Взять грех на руку

Текст: Григорий Калягин

По распространенному мнению, в коррупции самой по себе нет ничего особо плохого и страшного. Логика простая: дескать, взятки чиновникам помогают организовывать и развивать бизнесы, которые без этих взяток не развились бы. Иными словами, играют роль смазки, заставляющей вращаться заржавевшее колесо государственной машины. Так ли это в реальности?

По словам известного американского политолога Самюэля Хантингтона, «с точки зрения экономического роста есть только одна вещь, которая хуже общества с негибкой, излишне централизованной коррумпированной бюрократией, — это общество с негибкой, излишне централизованной честной бюрократией». Эта цитата уже много лет кочует из одной работы, посвященной теме благотворного влияния коррупции на экономику, в другую.

В целом доводы экономистов в пользу коррупции можно свести к следующим двум аргументам.

Во-первых, в ситуации, когда коррумпированный чиновник занимается распределением каких-то общественных фондов (например, размещает за взятку заказ на производство чего-либо для нужд государства или осуществляет госзакупку каких-либо товаров или услуг), выигрыш достается тому, кто готов заплатить больше всех, — таким образом, соблюдаются условия эффективности.

В соответствии со знаменитой теоремой Коуза (этот замечательный экономист умер в 2013 году в возрасте 102 лет), при отсутствии трансакционных издержек, под которыми в данном случае имеются в виду любые издержки взаимодействия между людьми, с точки зрения общества неважно, кому изначально достаются те или иные активы, — в конечном итоге их будут использовать те, кто сможет извлечь из них наибольшую выгоду, а значит, использовать самым эффективным способом. Данный аргумент в пользу коррупции полностью согласуется с теоремой Коуза.

Во-вторых, если чиновник за взятку готов ускорить некий зависящий от него процесс, это позволяет разделить потенциальных покупателей на тех, кому нужно срочно, и тех, для кого скорость предоставления услуги не так важна.

Учитывая, что люди добровольно делают выбор, платить за ускорение чиновничьего процесса или не платить и подождать, общественное благосостояние должно увеличиться. Действительно, никто же не возмущается тем, что за срочность ремонта чего бы то ни было или за срочную доставку с нас берут дополнительные деньги.

Первый из приведенных выше аргументов в пользу коррупции относится к лихоимству, а второй — к мздоимству.

Эти рассуждения о пользе коррупции, однако, имеют мало смысла по целому ряду причин.

Что касается первого из приведенных аргументов, люди, которым приходится иметь дело с российским ФЗ-94 (федеральный закон «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд»), хорошо знают, что в большинстве случаев цена контракта не может быть единственным аргументом при принятии решения в пользу соответствующего покупателя или поставщика. То же самое справедливо и для взяток: за хорошую мзду чиновники, как известно, легко закрывают глаза на все недостатки приобретаемых таким образом товаров или услуг, особенно если эти недостатки не видны со стороны невооруженным глазом.

Не случайно самой коррумпированной отраслью во всем мире считается строительство: пока не случится, например, землетрясение, для стороннего наблюдателя нет никакой возможности понять, из чего это (здание, мост, дорога и т.д.) было построено и как.

После случившегося летом 1999 года в Турции страшного измитского землетрясения, унесшего десятки тысяч человеческих жизней, турки начали массово переселяться из многоквартирных в собственные дома.

Потому что нет никакого доверия к государственным структурам, контролирующим качество этого строительства. А регион сейсмоопасный.

Во-вторых, не стоит забывать, что те «услуги», которые чиновники за деньги и вполне легально оказывают бизнесу и населению, в большинстве случаев не связаны для них с какими-либо издержками: грубо говоря, чиновники производят бумажки. Кроме того, подавляющее большинство данных «услуг» никогда и никем не были бы куплены по доброй воле: эти бумажки на самом деле нужны им, а не нам. Представьте себе ситуацию: два соседних кабинета в некоей административной структуре, владелец первого честно выполняет свои обязанности и, соответственно, перебивается с хлеба на квас. Владелец второго успешно и сверхприбыльно торгует волшебными бумажками и, соответственно, мягко говоря, процветает. Как вы думаете, насколько мощным будет у владельца первого кабинета стимул завести себе тоже волшебную бумажку?

Причем совершенно не имеет значения формальное содержание этой бумажки: довольно давно замдиректора одного из продуктовых магазинов в центре Москвы по моей просьбе сделал мне ксерокопию документа, который этот магазин был обязан иметь. Первая страница этого документа — средние месячные температуры в центре Москвы, вторая страница — роза ветров центра Москвы. Стоил документ, кстати, недорого: порядка $100. Покупать его нужно было каждый год. Таким образом можно успешно торговать чем угодно — хоть, например, теоремой Чебышева!

