Диагноз – встреча с полицейским

Текст: Марина Сизова

Сначала Пашка хотел покончить жизнь самоубийством, потом вынашивал план мести, потом решил: есть же закон. Потом, когда выяснил, что закон писан не для всех, носился в бессильном бешенстве по деревне, распугивая прохожих. А ведь раньше, ну, до этой «полицейской» истории, был тихим, скромным двадцатилетним парнем. На самом деле – он очень смелый. Да-да, Пашка! С виду невысокий, худенький, неразговорчивый. Но смелый, даже отчаянный. А вы бы решились сказать о самом интимном? Вот так… на весь край? На всю страну? А он решился.

Да потому что достало, потому что нельзя вот так. Вот идёшь ты по своей родной деревне, и дом твой – рукой подать. Пишешь девчонкам сообщения по телефону. И среди них может быть одна, которая… в общем, с которой ты бы всю жизнь… И тут случается страшное. Но ты выкарабкиваешься. А эти, которые сломали тебе жизнь – так, походя сломали – вроде даже и вину не чувствуют за собой. Вот уже год прошёл с той ночи на 27 марта 2011 года. И не чувствуют, и не наказаны. Так вот: так не должно быть. Поэтому он, Пашка Вавилин, житель деревни Кукушка Кочёвского района, – такой отчаянно смелый.

В НОЧЬ ПЕРЕД МЕСТНЫМИ ВЫБОРАМИ
Людмила Алексеевна проснулась от громкого стука. Соскочила с постели полураздетая, спросонья распахнула двери… и охнула: человек в полицейской форме тащил за шиворот безвольно обвисшего Павлика, не шевелившего ни руками, ни ногами.

Голова у сына – квадратная, синяки и отёки на лице, из ушей брызжет кровь, челюсть – на боку, рот окровавлен, вместе с багровой слюной сплёвываются и зубы.

Полицейский вывалил обмякшее тело в полутёмной прихожей, где его сразу же подхватил отчим парня: «Нашёл вот. На дороге валялся. Извините», – и, выслушав благодарности, что не оставил парня замерзать на снегу, сразу же уехал, сверкнув в окне фарами.

«Мы понесли Павлика в спальню, накрыли одеялом, – рассказывает мама. – А он не понимал, где он, кто с ним. Разметался на кровати. Скрючился от боли. И всё время повторял, закрываясь руками: «Пожалуйста, не бейте, пожалуйста, не надо». А между этими словами протяжно и страшно стонал».

В доме всё кувырком. 11-летняя дочка Лиза, сводная сестрёнка Паши, ревела белугой, скакала по дому: «Мама, мама, я боюсь, вдруг Павлик умрёт».

Сама мама, онемевшая, растерянная, кидалась то туда, то сюда, не соображая – а что вообще надо делать: так, вытереть кровь… так, заплаканную напуганную дочку отвести к сестре… позвонить друзьям сына… пластиковые бутылки…

«Какие бутылки! Зачем ты воду греешь?! Скорую надо вызывать!» – остудил-охолонил её окрик мужа. Людмила и вправду искала бутылки-полторашки – собиралась налить туда горячую воду, чтобы положить к ногам сына: он ёжился, жаловался, что у него мёрзнут ноги.

«Хотела поправить одеяло, чувствую – палёным пахнет. Одеяло открываю… А у него дыра прожжена в штанах и трусах. Сразу-то не заметили. И все волосы в паховой области прожжены…»

Приехала скорая. Первая медицинская помощь, капельница…

Позже рентгенолог ещё больше озадачил-огорошил родителей Павла: «Да ваш сын не только избит, он ещё и сбит машиной!»

