Революция Facebook

Текст: Георгий Бовт

24 года назад, будучи тогда премьер-министром при президенте Хабибе Бургибе, создателе современного тунисского государства, Зан аль-Абаидин бен Али позволил, вернее, велел президентским докторам выдать заключение о неспособности Бургибы «по состоянию здоровья» исполнять свои обязанности (тот прожил потом до 2000 года и был похоронен с подчеркнутыми почестями, был объявлен недельный траур).

История любит подчас иронизировать: после бегства бен Али из разбушевавшегося Туниса теперь уже его премьер-министр, провозглашая спикера парламента и. о. президента, сообщил о «временной неспособности» бен Али исполнять свои полномочия. Так вот и бывает: правил человек 23 года, вроде и «вертикаль власти» выстроил хоть куда, а кончилось его правление практически молниеносно.

Все началось, как часто бывает в таких случаях, с сущей ерунды: 17 декабря некий молодой человек подверг себя самосожжению в одном провинциальном городе после того, как полиция конфисковала у него фрукты и овощи за то, что он их продавал без разрешения (что-то типа конфликта из-за клубники в Ферганской долине, после чего медленно, но неудержимо начал кончаться Советский Союз). Два дня спустя начались волнения молодежи в городе Сиди-Бузид: протестовали против безработицы, а заодно роста цен на продовольствие.

Вот же парадокс: тунисский режим всегда уделял особо пристальное внимание именно образованию, в том числе как средству борьбы против исламского радикализма (ношение мусульманских платков женщинам в стране запрещено в публичных местах, кстати, уже давно, особых протестов это не вызвало). Однако ставшие «шибко умными» молодые люди долго маются с поиском работы. Закрытый, довольно косный авторитарный режим, несмотря на стабильные темпы экономического роста (не менее 5% в последние годы, в основном благодаря туризму и нефтегазовой отрасли), не мог предоставить молодым инициативным людям адекватные возможности для роста и самореализации. Гормональные всплески утыкались в жизненный тупик жесткой зарегулированности общественного бытия. Плюс свирепая цензура (впрочем, вполне обычная для практически любой арабской страны), контроль за интернетом. Судя по всему, тут пролегла одна из важных трещин режима: он пришел в несоответствие с креативными, образовательными и ценностными потребностями значительной части образованного класса. Против режима начался ропот местной интеллигенции, переходивший от фронды к вполне открытому протесту.

И это при том, что Тунис среди арабского мира был весьма преуспевающей страной, с относительно высоким уровнем жизни, это была «почти Европа» в Северной Африке.

На первом плане в сегодняшних газетных и телерепортажах из взбунтовавшейся страны буйство толпы, мародерство, убийства непонятно кого и непонятно почему. Удивительно в данной ситуации то, что, похоже, силовые структуры страны все же не до конца развалились и не разбежались, а частично пытаются контролировать ситуацию. Хотя одной из причин падения режима бен Али стало то, что часть армейских и полицейских сил отказались участвовать в репрессиях против восставшей улицы. Тоже, надо признать, общая черта почти всех авторитарных режимов: если рано или поздно на улицы выходит достаточно большое количество (для каждой страны, наверное, свой показатель) даже безоружных людей, то против них становятся бессильными практически любые, даже самые прикормленные, элитные силовые структуры. А уж о нищих, коррумпированных и продажных и говорить не приходится. Тогда «порог» неповиновения гораздо ниже.

Практически через две недели после начала массовых протестов бывший уже теперь президент бен Али быстро пошел на уступки. Он сказал, что «понимает» чувства протестующих. Обещал создать 300 тысяч новых рабочих мест (для страны с населением немногим меньше 10 миллионов человек), прекратить цензуру прессы и интернета, разрешить свободные выборы. Наконец, сказал, что не будет сам вновь баллотироваться на новый президентский срок в 2014 году. Его уже «выбирали» много раз: первый раз в 1989 году (безальтернативно), последний раз в 2009 году, когда он получил более 89%, до этого — пару раз по 99%. Уступки, как водится в таких случаях, не помогли: уступающий диктатор, диктатор, входящий в «диалог» с уличной толпой, пытающийся заигрывать с ней, при том ее не контролируя уже, — это без пяти минут отставник, это уже почти «падший ангел».