К вышесказанному стоит добавить, что в соответствии с одним из законов Паркинсона «бюрократы, как кролики, обязаны размножаться».

Несколько лет назад мне попался на глаза текст в «Газете.Ru» под названием «Я тоже построил дом в Подмосковье…», который я до сих пор использую, рассказывая студентам о коррупции.

Человек в 1999 году купил участок в одной из соседних с Московской областей, оформил подключение электричества, строительный паспорт и начал строительство. Построил дачный дом в 2005 году. Тут выяснилось, что технические условия на подключение электричества действуют всего год. Пришлось оформлять электричество повторно. Оказалось, что за несколько лет число согласующих организаций выросло с трех до восьми. То же самое и с оформлением самой постройки: «Оказывается, согласующие организации, как люди, при хороших условиях начинают активно размножаться. Вот перечень некоторых организаций и сроки: БТИ — 2,5 мес., Архитектура — 3 мес., Санэпидстанция (успела разделиться на две согласующие организации) — 4 мес., Пожарные (успели разделиться на две согласующие организации) — 3 мес., районная администрация, сельская администрация (у последних двух удалось оформить быстро — повезло)».

Тут стоит заметить, что в соответствии с теорией, эмпирикой и простым здравым смыслом последствия децентрализованной коррупции для общества намного более разрушительны по сравнению с коррупцией централизованной.

Логика очень простая: если для того чтобы, например, получить лицензию на какую-то деятельность, нам нужно три разрешения от трех действующих независимо друг от друга административных структур, каждая из них установит монопольную цену на свою бумажку (в то время как нам сама по себе одна эта бумажка ни для чего не нужна), то, если коррупция централизованная, то есть эти три структуры управляются из единого центра, все три бумажки этот центр будет рассматривать как одно благо и, соответственно, монопольная цена будет установлена им на все три бумажки вместе, а общая сумма, в которую обойдется нам лицензия, будет меньше.

Говоря о децентрализованной коррупции, нельзя не отметить того обстоятельства, что в моем примере ни одна из трех действующих независимо друг от друга административных структур не в состоянии самостоятельно обеспечить получение лицензии, однако каждая из них может легко пресечь наши попытки получить искомую лицензию. По словам одного высокопоставленного (и часто вспоминаемого в соответствующей литературе) индийского государственного чиновника: «Если вы хотите от меня, чтобы я ускорил прохождение документов по инстанциям, я вряд ли смогу вам помочь. Но если вы хотите, чтобы я остановил движение документов, я могу сделать это немедленно».

Наконец, несостоятельным можно признать и второй аргумент в пользу коррупции: больше взяток — меньше очередей.

Дело в том, что чиновники в подавляющем большинстве случаев являются монополистами на рынке своей «услуги».

Соответственно, как и любые другие монополисты, они заинтересованы в политике ценовой дискриминации — ситуации, в которой потребитель платит за товар или услугу ту максимальную цену, которую он действительно готов за это заплатить.

Соответственно, чиновники в таких обстоятельствах напрямую заинтересованы в создании очередей (по возможности огромных), чтобы те их клиенты, которые в принципе могут заплатить за «услугу» деньги, действительно их платили, а не стояли в очередях с бабушками. Данный тезис по большей части подтверждается и эмпирическими исследованиями:

средний размер взятки прямо пропорционален времени, потраченному на посещение разного рода административных контор, степени государственного регулирования экономики и обратно пропорционален подотчетности обществу чиновников исполнительной власти.

В общем, польза от коррупции государственных чиновников для общества может возникнуть лишь тогда, когда государство по каким-то причинам преследует цели, далекие от увеличения общественного благосостояния. Здесь можно вспомнить, например, замечательный фильм Стивена Спилберга «Список Шиндлера», главный герой которого в том числе просто покупал «своих» евреев у коррумпированных нацистских чиновников: коррупция может способствовать увеличению благосостояния общества исключительно в подобных случаях.

Что касается того ущерба, который коррупция государственных чиновников наносит обществу, то это отдельная большая тема, так как ущерб этот велик и многообразен. Здесь лишь отмечу, что коррупция бьет по инновационным отраслям экономики сильнее, чем по всем остальным. Поэтому затеи наподобие Сколкова в пораженном коррупцией государстве заведомо не могут дать сколько-нибудь положительный результат.