«БЫЛ ОН ОЧЕНЬ ГРУСТНЫМ»
«Почему когда скорая сообщила в правоохранительные органы о вызове к избитому парню, на место никто из полицейских не выехал?» – задаётся вопросом защитник Павла Валентина Дубровских. Мама Павлика утром 27-го несколько раз звонила в полицию, чтобы сообщить об инциденте, но на другом конце провода отнекивались – так выборы же, то нет машины, то нет людей. И только после того, как мама вышла на прокурора района и прокурор перезвонила в полицию, у неё приняли заявление. И то – про ДТП ни слова. В милицейских документах значатся только побои от неизвестных лиц. Кто мог избить? Какая машина совершила наезд? Паша в тот вечер был с друзьями на дискотеке в соседнем селе Сеполь, закончилась она в час ночи. Ещё с часик парни в разговорах простояли у клуба.

Приехали в Кукушку около половины третьего. С места, откуда разошлись, до дома Вавилиных – две минутки ходьбы. Полицейский занёс Павла в дом около пяти утра. Что происходило в те два с половиной часа между тем, как парни расстались и когда Павел оказался дома?

«Нас было четверо. Никаких драк на дискотеке. Мы спокойно разошлись по домам», – рассказывает друг-однофамилец Павла Роман Вавилин.

Утром, когда стало известно о случившемся, парни осмотрели место, где избили их друга. На перекрёстке, на обочине, в паре метров от дома Вавилиных, они увидели отпечатки человеческого тела на бровке, затем, ещё в нескольких метрах, посередине дороги – капли крови, куски пластика и рамку от номеров Тойоты, ещё через несколько метров вверх – кровь и следы борьбы. Сначала мама подумала было на сына мэра (главы Кочёвского района), у того тоже Тойота, и он частенько бывает в Кукушке у своей подруги. Информация не подтвердилась: да, он приезжал этим вечером в деревню, но уехал засветло. Тогда кто?

«Виновный» нашёлся достаточно быстро – житель соседней деревни Ташки, водитель кочёвского лесхоза Егор Ефимов. Вначале он решительно признал вину, а потом также решительно отказался. И рассказал, как всё было на самом деле.

Утром 27 марта к нему приехал сотрудник уголовного розыска Владимир Шаньшеров. «Был он очень грустным. Я пригласил его на чай, он пил чай, а я – спиртное», – даёт показания Ефимов. Несколько часов Шаньшеров уговаривает Ефимова взять вину на себя. Ефимов соглашается. Но когда осознает, что дело попахивает серьёзным, идёт в прокуратуру и отказывается от первоначальных показаний. После этого Шаньшерову ничего не остаётся, кроме как признать вину в ДТП. Он и признаёт, но частично.

ТОЛЬКО ШТРАФ?
Версия полицейского Владимира Шаньшерова: увидел препятствие, резко затормозил, бампером упёрся во что-то мягкое, отъехал назад и разглядел человека. Спросил, жив ли он. Помог ему встать, стал звонить в скорую, но человек умолял не звонить, просил отвезти домой.

Откуда у Пашки взялись термические ожоги на теле? Тут версия у полицейского такая: возможно, парень неудачно попал… под горячий двигатель.
В возбуждении уголовного дела родителям Павла отказывают. Павлик ещё лежал в больнице, а суд­медэксперты уже дали заключение, что телесные повреждения, нанесённые кукушкинцу, – лёгкой и средней степени тяжести. Какой же средней, если потребовалась пластическая операция на половых органах?..

Между тем из райбольницы странным образом исчезают рентгеновские снимки избитого парня. Главврач Людмила Меркушева поясняет, что такие пропажи – частое явление, выкрасть их, если бы захотели, могли умышленно, но снимки могли затеряться и просто так. Вот так просто? Из государственного учреждения?

14 марта этого года вышло постановление по делу об административном правонарушении. Владимиру Шаньшерову назначен штраф в размере 2 500 рублей (!). И даже это – уже достижение, считают в суде.

«Первое дело в моей практике, которое рассматривалось так долго – в течение девяти месяцев, – комментирует мировой судья Татьяна Тотьмянина. – Поступило оно в суд из полиции в абсолютно сыром виде. Многие экспертизы, опросы пришлось назначать уже в ходе суда. До сих пор в этом деле много неясностей и вопросов, решить которые можно, наверное, только в ходе расследования уголовного дела».

