Хороший журналист – мёртвый журналист

Двухнедельные каникулы Школы Лучникова в некотором смысле положительно сказались на творчестве березниковских журналистов и тех, кто причисляет себя к таковым, а также и на суждениях тех, кто привычно прессу ругает. Под последними (в смысле: теми, кто прессу привычно ругает) я имею в виду прежде всего и разумеется отдельных представителей березниковской интернет-общественности, с суждениями которых относительно качества прессы уважаемый читатель может лично познакомиться на Форуме [3]. В соответствующих разделах, разумеется.

Суждения эти, прямо скажем, в большинстве случаев не отличаются разнообразием и сводятся к упрёкам прессы (и прежде всего местной) в продажности, некомпетентности, заказухе и т.п. Словом, в том, о чём, нетрудно догадаться, сами хулители узнали из прессы же, и в тех же, что характерно, терминах. Ну да Бог с ним, с происхождением мнения о прессе у тех, кто прессу ругают. Однако оживлённые и, что вызывает глубокое уныние, повторяющиеся дискуссии о качестве современной (прежде всего, разумеется, местной) прессы явно намекают на необходимость попробовать немного отвлечься от конкретных разборов конкретных публикаций (которые, что называется, делаются «для тех, кто понимает») и обратиться к некоторым сугубо теоретическим проблемам. В частности, проблеме критерия качества публикаций и собственно журналистской работы.

На всякий случай (хотя вроде бы для рассудительного читателя это и без надобности, но на всякий-всякий случай) оговорюсь, что нисколько не претендую на полноту и всеохватность собственных суждений. И даже предлагаю желающим оспорить эти мои собственные суждения. Здесь и далее. И очень надеюсь, что в дальнейших публикациях мне не придётся повторять этот экивок.

Ибо исхожу из того, что вдумчивый читатель изначально не должен заподозрить меня в менторстве или в том, что я глубоко убеждён в собственной безгрешности. Оно, конечно, может быть похоже на то, но смею уверить, это не так. Давайте будем исходить из того, что я просто высказываю некие тезисы, которые любой имеет полное право оспорить и, если будет доказана моя неправота, я её охотно признаю. Если, конечно, неправота будет доказана (а это да, тяжёлое занятие. Но ведь и Вы, уважаемый читатель, надеюсь, тоже не уверены в собственной непогрешимости, полноте и всеохватности Ваших суждений? Если это не так, сделайте, пожалуйста, Escape и давайте больше не встречаться).

Так вот, уважаемые господа, коллеги, собратья и сосёстры по перу и диктофону, а также все уважаемые читатели, которым интересна наша препаскуднейшая профессия: «хороший журналист – мёртвый журналист», тезис, высказанный не так давно одним из форумчан – не наш тезис. Вражеский. И, смею заметить, очень трусливый. Потому что мёртвый журналист ничего не напишет, ни о чём не расскажет, никого на чистую воду не выведет, и вообще, ничего не сделает, как обычно ничего не делает труп простого обывателя. Словом, мёртвый журналист безопасен. Поэтому для некоторых он сразу хорош. А для некоторых - хорош только в этом состоянии. И, кстати, именно поэтому вождители и учители так любят ставить в пример живым пока ещё журналистам журналистов покойных, а как только у живых журналистов проявляется хоть малая толика того, чем славны были покойные, так сразу живой журналист плохим становится. Мы за смех, но нам нужны подобрее Щедрины, и такие Гоголи, чтобы нас не трогали.

А мы? Мы сами, журналисты? А мы, разумеется, жить очень хотим. И, не знаю как Вам, уважаемые коллеги, а лично мне как-то более важна моя оценка (и, естественно, самооценка) при жизни, а не мраморные памятники и публичное признание журналистских достоинств после неё (жизни). Уже по тому хотя бы, что после жизни никакой оценки я уже не узнаю, а самооценка и вовсе станет невозможна (хотите поспорить? Просю).

И как тут быть? Очень щепетильный вопрос получается. Потому что при жизни довольно важна как оценка, так и самооценка, а они довольно часто вступают в противоречие. И чему отдать предпочтение? Самовнушению: ах, я такой гении...альный, просто меня не понимают читатели (коллеги, редактор)! Или: ах, как хорошо, что меня хвалят (вариант: плохо, что ругают)! ????

Здесь уточним: речь идёт об оценке и самооценке состоявшихся профессионалов. Непрофессиональные глупости, которые сплошь и рядом допускаются представителями нашего цеха, в расчёт не берутся и не обсуждаются. Неграмотность, безнравственность, бесчестность, нечистоплотность – всё это присуще, конечно, журналистам не в меньшей мере, нежели простым обывателям, но эти свойства и качества не имеют отношения к нашему профессионализму и потому рассматриваться не могут. В конце концов, нам не нравится глупый журналист за то, что он глуп, а не за то, что журналист, а глупым может быть всяк представитель всякой профессии. И неграмотный, не владеющий хотя основами знаний или хотя бы родным (в нашем случае – русским) языком журналист... Да не журналист он вовсе. То бишь, имеются некоторые параметры, несоответствие которым вовсе позволяет не называть данный персонаж журналистом.

