона офицеров! В России жили 300 тысяч дворянских семей – около миллиона дворян. В знаменитый Ледовый поход с Корниловым в 1918-м году пошли менее 3000 офицеров, менее 500 юнкеров и около 3000 гражданских в обозе. В 1918 году в Петрограде большевики расстреляли за возможное пособничество Юденичу 20 000 бывших офицеров. Которые просто жили в Питере и надеялись отсидеться в этой заварухе. Неплохо отсиделись, а? 20 000! Боевых офицеров! Сидели и ждали, пока их убьют. Красный гарнизон Петрограда насчитывал тогда едва 60 000 штыков.Это всё просто для примера: на начальном этапе любой власти массы бунтовать не идут. И без организационных, финансовых, идеологических и т.п. ресурсов возбудить эти массы невозможно. Так большевики в марте 1917 года были не в состоянии отобрать власть у Временного правительства, им потребовалась иностранная помощь, чтобы начать работу. И то – в июле обломалось, пришлось октября дожидаться, когда созрело. А в октябре ни одна собака не тявкнула в защиту Временного правительства. Только в январе 18-го кое-какое – и то, не очень массовое – недовольство прорезалось. На начальном этапе любого режима против него выступают лишь отдельные, малочисленные группки, типа юнкеров в Москве в 17-м или «неравнодушных» в Березниках. Соответственно, глупо рассчитывать на массы, а нужно действовать иначе, с учётом собственной малочисленности. И это вторая причина, по которой «неравнодушное» выступление было обречено на неудачу. По большей части технически образованные люди, в общественных дисциплинах оказались дилетантами, помахали плакатами, поорали на скудном митинге, разослали пару релизов – всё в расчёте, что массы поднимутся, и, обидевшись на тупонаселение, увяли. Это, кстати, ещё одно доказательство практической полезности общественных дисциплин. История, она опытом насыщена.

Итак, одни город сдали, другие не имели достаточных знаний и ресурсов, в результате чего 23 апреля 2006 года в Березниках завершился Великий Калийный Переворот и установился калийный режим. Как один из эпизодов Российской буржуазной революции. Напомню, что «революция» с французского переводится как раз как «переворот».

Наиболее решительная и политически озабоченная группа буржуазии, именуемая «Уралкалий» - взяла в Березниках всю полноту власти и установила буржуазную диктатуру. Что, разумеется, тоже является закономерным. Свобода является удобным оружием в борьбе за власть, далее она поворачивается против власти. За исключением, конечно, случаев, когда сама свобода является целью борьбы за власть. Но свобода никогда не являлась целью буржуазии. Поэтому – свободную прессу под пресс, общественное движение – к ногтю, общественное самоуправление - под контроль, самоорганизации граждан через ТСЖ – саботаж… Всё закономерно. Иначе не бывает. И вызывающее поведение победителей, и пренебрежение любыми интересами всех остальных, и отношение к березниковцам как к быдлу, и нарушение всех обещаний и гарантий, которые давались представителям старого режима в обмен на непротивление – всё это тоже закономерно и естественно. Переворот завершился, какие могут быть обещания?

Особой бедой для Березников стало то, что Калийный Переворот – в финальной его части - был произведён руками или под руководством наёмников, абсолютно чуждых нашему городу. Хотя это тоже – обычное явление (у буржуазии, как известно, нет Родины), и вообще частность. Конечно, калийный режим и воспринимается сейчас как оккупационный, но многие березниковцы служат ему и не видят в этом ничего зазорного, и вполне благополучны в этой системе. Так что, «инородность» установления буржуазной диктатуры лишь придало этому процессу некоторое своеобразие. Не очень приятное, но не системообразующее.

Впрочем, изучение общественных дисциплин имеет не только практическое значение для понимания происходящего, а доставляет и немалое эмоциональное удовольствие. Потому что среди закономерностей исторического процесса есть и такая, фундаментальная: история никогда не кончается. И то, что кажется, незыблемым и навечным сейчас, назавтра уже отлетает в пыль и само становится историей. Великий Калийный Переворот в Березниках завершился 23 апреля 2006 года. Почти два года назад.

Текст: Андрей Лучников
Илл. из архива