Между полтавских казаков

Текст: Илья Азар

Еще в конце января антиправительственные волнения из Киева перекинулись на десяток областей Украины. На западе страны местные власти сами отказывались подчиняться Януковичу, в центральной Украине протестующие брали обладминистрации штурмом, а на востоке провокаторы-«титушки» и милиция играли на опережение, блокируя местные «евромайданы». Корреспондент отправился в Харьков, где набирает силу связанное с властью движение «Оплот». По словам его лидера Евгения Жилина, он не исключает, что, выбивая приезжих националистов из захваченных органов власти, его соратники дойдут до членовредительства и даже убийства – ведь они будут задерживать «преступников».

В ЗАХВАЧЕННОМ ГОРОДЕ
В конце января интернет наводнили карты, наглядно демонстрировавшие быстрое продвижение революции с запада на восток Украины. Одна за другой областные администрации сдавались на милость противников Януковича. Полтавская область выглядела на картах революционным форпостом глубоко на территории врага. Хотя Полтавщина – это еще не Восточная Украина, но она граничит с Харьковской и Днепропетровской областями, где в тесной спайке с милицией хозяйничают «титушки».

В самой Полтаве быстро становится ясно, что обозначать регион на картах как «подконтрольную протестующим область» – это, мягко говоря, выдавать желаемое за действительное. Город живет обычной жизнью, а о том, что в Полтаве происходит «революция», можно догадаться по внешнему виду обладминистрации – окна первого этажа заложены мебелью, перед ней дежурит взвод милиционеров, сами обитатели унылого советского здания работают в штатном режиме.

Революционные времена никак не повлияли на желание чиновников общаться, но один из милиционеров, подмигнув, советует обойти здание администрации. Там обнаруживается флигель, в котором обычно проходят сессии областной рады. 25 января протестующие вошли в пустое здание (при «штурме» разбили одно окно, но уже вставили новое), повесили над входом плакат «Полтавский областной штаб национального сопротивления» и построили высокую баррикаду из мешков со спресованным снегом. С тех пор здесь заседает так называемая «народная рада» – орган параллельной законодательной власти Украины.

Из-за массивной баррикады выглядывает революционер, он совершенно неподвижен, несмотря на ощутимый мороз. Вскоре выясняется, что это пугало, хоть и «полноценный участник революции». «Вот мы балакаем тут, а он сейчас как встанет!» – смеются стоящие рядом на баррикаде бойцы сопротивления.

Внутри, прямо в зале заседаний рады, находятся медпункт (в отсутствие раненых здесь пользуются популярностью только средства от простуды) и пресс-центр. По вечерам на «народное вече» собираются активисты и слушают выступления оппозиционных депутатов Верховной Рады от Полтавской области и местных парламентариев разного уровня. На втором этаже протестующие спят (на ночь здесь остается до двух сотен человек), а на первом дежурящие борются со сном с помощью революционных песен под гитару. Тут же кабинка – исповедальня для священников – и столовая, куда сочувствующие революции полтавчане утром и вечером приносят горячую еду.

Зал заседаний областной рады был захвачен неделю назад, но милиция до сих пор не предпринимала попыток выбить оттуда протестующих. Глава местного отделения националистической партии «Свобода» Роман Чабановский оправдывает захват так же, как его коллеги, занявшие мэрию в Киеве: «Мы ничего не нарушаем, ведь здание и так наше. Так как оно принадлежит громаде (народу) Полтавской области».

Глава области, член пропрезидентской Партии регионов Александр Удовиченко заявил, что силой штурмовать здание никто не будет. По словам Чабановского, чиновник приходил в зал заседаний, пробовал уговорить людей покинуть помещение, но оппозиционеры отказались, и тот под крики «Банду геть!» покинул зал. В свою очередь «народная рада» потребовала, чтобы Удовиченко вышел из Партии регионов, и запретила деятельность союзной с ней Компартии, но, естественно, следовать этим решениям никто не спешит.

