Борис Ельцин на секунду вернулся в большую политику, чтобы мягко покритиковать своего преемника.
Споры о причинах и последствиях распада Союза Советских Социалистических Республик, обострившиеся в связи с 15-летием знаменитой встречи трех президентов в Вискулях, по определению должны были иметь злободневное политическое значение. Так уж сложилось, что политики на просторах бывшего СССР не бывает без околоисторических рассуждений и разговор о ценах на газ невозможен без обсуждения вопроса о том, кто больше пострадал от большевиков. Так и тут: годовщине Вискулей предстояло стать очередным поводом для разговоров о том, как плохо было недавно и как здорово стало сейчас.
Ситуацию по старой привычке взорвал Борис Ельцин, давший юбилейное интервью «Российской газете». Первый президент так редко появляется на публике, что любое проявление активности – хоть пересказ телефонной книги своими словам – вызвало бы интерес. Что уж говорить про интервью с политическими рассуждениями и оценками. Которые, при всей обтекаемости формулировок, прямо противоположны установленной (и установившейся) точке зрения. Сегодня принято считать, что распад СССР – «крупнейшая геополитическая катастрофа XX века» – случился из-за того, что власть оказалась слаба и не смогла себя защитить. При этом существовавшие в конце 80-х проблемы были вполне себе преодолимы. Главный вывод, соответственно, состоит в том, что власть надо укреплять всеми возможными способами, иначе не миновать новой катастрофы. Есть альтернативная точка зрения, которую, собственно, и представил Борис Ельцин.
«Я по-прежнему считаю, что создание СНГ было единственной альтернативой неминуемому и неуправляемому катастрофическому развалу бывшего Советского Союза... Все известные истории империи прекратили свое существование. Это исторически неизбежный процесс, который был предопределен и для СССР. Другой вопрос, как это должно было произойти. Если бы процесс пошел стихийно, могла случиться гражданская война.
Мы же ставили перед собой цель предотвратить такое развитие событий, сохранить по возможности экономические, социальные связи. И ведь сохранили. И ведь гражданской войны не допустили. А сердечная ностальгия по СССР – от нее никуда не деться».
Ельцин говорит, что случившееся в 1991 году – большая беда, но не катастрофа, а объективная, подкрепленная законами истории реальность. И что могло быть все гораздо хуже, если бы не политики той поры, у которых достало мудрости по возможности сделать все по уму. «То, что нам удалось вырваться из глобального кризиса начала девяностых без кровавых конфликтов, без гражданских войн, – это и есть оценка работы всех руководителей, которым пришлось возглавить свои страны в то чрезвычайно сложное время».
Бывший президент выступает против установившейся точки зрения, согласно которой все 90-е годы были беспросветным временем развала и хаоса. Он не согласен с тем, что 2000 год стал нулевой точкой. По нынешним временам, это почти крамола.
Борис Ельцин имеет полное право на свою точку зрения на события той поры. Так же как и его оппоненты, считающие его главным и непосредственным виновником распада СССР. От этого суть интервью не изменится. И потому интереснее всего, почему именно сейчас Борис Ельцин решил прервать свое молчание.
У него было множество возможностей не просто объявить о своей позиции, но и, может быть, повлиять на ситуацию. Он этого не делал, вольно или невольно соглашаясь с действиями своего преемника. Может ли быть так, что у него наконец лопнуло терпение и он больше не может видеть, как Путин деятельно ревизует ельцинское политическое наследие? Но тогда непонятно, почему это случилось именно сейчас.
К тому же в официальных изданиях редко печатают оппозиционеров, пусть даже они излагают свою позицию в таких аккуратных формулировках.
Возможно, все дело в том, что Ельцин ждал удобного момента, чтобы заявить о сохранении политических амбиций у причудливого политического образования по имени «семья». О том, что группа финансистов, администраторов и политиков, спаянная где общими воспоминаниями, а где и родственными отношениями, готова по-прежнему влиять на принятие самых важных решений. Тем более что наступающее время политической неопределенности – их время.
Так балансировать на противоречиях и сооружать такие сложные разводки умеют только «семейные». Мастерство не растратить, несмотря на годы простоя. Наконец, нельзя исключать и того, что интервью Бориса Ельцина – первая ласточка той самой демократизации, о которой так часто говорят в последнее время. Если начальство считает, что возражающее слово должно не только произноситься, но и доходить до читателя, то с кого же еще и начинать, как не с Ельцина. Тем более что по отношению к главному лицу экс-президент в интервью крайне лоялен.
Теперь остается только дождаться высочайшей реакции на интервью и понять, в какой, собственно, исторический период предстоит вступить стране.
Текст: Дмитрий Бадовский
Впервые опубликовано: “Газета.ru” [2]
Фото: ИТАР-ТАСС