Как ни смешно, при бен Али была оппозиция, разрешенная сравнительно недавно: 20% мест из 214 в нижней палате парламента резервировались именно за такими партиями (кажется, примерно такую схему — резервации мест — предлагал год назад ввести в Госдуме Жириновский). В верхней палате, так называемой палате советников (126 мест, из них 85 избираются муниципалитетами, профсоюзами, мэриями, профорганизациями, 41 назначается лично президентом), сейчас 14 мест пустуют из-за бойкота профсоюзов. То есть такой бойкот в авторитарном Тунисе был возможен.

До сих пор оппозиция в организации каких-либо массовых волнений замечена не была. Попытки сейчас создать какое-то «коалиционное правительство» кажутся немного смешными, ибо внятных самостоятельных и при том влиятельных действительно оппозиционных партий режим создать не дал. То есть сами волнения и брожения периодически происходили, однако режим столь крепко держал контроль над политической и социальной стабильностью, что ни у кого не возникало подозрений, что он может вдруг пасть так легко и быстро. Отсюда еще одна закономерность: зачистка политического поля «под ноль» или под «околоноля» довольно часто кончается полной анархией, бандитизмом, вандализмом и мародерством — ввиду отсутствия организованных политических сил, способных подхватить власть и, соответственно, поддержать порядок в стране. Не говоря уже о том, чтобы мирно и спокойно прийти к власти в результате выборов.

Переворот (хотя до сих пор непонятно, переворот ли это был вообще) в Тунисе уже поспешили назвать «первой революцией Wikileaks». По другой версии — революцией Facebook. Буйство толпы, судя по всему, развивалось в основном стихийно, подогреваясь социальной сетью (каждый десятый житель страны — пользователь сети), а также утечками Wikileaks насчет бесконечной продажности, коррумпированности правящей семьи, с которой, по некоторым данным, связана чуть ли не половина всякого сущего в Тунисе бизнеса.

Информация о беспредельной коррупции правящего режима, которая, в общем-то, обычно ни для кого секретом не бывает, по-разному «выстреливает» в разных странах, подобных Тунису. Однако закономерность одна: рано или поздно обсуждения на тему «как же они все достали!» на кухнях выливаются в многотысячные буйные толпы, громящие все подряд на улицах, а также, что особенно неприятно, в престижных кварталах или элитных поселках (как вариант, в Зимбабве восставшие черные просто вырезали все белые фермы, а заодно и процветающее сельское хозяйство страны). Если, скажем, в Тунисе одним из поводов стали утечки сайта имени Ассанжа, то в середине 1970-х годов в Эфиопии, где правил тоже по-своему «просвещенный» диктатор-император Хайле Селассие, антикоррупционно настроенные военные во главе с Менгисту Хайле Мариамом использовали силу «важнейшего из искусств» — кино. Они организовывали в голодающей стране перед просмотром фильмов в общественных кинотеатрах показ кинохроники с кадрами жирующей императорской фамилии. В результате императора свергли и даже задушили. Отсюда еще один вывод: нет такой информационной, пропагандисткой, телевизионной и прочей «стены», которую бы рано или поздно не подточила смертельная для боящегося открытости режима информация.

Судя по всему, как тоже обычно бывает в таких случаях, в Тунисе «сверхстабильность» обернулась на поверку полным загниванием режима и привела в конечном счете если не к открытому, то к латентному расколу внутри правящего класса. Косвенные симптомы этого — отставки высокопоставленных военных, якобы отказавшихся стрелять в толпу, накануне падения бен Али, готовность споро подхватить власть со стороны недавних верных соратников.

Уже не первый месяц внутри правящего класса, говорят, бродили всякие слухи и сплетни насчет шансов на «преемничество» 74-летнему дряхлеющему диктатору. Объявилось, писала западная пресса, и несколько самопровозглашенных «преемников». Что всегда плохой признак для любого авторитарного режима. Такие режимы, как правило, не только не любят всяких раздвоений и растроений власти, спекуляций на тему, кто кем станет после того, как нынешний вождь даст слабину, умрет или просто отойдет в сторону, но и не переживают их.

Разумеется, не стоит спешить записывать тунисскую «революцию Facebook» в разряд очередных побед демократии над авторитаризмом или в свидетельства того, что, мол, все авторитарные режимы рано или поздно кончатся такими вот революциями. Во-первых, пока никакой победы демократии нет, все может кончиться вполне банальным перехватом власти бывшими соратничками либо же сползанием в дремучий реакционный исламизм. Во-вторых, далеко не все нации зарекомендовали себя способными избавиться от систематического, превратившегося в национальную традицию сатрапства и научиться жить в условиях хоть какой-то подконтрольности власть предержащих. У некоторых эти неусвояемые уроки длятся веками.