Мартышкин труд в Березниках

Текст: Наталья Новожилова

Давайте, не будем рассуждать о качестве знаний, которые даёт сегодня молодому человеку российская и березниковская, в частности, школа. Об этом можно спорить до хрипоты с переменным успехом.

Математики, физики, химии, астрономии и другого учёного добра, которое может пригодиться, а может и нет, там хватает. Обидно другое: из школы пропал труд, тот самый, на котором мальчиков учили работать руками, где они познавали все основы мужского обращения с деревом, металлом, другими материалами, могли подержать настоящие пацанские инструменты, отсутствие коих в доме говорит о том, что в нём нет мужика. Само название предмета «труд» заменили замечательным и всеобъемлющим термином «технология». Но с ним из нашей школы трагически исчезло всё вышеперечисленное. Не случайно современные мальчишки на слово «стамеска» изображают задумчивый взгляд, а на вопрос про «болгарку» отвечают примерно так же, как стилист Сергей Зверев:

«А кто это?». – В прошлом году на уроках труда мы один раз доставали гвозди из досок, ещё раз как-то что-то выжигали, а, ну да... прикалывались над учительницей, – рассказывает Максим, ученик одной из березниковских школ. – А нынче, когда я попросил у папы купить мне пилки для лобзика, он очень удивился, ведь я впервые что-то попросил для труда».

КРОХА СЫН К ОТЦУ ПРИШЁЛ…
Стоит нынешнему ребёнку подойти к своему папе с простым вопросом: «А чему ты научился на уроках труда?» – и можно услышать массу интересных вещей. Березниковец Андрей Соколов окончил школу семнадцать лет назад, но уроки труда помнит до сих пор. Да что там помнит, ни работа, ни домашний быт, ни даже активный отдых не обходятся без навыков, полученных в школьные годы.

– Борис Антонович Рыбалко – наш учитель труда. Не раз я вспоминал его слова и советы. Чему именно он научил нас в своё время, сейчас и сказать сложно, но все основы слесарного и столярного дела мы получили именно в школе. А работать на станках – это вообще настоящее удовольствие. Конечно, и у нас находились ребята, которым это было вовсе неинтересно, но их можно пересчитать по пальцам. Что мы только ни делали на этих уроках: почтовые ящики, тёрки для выравнивания стен, ручки для молотка, швабры, колечки для штор и много чего ещё. Помимо программы мы сами просили попробовать сделать то, что нам интересно. Помню, как делал себе деревянную ручку для ножа, мастерил нунчаки (восточное оружие ударного типа), которые до сих пор сохранились в хорошем состоянии. Сейчас с ними пытаются заниматься мои дети. Да вообще, куда ни ткнись: дома, в гараже, в походе для меня не было проблем что-то сделать руками, даже из подручных материалов.

Вспоминается один метод обучения, может, и не очень педагогичный на первый взгляд, но очень действенный. Необходимо было зашкурить какую-то ручку из дерева. Мы быстренько это сделали и бежим к учителю: «Мы всё сделали!». «Точно всё?» – переспрашивает он. После чего берёт за руку кого-то из нас, прикладывает её к нашей поделке и проводит по ней. А-а-а… на руке куча заноз. И снова уточняющий вопрос: «Вы точно всё сделали?». В следующий раз всё зашкурите так, чтоб поверхность была идеально гладкая. Я этот урок до сих пор помню. Поэтому что-то сделать кое-как мне и в голову не приходит.

А ещё после уроков учителя труда вели у нас различные кружки, где мы клеили разные кораблики, мастерили машинки на пультах управления. Всё это было очень интересно, а главное – доступно. А сейчас, когда я спрашиваю у ребёнка, видел ли он хотя бы тот или иной станок, он только качает головой. Один раз они выпиливали лобзиком, и всё.

ПОДМЕТАТЬ – ТОЖЕ ТРУД
«Что мы делаем на уроках? А ничего, сидим, играем на телефонах. Если начинаем играть громко и шумно, нас заставляют подметать класс», – рассказывают ученики одной из березниковских школ. И, к сожалению, таких ребят немало. Во многих школах сейчас нет ни полноценных мастерских, ни необходимого оборудования.

Виктор Иванович Бабин сейчас ведёт уроки технологии в школе №15 и всей душой переживает за нынешнее отношение к этому предмету:
– Я сам в школе любил больше всего труды, поэтому, когда поступил учеником слесаря на завод, втянулся в работу очень быстро. Так же быстро сумел получить 1, 2, 3 и 4 разряды. Сейчас я на пенсии, но работаю с ребятами в школе. Только что это за работа? Раньше были замечательные условия: мастерские, в которых имелось всё необходимое оборудование. Сейчас же школа переполнена, для уроков по технологии остался лишь один кабинет, станки демонтировали и закрыли в кладовке. Администрация школы считает, что раз школа коррекционная, дети с ограниченными возможностями здоровья, то и предмет нужно давать в ограниченном виде. Но лично я на своих уроках вижу нормальных детей, которым интересно что-то делать своими руками. Тем более многие из них пойдут в училище, будут получать профессиональное образование. У нас промышленный город, который очень нуждается в рабочих специальностях.