Оппозиционеры отвечают Удовиченко любезностью на любезность и в атаку на здание обладминистрации не идут, утверждая, что их задача удержать здание рады и при этом сохранить его в приличном состоянии. «Если мы покинем здание, то даже не будет видно, что мы тут были. У нас люди сдают деньги, чтобы приводить помещение в порядок», – объясняет мне один из защитников баррикад Ярослав, студент юридического факультета.

ДРУЖБЫ НАРОДОВ НАДЕЖНЫЙ ОПЛОТ
Работу милиции по зачистке областной рады готовы взять на себя соседи полтавчан: в Харькове прийти на подмогу властям готовы члены местного бойцовского клуба «Оплот». «Мы сейчас создаем отряды быстрого реагирования, которые после обращения к нам будут выезжать и отбивать захваченные националистами административные здания», – рассказывает мне лидер «Оплота» Евгений Жилин. Он не исключает, что первая такая поездка будет именно в Полтавскую область, хотя планы у него масштабные: «Со временем мы освободим все области Украины, которые к нам обратятся».

В Полтаве понимают, что находятся в авангарде революционной борьбы и готовятся отразить нападение бойцов Жилина. «Пусть приезжают, мы создали сотни самообороны, готовые дать отпор», – усмехается Чабановский.

У входа в бойцовский клуб «Оплот», почему-то оформленном в виде портика с высоченными кариатидами, курят несколько парней в спортивной одежде, у одного подбит глаз. Это отряд самообороны на харьковский манер: местные парни с самодельными дубинами готовятся отбить атаку гипотетических львовских интервентов (слухи о выдвинувшихся в город отрядах с запада страны транслирует в Харькове каждый встречный).

– Надо бы поломать им флаги их бандеровские, – говорит один, очевидно имея в виду участников харьковского «евромайдана».
– Да ладно, они же мирно стоят, – урезонивает его товарищ.
– Хорошо бы на сессии парламента эти флаги запретили к черту, – послушно находит более миролюбивый вариант первый.

Внутри «Оплота» повсюду висят боксерские груши, по которым лупит каждый проходящий мимо. Здесь человек пятьдесят, некоторые ходят с арматурой в руках. «Оплот» – это не просто спортивный клуб, где по выходным проходят бои без правил, а целая бизнес-империя. В нее входят юридическая и аудиторская компании, информационное агентство «Оплот-инфо», ресторан и даже одноименный гипермаркет низких цен. Само здание спортклуба, рассказывает один из бойцов, было построено «за семь миллионов долларов», и клубу его подарили «некие спортсмены».

Создал «Оплот» бывший УБОПовец Евгений Жилин. В своей автобиографии он пишет, что в 2010 году уволился из органов внутренних дел по собственному желанию. В Харькове, правда, говорят, что Жилина уволили по подозрению в двойном убийстве, взяли под арест, но из-за отсутствия доказательств быстро выпустили. «Потом с ним связывали смерть журналиста Василия Климентьева, но и тогда доказательств не нашли», – рассказывает мне сопредседатель Харьковской правозащитной группы Евгений Захаров. Впоследствии в МВД назвали имя виновного, которым оказался другой бывший сотрудник харьковского УБОП Андрей Козар.

По словам Жилина, в «Оплоте» состоят 350 бойцов, а всего у него по Украине до двух тысяч сторонников. Ответ на вопрос, почему бойцовский клуб взял на себя функции по обороне города, завораживает: «Мы патриоты украинской нации. Каждый кайфует по-разному. Кто-то покупает яхты и самолеты, кто-то купил десяти любовницам по бриллианту, а я не так люблю своих детей, жену, папу и маму, как свою землю и свой народ. Моя обязанность как мужчины защищать свою землю, и пока нет войны, я должен подготовить людей к защите своей земли. Я в это вкладываю деньги и от этого получаю удовольствие», – объясняет мне Жилин смысл новых задач своей организации. Вечером он распускает бойцов с дежурства по домам. «Живи сильно», – скандируют бойцы девиз «Оплота» и устраивают Жилину овацию.

