Дурные манеры

Текст: Валерий Панюшкин [2]

Законопроект, долженствующий регламентировать поведение в «Твиттере» и других социальных сетях, с чьей-то легкой руки окрестили уже «законом Леси Рябцевой». Потому что Леся Рябцева, помощница главного редактора «Эха Москвы» Алексея Венедиктова, сама похвасталась, что будет такой законопроект разрабатывать, привлекая широкую журналистскую общественность.

Одни на бедную хвастунишку набросились, продемонстрировав сразу несколько примеров отвратительного поведения в социальных сетях. Другие поддержали, аргументируя тем, что нельзя же, честное слово, непрерывно хамить друг другу, говорить гадости о мертвых и… что там еще? Список запретного обещает быть бесконечным.

Фейсбучные свободолюбцы захлебнулись лаем про то, что составление правил поведения в «Твиттере» есть семь тысяч пятьсот двадцать шестое наступление на свободу слова и мы стоим на краю пропасти безмолвия (сколько себя помню, мы стоим на этом краю).

Фейсбучные аналитики, проанализировав ситуацию, пришли к выводу, что изготовление этого законопроекта есть плата, с которой вынужден был согласиться Алексей Венедиктов, чтобы сохранить радиостанцию и сотрудника своего Александра Плющева. И это было тонкое аналитическое наблюдение, примерно такое же тонкое, как если бы аналитики пощупали воду и пришли бы к глубокому выводу, что вода мокрая.

Между тем составить правила поведения людей в «Твиттере» и других социальных сетях нельзя. Невозможно, при всем моем сочувствии к Лесе Рябцевой. Невозможно потому, что общение людей регламентируется не законами вовсе, а приличиями, более или менее общепринятыми представлениями о том, что такое хорошие манеры.

Законы состоят из стройной системы запретов. Приличия состоят из произвольного набора случайных рекомендаций.

Ну, например, все знают, что прилично за столом в правой руке держать нож, а в левой руке — вилку. Но если вы захотите оформить эту хорошую манеру законодательно, вам придется принять целых кодекс, который запрещал бы держать нож в левой руке, вилку в правой ноге, засовывать рукоять ножа в рот, привязывать вилку к уху, вставлять оба столовых прибора в гениталии и анальное отверстие, держать их под мышками… Мало-мальски воспитанный человек понимает, что ограничить правила поведения за столом законодательно — это совершенно абсурдная задача, зато очень легко описать приличия за столом всего парой рекомендаций. Беда в том, что законодатели наши — дурно воспитанные люди, а потому тщатся принять законы, запрещающие все на свете.

Дурные манеры, неприличное поведение, распущенность бывают свойственны людям не тогда, когда нет регламентирующих поведение законов, а тогда, когда люди дурно воспитаны и когда их много.

В январе 1917 года председателю Государственной думы Родзянке не приходило же в голову принимать закон, который запрещал бы в Таврическом дворце сморкаться в шторы и бросать окурки на пол. Даже если зашел бы в Государственную думу какой-нибудь один матрос или солдат, вряд ли он сморкнулся бы в штору и вряд ли бы бросил на пол окурок. Но всего через месяц случилась Февральская революция. Таврический дворец наводнился революционными солдатами и матросами. И — ничего не поделаешь — они стали сморкаться в шторы и забросали окурками пол. Причем делали они все это в борьбе за свободу.

С «Твиттером», «Фейсбуком», «Живым журналом» — то же самое. Люди попадают в социальные сети без всякого отбора, без того, чтобы пройти хоть какой-то минимальный тест на способность вести себя прилично. И людей там много. Разумеется, они будут вести себя как люди, пришедшие на рок-концерт или на футбол, то есть бессмысленно орать.

Так что желаю Лесе Рябцевой успехов в ее безнадежном и совершенно ненужном деле.