Постановление мирового судьи о двух с половиной тысячах Шаньшеровым было обжаловано. Полицейский считает, что в данной истории он вообще не виноват. Павел, мол, валялся на дороге, и он, даже если бы очень сильно захотел, не мог его объехать. Вначале Шаньшеров предложил версию, что парень был сильно пьян, и потому он мог валяться на дороге. Потом, когда выяснилось, что у Паши в крови 0,5 промилле (выпили с друзьями на дискотеке на троих 1,5 литра пива), предположил, что он был избит до полуобморочного состояния… неизвестными лицами.

Как бы то ни было, на сегодня следствие отменило постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. И отправило его на дополнительную проверку. Но сдвинется ли дело?

ТАК ОДИН ИЛИ ДВОЕ?
Как даёт показания полицейский Владимир Шаньшеров, на момент ДТП он был в машине один.
Но и Паша, подлечившись, стал потихоньку вспоминать события той самой ночи (у него память вначале напрочь отшибло), и свидетели нашлись…

«Возвращаясь домой, я всё время общался по телефону в «аське». Дошёл до перекрёстка, нужно было только перейти дорогу – и я дома. А я, вместо того чтобы к дому, пару шагов сделал вверх по дороге – повыше связь лучше. Вдруг, чувствую, удар по правой ноге», – скупо рассказывает Паша.

«Помню, что очнулся в машине, – продолжает он. – Было двое мужчин. Один из них – сотрудник полиции Павел Павлов, его мама живёт через несколько домов от нас, сидел на пассажирском сидении, кто был за рулём – не помню. Помню, что били. Но кто – не помню. Они мне чего-то говорили, я вроде как отказывался, и они снова меня били. А потом лили в рот водку. И выкинули из машины. Потом вроде снова забрали, куда-то отвозили, в помещении каком-то были».

Соседка Вавилиных Татьяна Падюк уверенно заверяет, что Шаньшеров в машине был не один.

«Я в тот вечер ждала с работы мужа. Каждый раз, как свет фар, – бросаюсь к окнам – не едет ли муж. Всю ночь одна машина колесила то туда, то сюда. Без пятнадцати три было. Собака заливается. А у меня корова должна отелиться. Думаю, надо посмотреть. Вышла, а в метрах 30 от нашего сарая, та самая машина стоит. Люди шуршат… Дальний свет был включён, всё хорошо видно. Смотрю – двое стоят. Берцы, бушлаты… Один из полицейских – Павлов Пашка. Как это – Пашку да я не узнаю! У нас таких здоровых мужиков под два метра в деревне отродясь больше нет. Второго не узнала. Они бегали вокруг машины. Дверь задняя открыта, между сиденьями – как будто кто-то ещё есть. Потом они опять по деревне поехали».

Сам Павлов, сослуживец и родственник Шаньшерова, утверждает, что в тот день пострадавшего парня он не видел.

Занятно получается: житель деревни Кукушка сбит машиной, на его теле зафиксированы побои, которые не могли быть следствием ДТП. И никто-никто не виноват? Просто театр абсурда какой-то.

Только представьте себе: сотрудник полиции, даже если он просто совершил ДТП, не оказал помощь потерпевшему, не вызвал скорую, не сообщил в ГИБДД о происшествии… При этом после ДТП он не переставая названивал заместителю начальника местной полиции Денису Пальшину (есть распечатки звонков). О чём переговаривались ночью сотрудник полиции, совершивший ДТП, и его начальник?

Более того: полицейский вступил в сговор, чтобы его вину взял другой человек, факт этот подтвердился. И ничего? Как будто такое в порядке вещей? Как будто так и должно быть? Оба – и Шаньшеров, и Павлов – продолжают работать в полиции. Правда, как сообщили в краевом ГУВД, «в настоящий момент Шаньшеров находится в очередном отпуске с последующим увольнением из органов внутренний дел». Но ведь не по «волчьему» билету…

В Кочёвском РОВД от каких-либо комментариев наотрез отказываются. Может быть, есть что скрывать?