«Мы, защитники города, дежурили здесь и были готовы выдвигаться в случае захвата администрации, но теперь мы победили, наша стойкость победила», – говорит Жилин.

* * *
– А кого вы победили-то?
Евгений Жилин: В стране происходят непонятные события, определенные группы людей настроены очень агрессивно и захватывают административные здания. Могут быть недовольные властью, но нельзя переступать рубикон и незаконными методами добиваться законности. Я как бывший правоохранитель не могу смотреть, как «Беркут» жгут [коктейлями Молотова]. В Киеве убивают милиционеров, а на западе Украины – русских бизнесменов.

[Протестующие] как саранча ездят из одной области в другую: собрали две тысячи, захватили администрацию, построили баррикады, оставили в форпосте 150-200 человек для защиты и дальше поехали. Увидев, что это пронеслось уже по многим областям, мы создали резерв. В случае штурма нашей администрации мы за десять минут будем там. Их действия незаконные, они преступники. Как юрист я знаю, что есть понятие нахождения человека в состоянии задержания преступника. В нем человек может другому человеку наносить телесные повреждения, чтобы задержать преступника и передать милиции.

– Только суд потом, наверное, должен еще признать, что задержанный был преступником?
– Да, но здесь очевидное преступление [захват органов государственной власти]. Согласно УК, лицо, которое задержит преступника, не несет никакой ответственности за нанесение телесных повреждений легкой и средней тяжести. Если человеку отрубить две руки или выбить два глаза – это тяжкое преступление, а если отломать одну руку или ногу – среднее. Я хочу, чтобы преступники понимали, что я могу отломать им одну ногу полностью и мне за это ничего не будет.

Больше скажу, если на моего человека кто-то будет замахиваться палкой, то закон позволяет мне его [размахивающего палкой] убить. Если в ходе задержания преступника его убили, превысив полномочия, то уголовная ответственность за это предусмотрена до трех лет, то есть никакая. Человека могут убить просто так, и за это практически ничего не будет. Эти законы стимулируют меня как гражданина к пресечению нарушения общественного порядка, эти законы говорят мне: «Женя, делай все, что хочешь, но пресеки преступление». С таким настроем мы собираемся и ждем, когда они начнут совершать преступления.

У нас есть данные, которые сообщает нам власть, она просит, чтобы мы, люди, занимающиеся спортом, помогали своему городу не то чтобы выжить, но остаться незапятнанным. Я езжу в Киев, и мне противно, что по нему ходят люди со щитами и в бандеровских масках – они насильники, они подчиняют город своей силе. Город им не сопротивляется; из-за своей пассивности и зажратости он потерял чувство собственного достоинства.

– А что вы делаете в Киеве?
– Мы, например, с 50 людьми приехали на Майдан без оружия. Я сказал [протестующим]: «Вы все преступники, разойдитесь, вы разобщаете страну. Если вы на меня нападете, я смогу вас всех подчинить своей воле, я вас победю и передам милиции, ваше место на скамье подсудимых». Нам у последней машины в колонне колесо пробили, они окружили нас в масках с палками дубинками, но никто не посмел поднять руку, иначе я бы всех задержал.

– Так они же по вашей логике и так нарушили закон, захватив киевскую мэрию.
– [В тот момент] они не вели себя преступно. Мы приезжали [в Киев], потому что нас попросили. Нам сказали: «На улице Грушевского вы не нужны, так как мы удерживаем позиции, там стоит “антимайдан” вверху, а вы постойте в самых опасных местах». Мы защищали посты ГАИ, где стоят два-три милиционера. На одну из наших групп напали, мы достойно ответили им, отрезали одному ухо, второго передали милиции, остальных рассеяли, хотя мы были безоружные, а они с дубинками.