Речь таким образом идёт о тех, кто отличает интервью от репортажа, умеет складывать не только слова из букв, но даже знает, что у слов есть смысл, и в определённом порядке эти слова составляют предложения, а смыслы слов, нанизываясь друг на друга, составляют мысль, которая непременно должна быть связана с последующей мыслью, словом, обладает минимально необходимым объёмом профессиональных навыков и умений. Как среди этих-то профессионалов словосложения отличать хорошего журналиста от плохого? Как самого себя определить – хорош ты или плох? Как журналист?

Самое препротивнейшее в этой ситуации заключается в том, что даже самооценка журналиста (как журналиста) может основываться только на оценке журналиста другими. Читателями прежде всего. Коллег по цеху в расчёт не принимаем по простой причине: зависть, злоба, лакейство, «кукушка-петуха-хваление» распростространены в нашем цехе не меньше, а может быть и больше, нежели в других ремёслах. А вот читателей в расчёт брать необходимо. Опять же по простой причине: журналист он на то и журналист, что просто обязан работать для читателей (или читателя), хотя бы для одного-единственного. Он не гениально-сумасшедший писатель, который может быть уверен, что «время ещё не пришло» и «труд оценят потомки» (тоже, на мой вкус, глупость, но это глупость не нашего цеха). А журналист – хоть и родственная писателю специальность, но работает журналист со злобой дни сего, и только в сей день его нетленка остаётся нетленкой. Завтра – уже всё, уже другой день, уже другая злоба и другая забота. Поэтому как ни хвали сам себя, как ни надувайся перед зеркалом, а оценка со стороны должна быть.

Оценка. То есть, реакция. Если реакции нет... Ну, не сказать, что очень плохо, скорее нормально и обыденно, повседневно и буднично, но точно – не хорошо. Для ценителей русской словесности повторю: не «нехорошо», а «не хорошо». Пишется раздельно.

А вот тут очень легко и приятно впасть в заблуждение. Страшное, смею заметить заблуждение. Какая она должна быть реакция? А? То-то. Очень приятно, когда реакция положительная, когда тебя хвалят. Это общечеловеческое свойство, когда тебя хвалят. Более того, я знаю в местной корреспондентской братии нескольких (не одного!) персонажей, которые сами на свои публикации читательские отклики штампуют (положительные, разумеется). Пальцем показывать не буду (пока, во всяком случае) и морализовать на тему фальсификации читательской резонанса не стану – чувство собственного достоинства у каждого своё, тем более, что это детское желание имитировать похвалу вполне объяснимо банальной слабостью человеческого характера (объяснимо. Я не сказал простительно), не имеющей отношения к нашей теме, и тем более не имеющим отношения к нашей теме корыстным желанием выслужить у барина премиальную подачку.

Фокус-то в том, что похвала как читательская реакция – хотя и приятна, и, бывает, вполне заслужена, но в полной степени критерием высокого качества журналистской работы быть не может. Отчасти – да, а в полной мере – нет. Просто (опять просто! Обратите внимание – как всё просто!) потому, что похвала может быть вызвана всякими причинами. В том числе и самыми низменными (например, подольститься к работнику прессы, чтобы лишний раз не зацепил). И никогда точно нельзя сказать - искренняя эта похвала или с тайным умыслом. А если неискренняя, то, согласитесь, это и не похвала вовсе. Некоторым – в том числе и среди местной пишущее-снимающей братии-сестрии – это, конечно, нравится, но... Встань утром перед зеркалом и хвали себя, глядя прямо в глаза. Или возьми да нарисуй сам себе (благо компьютер под рукой) супер-пупер грамоту за сверхжурналистское сверхмастерство.

А вот когда ругают... Не за непрофессионализм, не коллеги за что угодно (коллеги-то тоже не лыком шиты, и святого в воровстве уличат), а именно читатели ругают. За то, что ты написал. За то, что ты не так и не такими словами написал, как им хотелось бы или неполиткорректно написал (написал: «голубой» или «гей», негодяй такой. Им хочется, чтобы было мяфко: «гетеросексуально несовместимый»). А уж если карами всеми небесными грозятся, голову оторвать или руки повыдергать – то и вовсе высший пилотаж.

Потому что негативная реакция, ругань в твой адрес – она-то точно всегда искренностью дышит. Именно она позволяет уверенно себе сказать: да, это действительно реакция на твою статью. Значит, статья того действительно стоит. Значит, это хорошая журналистская работа.

Я намеренно опускаю причины, по которым журналиста могут ругать. Вплоть до того, что не говорю о личных взглядах и воззрениях журналиста, за которые ему могут ругать. Мне известны многие профессионалы, с которыми мы попросту по разные стороны идеологических баррикад находимся. Но они – профессионалы. Именно потому, что вызывают у меня реакцию. Негативную в их адрес, разумеется. Желание оспорить и опровергнуть. Но вызывают. Значит, они хорошо делают свою работу.