К тому же настоящий урок технологии включает в себя все предметы: это и математика, и русский, и рисование, и черчение. Ведь прежде чем сделать какую-то деталь, надо выполнить творческую работу, сделать чертёж, посчитать все размеры и суметь перенести с точностью на материал. А сейчас основная программа упускается, практические задания заменяются теорией. Но это неправильно. Я показываю ребятам: «Вот это сверло, а вон сверлильный станок в уголке стоит. Он работает вот так». Но на самом деле каждый ученик должен подойти и попробовать сам. А условий для этого нет.

Зачастую нам приходится отказываться участвовать в разных конкурсах и проектах. А как? Ведь чтобы участвовать, надо что-то сделать, смастерить. А на чём и из чего? Конечно, мы достаём материалы, пытаемся что-то делать на энтузиазме. Смастерили как-то конуру для приюта «Друг», ребята были счастливы.

А отговорки, что нет учителей, на мой взгляд, несправедливы. У нас есть производственники с педагогическим образованием, они сейчас на пенсии, но могли бы многому научить ребят.

НАЗАД В БУДУЩЕЕ
В некоторых продвинутых березниковских школах труд заменила информационная технология. Никто не спорит, что это тоже интересный и необходимый предмет. Только вряд ли компьютерная мышка заменит когда-нибудь простую рабочую отвёртку, познакомиться с которой жизненно необходимо любому будущему мужчине. А если, например, парень растёт без отца, где ему научиться её держать, если не в школе?

Выяснив плачевное состояние, точнее отсутствие труда в школах, «Городская» поинтересовалась, что об этом думают в комитете по вопросам образования. Ответили хитро: вопросом на вопрос. В каких именно школах такое положение дел? Тут резонно сказать: господа, вам вообще-то должно быть виднее. Во всяком случае, ваш корреспондент образцовых в этом смысле школ не обнаружил. Больше того, в некоторых не захотели видеть «чужих» на уроке, ссылаясь на занятость. А директор коррекционной школы №15 Наталья Шустикова вообще заявила, что уроки труда, в общепринятом его понимании, их детям не особенно и нужны. У нас, говорит она, ребята особенные, им не то что отвёртки – ножницы в руки страшно давать. Наши родители не жалуются на уроки технологии. И не надо равнять наших учеников с учениками других школ.

Интересно только, кем будут эти особенные дети? Поступят в вузы? Станут обладателями учёных степеней? Вы вообще членов общества там воспитываете или «овощей»? Вас не беспокоит, что человек, имеющий руки, не умеет ими ничего делать? И это в промышленном городе, где ему, не обременённому ни дипломами, ни высокими покровителями, просто некуда пойти кроме ЖКХ, строительства или, в лучшем случае, производства.

Словом, проблема есть. И она не надумана «Городской газетой» или теми, кто на свой страх и риск (учитывая раздражение, вызываемое критикой у начальства) согласился её обсуждать. Если не принимать меры, то уже скоро коренных россиян заменят гастарбайтеры не только на городских маршрутках, но и у станков предприятий. Городу нужен не офисный «планктон», а рабочие руки. Нужны кадры, которых ещё в школе научили трудиться.

Ольга Белкина, директор школы №3: «Несомненно, даже в наше время больших технологий мальчикам необходимы навыки настоящей мужской работы. Но сейчас нет всего необходимого оборудования. Преподаватели мужчины, которые умеют пользоваться этим оборудованием в совершенстве, которые действительно могли бы научить ребят многому, не идут работать в школы. Поэтому ребята что-то изучают лишь в теории, на практике же отрабатывают элементарные вещи. А у старшеклассников в нашей школе уже идёт технология физического эксперимента».

И многие директора школ придерживаются такого мнения. Нет кадров, нет материально-технической базы, поэтому ребятам дают все возможные навыки исходя из условий.

Однако ещё остались образцы настоящего урока труда. Например, это школа №8, где сохранились и мастерские, и все станки, и с ребятами занимается профессионал – Анатолий Тишанинов.

«Безусловно, ребятам нравятся уроки труда, нравится то, что здесь они могут попробовать всё своими руками. У нас есть разные станочки и для обработки дерева, и металла, и мы начинаем работать на них уже с 5 класса. Надо видеть глаза ребят, когда у них что-то получается. Вроде и не доделали ещё, но уже просят взять домой: «А я маме покажу». И с каждым годом мы работу усложняем. Например, сначала ребята делают простые подсвечники, а уже через год-два – сборные канделябры. Мы постоянно участвуем в олимпиадах и всегда занимаем призовые места. Возникают, конечно, проблемы с материалом, но и с этим мы стараемся справляться. А станки для меня все родные, я постоянно за ними слежу, ухаживаю, ремонтирую. Конечно, если придёт работать женщина, останется ли всё как есть…»