Разговор об отрезанном ухе заставляет вспомнить, что один из лидеров осуществляющего поддержку протестующим движения «Автомайдан» Дмитрий Булатов 22 января был похищен неизвестными, а спустя неделю объявился в лесу под Киевом сильно избитым. По словам активиста, его долго били, пытали и надрезали ухо, пытаясь выяснить, как финансируется и координируется «Автомайдан». Булатов утверждает, что у избивавших его людей был «русский акцент», то есть они говорили на русском чище, чем жители центральных или западных областей Украины.

– А в Харькове вы в итоге били кого-то?
– Нет, мы дважды выдвигались, но они разбегались. Они выходят за деньги, а я очень решительно настроен, и моя решительность передается моим подчиненным. Любое преступление будет жестко подавлено. Я запретил кого-то избивать но сказал: «Руки, ноги или глаза, пожалуйста, лишите их, чтобы они запомнили навеки, и передайте милиции».

– А милиция не справляется сама? Зачем вас привлекает?
– Милиция давно имеет право применять огнестрельное оружие, но пока нет приказа, видимо. Милиция этому не препятствует, не применяет огнестрельного оружия, чем фактически уравнивает себя с толпой. У тех и других – только дубинки и шлемы.

О том, что у «Оплота» более чем дружеские отношения с местной милицией, свидетельствует, например, то, что при мне из штаб-квартиры организации вышел человек в милицейской форме с пакетом продуктов в руках.

– А у вас есть что-то еще? Травматы?
– Мы берем количеством и уровнем подготовки. Я являюсь руководителем информагентства, поэтому у меня есть травмат, и, может быть, [мы] будем их применять.

– В общем, в Харькове желающих лишиться глаза не нашлось?
– Нет, но мы им предложили сразиться на нашем ринге. Но они не хотят, так как применяют силу только, когда видят слабого. Это говорит об их низком духовном уровне, у них нет стержня. Я много встречался с националистами в Киеве и говорил им: «Вот вы так уверены в своей правоте. Я верю в бога и вы верите, так давайте тогда сыграем в русскую рулетку, зарядим по патрону в наган и выстрелим каждый себе в голову, и посмотрим на чьей стороне бог». Вызов они не приняли. А я знаю точно, что бог со мной, и все, что я говорю – это от моего сердца. Чего мне бояться, ведь я знаю, что патрон будет в его голове, а не в моей. Я в этом ни секунды не сомневаюсь!

– А как вы относитесь к Януковичу?
– Я недоволен его действиями в данной ситуации, недоволен экономической политикой, но это мой президент. Его выбрали, это наш лидер нации, он такой, какой есть, и лучшего нет, к сожалению. Но я сражаюсь не за Януковича, а за правопорядок в стране.

* * *
В разговоре Жилин высказался по многим вопросам, которые разделяют сейчас украинское общество. Он, например, тоскует по СССР – на эмблеме «Оплота» изображены носорог и карта Советского союза, – но не по коммунизму или дружбе народов, а по «его былой силе». У бывшего УБОПовца «есть мысли, как исправить ошибку» 1991 года – создать выборный высший орган правления СНГ, который вел бы международные переговоры «от имени всех людей». В Евросоюз Жилин вступать не хочет, потому что это экономически невыгодно и потому что «после присоединения мы вынуждены будем праздновать не День победы, а День скорби».

По его мнению, украинский народ разобщают, «одновременно устанавливая памятники герою УПА Степану Бандере и оставляя памятники генералу Николаю Ватутину, освободившему Украину до Ровно, где его убили украинские националисты».

