Вопрос времени

Не знаю как уважаемого читателя, а лично меня смерть и похороны Виктора Черномырдина, состявшиеся на минувшей неделе, поставили в тупик. То есть, разумеется, не сама смерть, которая для человечества есть явление естественное, независимо от занимаемой должности, и уж тем более, не похороны, которые ещё более естественны, несмотря на презрительное отношение к захоронениям со стороны… ну вот хотя бы некоторых березниковских чиновников, которое (отношение) является всё-таки, скорее, исключением, чем правилом. Непонятной, а, пожалуй даже, загадочной для Вашего корреспондента оказалась реакция российского истеблишмента, от журналистов до Президента, на уход из жизни экс-премьера.

Очень уж эта реакция была бурной, вплоть до прямой телетрансляции похорон, о которой распорядился сам Дмитрий Медведев.

Наверное, неспроста. Наверное, такая реакция показывает действительное значение и влияние покойного если не для России и российской истории в целом, то для истеблишмента – точно. Причём, всего истеблишмента, хоть оппозиционного, хоть диспозиционного, и даже самых-самых отвязных и, вроде бы, к народу более-менее близких – журналистов столичной прессы. При том, что из умов и сердец «дорогих россиян» фигура Виктора Степановича Черномырдина исчезла довольно давно, с уходом его из широкопубличного пространства, которое, если помните, случилось в 98-м году, после него был премьером Сергей Кириенко и дефолт. Не помните? С трудом припоминаете? Вот и я про то же. Ну да, был ещё послом в Украине, но этот период творческой жизнедеятельности «народного премьера» (как оценил его Дмитрий Медведев) вообще никак в оперативной памяти обывательских масс не отобразился. Разве что в той самой Украине.

Самым подходящим сравнением здесь кажется, уж извините за прямоту, аналогия с похоронами отнюдь не советских генсеков, а с «крёстных отцов», «авторитетных бизнесменов» и вообще людей такого сорта. Так же - живут себе люди, работают, крестят и авторитетствуют, хорошо известны узким кругам, а широким массам почти что и незнакомы (разве что краем уха), а потом – раз и помре. И пышные похороны, на которых вдруг обнаруживается, что и тот (уже широко известный широким кругам) с покойным был близок, и этот (ещё более известный) счёл необходимым дань памяти отдать, и тот, и тот, и тот… Словом, огромная компания людей, постоянно мелькающих перед глазами обывателей и, кажется, самых в жизни главных, вдруг собирается возле гроба человека малоизвестного, но, оказывается, очень влиятельного.

Но ведь Виктор Черномырдин не из таких, не так ли? Не из крёстных отцов? Или я чего-то не знаю?

А, ну да. Было дело, Виктор Черномырдин, уже после отставки из премьеров, но оставаясь ещё во главе партии, которая тогда называлась «Наш дом Россия», приезжал в славный город Березники. Визит сей организовал тогдашний вице-мэр и местный вожак эндэроссов Виктор Ябуров (где он сейчас – не знаю, а пару лет назад был в пермском менеджменте ООО «Новогор-Прикамье»). Помню, встречали Черномырдина, несмотря на состоявшуюся уже отставку, с премьерскими почестями, милиция в парадной форме выстроилась вдоль маршрута и на всякий случай козыряла всем проезжающим автомобилям. Аэропорт «Березники» тогда ещё существовал. А тогдашние менеджеры «Уралкалия» жаловались Виктору Степановичу, что Березники стоят в сейсмоопасной зоне и надо бы из федерального бюджета помочь финансированию закладки под городом. Черномырдин, помню, удивлялся. Никаких последствий, помнится, визит бывшего премьера в Березники не имел.

Впрочем, может быть, и были какие-то последствия, только нам доложить забыли, но даже и в этом случае они были не слишком глобальными. Дома-то в Березниках потрескивают – «Квартирный вопрос [3]» на Березниковском форуме уже несколько недель является топовой темой. Да и местные власти и околокалийная пресса на кончину Черномырдина никак не отреагировали. То есть, никакого такого особенного значения для Березников Виктор Степанович не имел. Беглый мониторинг по Рунету позволяет думать, что и во всей остальной России так. А вот для Москвы, получается, иначе. И это непонятно. Вроде бы формально в одной и той же стране живём.