Таким образом. Журналист, которого не ругают... Не то, чтобы плох, конечно. Но не хорош – определённо. Да и журналист ли он в таком случае?

Теоретическая часть занятия завершена, теперь уделим немножко внимания практике истекших двух недель. Просто разберём некоторые, наиболее яркие аспекты местной журналистики последних двух недель.

В БОЛЬШОЙ СЕМЬЕ ПЕРСПЕКТИВЫ
Поза-позапрошлая неделя переполнила березниковскую прессу хвалебными материалами в адрес березниковского калийного гиганта – «Уралкалия». Не стоит обсуждать и рассуждать на тему, не много ли, а не поменьше бы ли, тут дело такое, типа, пять – это куча? А два – это куча? Количественные характеристики здесь в расчёт не берём. Но качественные, пожалуй, следует. Исключительно некоторые.

Например, «Березниковский рабочий» от 21 июля с.г., как раз накануне Дня фирмы. Номер целиком посвящён «Уралкалию» и его свершениям. Первая полоса, красивый заголовок: «Калийные перспективы». Красиво, да? А теперь читаем всё подряд (как, собственно, и следует), заголовок и к первой фразе врезки: «КАЛИЙНЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ. За последние десятилетия в нашей стране не было построено ни одного калийного рудника...». Чуть оторвавши взгляд от пугающих перспектив бросаем взгляд чуть ниже, и ярко выделяется подзаголовок на сплошном тексте: «Взгляд из глубины». Да уж. Перспективочка, однако. Придираюсь? Нисколько. Говорю лишь о том, куда падает взгляд читателя при беглом просмотре газеты и какие при этом могут возникнуть ассоциации.

А вот и младшая сестрица БР - «Березниковская неделя» от 26 июля с.г., аккурат после Дня фирмы. Шикарный заголовок: «Праздник в большой семье калийщиков». Можно сколько угодно упрекать меня в дурном воспитании и том, что нахватался словечек и выражений, но смею заверить, в этом смысле моё воспитание в некотором смысле даже лучше и деликатнее, нежели и большого числа потребителей, что БР, что БеНе. А мне сразу вспоминалсь весьма распространённая в березниковских дворах фразочка: «В большой семье... хм... (опустим) не щёлкай». Нет, если для трепетных выпускниц Смольного института эта газета издаётся и эта статья написана, то я, конечно, неправ. А если для тех, кто плоть от плоти, кость от кости...

Не слишком, пожалуй, удачно решил сделать приятное родном предприятию и «Азотчик» от 27 июля с.г. Рубрика первополосного материала: «Славны дела твои, «Азот»!. Конечно, слова-то все красивые и добрые... Вот только совершенно некстати тут вспоминается изначальная фраза, от которой и сочинена эта рубрика. А именно: «Чудны дела твои, Господи!» Сомнительный, согласитесь, контекст вырисоывается. Тем более в сочетании с заголовком: «В ряду имён нарицательных». На похвалу или похвальбу даже и не тянет как-то.

ТРАУРНЫЙ МАРШ МЕНДЕЛЬСОНА
Не могу определённо сказать, с чем сие связано, но вынужден с грустью констатировать: на прошлой неделе одним новостийным изданием в Березниках стало меньше. Имеется в виду – «Городская газета», которая единственная из всех березниковских газет в течение пяти лет с момента основания составляла конкуренцию безусловно ежедневному БР и даже иной раз умудрялась конкурировать с местным телевидением.

Речь в данном случае идёт не о содержании статей, корреспондентских ляпах и т.п. Речь идёт о том, что в газете, выходящей четыре раза в неделю только один раз (в среду) на первой полосе появились новости. О качестве говорить не будем, речь именно о рубрике, жанре или назовите как угодно. Честное слово, в еженедельниках и корпоративных газетах (БР безусловно остался вне конкуренции) на прошедшей неделе новостей было опубликовано в десятки раз больше, нежели в ГоГе – издании, некогда претендовавшем на ежедневность и оперативность. Да и из числа других опубликованных в ГоГе материалов, пожалуй, только один может претендовать на событийность и злободневность (имеется в виду история с «Письмецом в конверте», вызвавшая, кстати, ту самую негативную реакцию у некоторых персонажей, чему свидетельство – опубликованный в ГоГе же ответ руководства березниковского почтамта). Один. За четыре дня. Пятничная рубрика «О чём говорят» (страна и Березники) здесь в оправдание приведена быть не может, поскольку остаётся кратким (одним предложением) пересказом ранее рассказанных новостей, а на этой неделе – и вовсе, новостей из других газет.

С лёгкой ностальгической грустью вынужден констатировать. Впрочем, вскрытие покажет. Впрочем, как уже было сказано, для некоторых журналист хорош только в одном состоянии. Предлагаю объявить траур, организовать минуту молчания и в связи с этим отменить на ближайшую неделю учебное задание от Андрея Лучникова.

P.S. Автор приносит искренние извинения тем журналистам и СМИ, чьё творчество на данном занятии не было рассмотрено.