«Не может один народ воспитываться на двух типах героев. Нужно определиться, кто наши герои – солдаты Красной армии или боевики УПА. Для меня герои навсегда останутся в сердце, но для единства и мощности государства я готов подчиниться даже иному мнению большинства. Я много общался с жителями Западной Украины и в какой-то степени их понимаю. Они говорят мне: “Жень, мы никогда не были русскими, мы были галичанами, когда-то нас захватили русские князья, потом литовцы, поляки, венгры, у нас было магдебургское право, католическая вера, мы никогда не относились к вашему этносу, десять поколений мои деды служили тем, кто воевал с русскими. Так что вас смущает в том, что мой дед стал служить немцам, а не Красной армии?” За что его я должен порицать? В их словах есть доля правды, они другая нация, и с нами не ассимилировались», – рассказывает Жилин.

КТО-ТО УМЕР, ТОТ УЕХАЛ – НЕ ОСТАЛОСЬ НИКОГО
В Харькове Жилину сражаться не с кем. Местный «евромайдан» представляет собой грустное по сравнению с киевским зрелище. В среду, 29 января, у памятника Тарасу Шевченко в тридцатиградусный мороз переминаются с ноги на ногу от силы сто человек. Было так холодно, что даже милиционеры наблюдали за происходящим из пирожковой напротив. Как рассказывают мне организаторы местного «евромайдана», в выходные здесь собирается около полутора тысяч человек, а ядро протеста составляют человек двести. На численность протестов влияет и то, что многие активисты «евромайдана», как и бойцы «Оплота», периодически ездят в Киев, понимая, что передовая борьбы находится там.

Глава занимающейся коммерческими переводами фирмы Виталий и редактор Дарья готовы выходить на митинги до тех пор, пока не падет власть Януковича, и объясняют мне причины малочисленности харьковских протестов. «Дело в специфике восточного региона, все сидят дома и оттуда поддерживают протест и не поддерживают Януковича. Они не привыкли выражать свое мнение, они не верят, что их позиция на что-то влияет. Тут у людей психология бюджетника или человека с большого предприятия, который чувствует себя частью серой массы, это своеобразное болото», – говорит Виталий. «Революция – это интимное дело каждого», – емко описывает мне психологию интеллигентных харьковчан местный журналист Андрей.

В советские времена Харьков, первая столица УССР, считался культурным и интеллектуальным центром Украины, готовым соперничать с Киевом, но сейчас ситуация изменилась. «Это давно уже не культурный город. Люди втягиваются в болото, никто никуда не развивается и не растет», – говорит Дарья. Правозащитник Евгений Захаров вместо ответа грустно цитирует харьковского поэта Бориса Чичибабина: «Безработица у эха: этот умер, тот уехал — не осталось никого». По словам правозащитника, из тех, кто задавал тон в интеллектуальной жизни в Харькове в 1970-1980-е, в городе мало кто остался, а новое поколение на смену им так и не пришло.

Олицетворением новой реальности Харькова является одиозный мэр города Геннадий Кернес. Как знает в Харькове каждый, мэр дважды сидел в тюрьме, имел справку из психдиспансера, а еще раньше был наперсточником. С тех времен за ним закрепилась кличка «Гепа», которую он якобы получил за то, что бегал от милиции со скоростью гепарда. «Организаторы харьковского майдана понимают особенности мышления нашего мэра, понимают, что его нельзя провоцировать, что если здесь рыпнуться неправильно, то последуют бандитские решения. Если протест перестанет быть мирным, то пойдут избиения», – уверен Виталий.

По словам Захарова, у Кернеса раньше были охранные агентства, из которых он позже «создал муниципальную охрану, и этих бойцов он использует для избиения тех, кто ему мешает». В свое время они атаковали охрану местных бизнесменов братьев Александра и Владислава Протасовых, которым принадлежала сеть магазинов «Таргет» (на месте одного из них сейчас как раз находится гипермаркет «Оплот»). В 2010 году, вспоминает Захаров, те же охранники разогнали крупный митинг против вырубки столетних деревьев в парке Горького ради строительства в зеленой зоне особняков и подъездной дороги к ним.