Можно, конечно, выдвинуть предположение, что современный истеблишмент отдал дань уважения Виктору Черномырдину как подлинному создателю той системы бюрократического капитализма или, если угодно, корпоративного феодализма, развитие которого мы переживаем сейчас. Потому что, на самом-то деле, не Борис Ельцин эту систему создавал («при нём» - да, но не он), а именно Черномырдин. Но это вопрос, во-первых, тонкий, требующий вдумчивого, научного обсуждения, поэтому распространяться на эту тему сейчас не станем. А во-вторых, современный российский истеблишмент не до такой степени теоретически подкован, чтобы подняться до подобного рода обобщений и осознания роли личности. Разве что интуитивно, на подсознательном уровне, классовым, так сказать, чутьём…

Вот, кстати, на минувшей неделе был освобождён из-под стражи нижнетагильский борец с наркоманией Егор Бычков [4]. Если без подробностей, не вдаваясь с дискуссии про «правильно – неправильно» и «хорошо-плохо», то случай Бычкова – прямой и, возможно даже, типичный результат той самой системы, которая возникла благодаря Виктору Черномырдину.

Ведь что такое Егор Бычков сотоварищи? Это попытка социально активных граждан (одна из многих подобных) заполнить вакуум, образовавшийся из-за бездействия бюрократии и её невнимания к острым общественным проблемам. Возможно, неуклюжая, возможно, с перегибами, но – попытка общества справиться с проблемой самостоятельно, поскольку на государство надежды нет. И соответственная реакция государственных органов – самоуправство покарать. Очень, согласитесь, похоже на действия милиции, которая минувшим летом препятствовала попыткам населения самостоятельно бороться с пожарами. И на тех местных чиновников (в Ухте, кажется), которые – когда горожане скинулись и сами заасфальтировали яму на дороге – заявили, мол, действия незаконные, надо лицензию и вообще, кто разрешил?

Это всё оттуда, из правления Черномырдина, упрёки в адрес Владимира Путина по этому поводу совершенно безосновательны. Путин на самом-то деле предпринял попытку укрепить центральную, если угодно, монаршью, власть, распоясавшуюся бюрократию хотя бы чуть-чуть приструнить и построить. Дмитрий Медведев в этом смысле продолжает работу Путина, с поправкой на привлечение более широких слоёв, одобрение и поддержку инициативы снизу. То же вмешательство Президента в дело Бычкова можно, конечно, трактовать различно. Даже негативно, мол, что за Фемида, у которой весы качаются в зависимости от сказанного или несказанного наверху слова. Но!

Но, во-первых, Фемида, у которой весы качаются по желанию местных бюрократов или уездных олигархов, ничуть не лучше, а гораздо хуже. Во-вторых, в относительно положительном решении по делу Бычкова можно разглядеть и попытку, или хотя бы намёк на попытку наших «царей» поддержать пресловутую инициативу снизу, поддержать гражданскую активность. Да, робко и не всеобъемлюще, ну, а как вы хотели? Чтобы из Кремля крикнули «Мир - хижинам, война - дворцам»? Вставайте, люди русские, бей бюрократа везде, где увидишь? Кремль, и Медведев, и Путин сейчас очевидно зажаты между необходимостью… хорошо, используем мягкотелый неточный термин, социальной модернизации и переустройства и боязнью выпустить джинна, открыть ящик Пандоры, уйти в разнос. Шаги, которые делает тот же Медведев (а между прочим, и Путин) навстречу общественной активности (вспомните Химкинский лес), при одновременной демонстрации глубокого почтения к покойному творцу нынешней общественной системы, на это, кажется, вполне указывают.

Тут, собственно, главный вопрос – времени. В смысле, хватит ли времени, чтобы так, неторопливо, зигзагами, маленькими шажками переустраивая современное российское общество, модернизируя русский (в широком смысле) социум, дойти до желаемой цели прежде, чем оно пойдёт вразнос само по себе, под гнётом нынешних непорядков и неустройств. Прежде, чем подобные Егору Бычкову – безусловно активные, безусловно сильные и способные к организованным действиям – люди разуверятся в возможности перемен к лучшему мирным путём в своей локации, прежде чем встанут на путь «приморских партизан». Прежде чем вознегодовавшие, подобно междуреченским шахтёрам, рабочие сочтут недостаточным «привлекать внимание властей», толкаясь с ОМОНом на рельсах в родном городке. Прежде чем воинствующие десантники перестанут верить в действенность мирных митингов и петиций. Прежде чем жители Березников перестанут послушно ждать, когда Переселение доберётся и до них. И т.д., и т.п.

Вопрос времени. Хватит ли его? Девяносто три года назад, если помните, не хватило.

День седьмого ноября, красный день календаря... Это был постфактум сорок четвёртый от начала 2010 года.