Однако Кернес, по словам Захарова, пользуется в городе все бóльшей популярностью. «У него есть ряд сильных качеств: он умен, напорист, энергичен, с ним трудно воевать, потому что он беспкомпромиссен и уступает только прямой силе или власть имущим», – рассказывает правозащитник. Симпатии горожан Кернесу удалось завоевать установкой красивых скамеек, ремонтом детских площадок и созданием оперативной службы реагирования на жалобы на коммунальные службы.

«У Кернеса появился свой избиратель, раньше его побаивались, зная, что он бывший наперсточник, а теперь привыкли. Многие, даже мой знакомый профессор физики, говорят, что в городе появился настоящий хозяин», – говорит Захаров. Его слова подтверждает один из бойцов «Оплота» с красным от недавнего удара глазом и огромным желтым синяком вокруг него: «У нас все поддерживают Кернеса кроме тех, кто на майдане стоят». По словам Захарова, все это не отменяет немыслимый уровень воровства в Харькове, где асфальт на дорогах перекладывают каждую весну (у Кернеса есть свой асфальтовый завод).

В последние недели Кернес развил небывалую активность – он охотно раздает интервью и, как и Жилин, много говорит об угрозе нападения извне. 1 февраля в Харькове даже прошел внеочередной съезд Партии регионов, на котором было учреждено движение «Украинский фронт». Глава харьковской областной администрации Михаил Добкин, давний соратник Кернеса, заявил, что фронт будет «очищать» украинскую землю от тех, кто «пришел с оккупационными планами».

Пока «бандеровцы» в город не приехали, власти Харькова, по словам Захарова, фактически легитимизировали нападения «титушек» на местных оппозиционеров. «Это наш феномен – [власти] платят голодной молодежи, чтобы та [атаковала майдан]. Бандитская власть пошла на соглашение с криминальными кланами, и брутальность, которая здесь теперь процветает, ненормальна и отвратительна», – с сожалением констатирует правозащитник. Жилина не коробят такие обвинения, он называет «титушек» инициативными ребятами, готовыми защищать свой город: «Те, кто ездит по стране захватывать администрации, и есть самые настоящие “титушки”».

Оптимизма у харьковских оппозиционеров прибавилось, когда 27 января у «евромайданов», как в Харькове, так и по всей Украине, появились неожиданные защитники. Футбольные фанаты нескольких украинских клубов вдруг заявили о том, что будут защищать протестующих от нападений провластных провокаторов. Националистические взгляды фанатов харьковскую интеллигенцию не смущают – они рады любой поддержке. «Хоть фанаты нас поддержали, а то ни хипстеров, ни студентов, ни программистов – никого нет здесь. “Ультрас” – нормальные, адекватные, и с ними спокойнее, потому что от нашей милиции помощи нет», – говорит Дарья.

В харьковском «Металлисте», которым владеет приближенный к Януковичу бизнесмен Сергей Курченко, фанатам запретили использовать клубную символику, но у памятника Шевченко все равно стоят несколько человек в желто-синих шарфах. Сейчас объединились не только враждующие между собой группы фанатов «Металлиста» с северной и южной трибуны, но и фанаты разных клубов. На предстоящем матче Кубка Украины между «Металлистом» и киевским «Динамо» фанаты двух клубов даже намерены провести общую акцию. Поддержать «евромайдан» фанаты решили из-за начавшегося беспредела «титушек», но, как уверяет меня болельщик, представившийся Павлом, «ультрас» «были и остаются вне политики».

Фанаты несколько раз выходили на защиту «евромайдана» в Харькове, хотя Жилин говорит о своих потенциальных противниках снисходительно. «Когда мы выдвинулись, милиция от “ультрас” отошла, и они сразу начали разбегаться. Но мэру Кернесу начали звонить их родители, поэтому мэр позвонил [нам] и попросил их не трогать. Мол, родители сказали, что дети ошиблись и пришли не туда. Ну мы и остановились», – рассказывает он, не смущаясь своих близких отношений с градоначальником и милицией.