Соловьи, не тревожьте солдат… "Мирное время"

В военном суде Пермского гарнизона рассмотрено дело по обвинению бывшего военнослужащего-контрактника в/ч 32755 рядового Александра Автомонова, убившего сослуживца-сержанта, тоже контрактника, Баласана Анисяна. Сегодня мы поговорим о причинах этой трагедии.

ПЬЯНАЯ НОЧЬ
Замечено, самые страшные дела в воинских частях творятся в новогодние праздники. Вспомним: именно в это время два года назад в Челябинском гарнизоне старослужащие так издевались над солдатом Сычёвым, что потом ему ампутировали ноги и другие жизненно важные органы. Трагедия, о которой идёт речь сегодня, тоже произошла в праздничную десятидневку, правда, уже на её излёте – в ночь с 9 на 10 января этого года.

11 января на мой домашний телефон позвонила взволнованная женщина из Кургана, назвалась тётей только что убитого в в/ч 32755 племянника. Она рассказала, что родители в шоке от гибели сына. С её слов, отец Анисяна узнал о трагедии 10 января от позвонившего из военной части человека, не пожелавшего назвать себя, по голосу явно нетрезвого. Все попытки отца дозвониться до командования части и добиться более полной информации к успеху не привели. Тогда он сел в машину и без отдыха доехал до военной части.

– В части меня встретил пьяный подполковник по фамилии Мандраченко. Ничего объяснить мне не мог, – расскажет Анисян-старший на судебном заседании 17 июня.

Пил в ту злочастную ночь и Автомонов, на дне рождения своего сослуживца.

Сразу после трагедии высказывались две прямо противоположные версии о причинах убийства. По одной – сержант Анисян поплатился жизнью за то, что вымогал у сослуживцев деньги, в том числе и у убившего его рядового-контрактника. По другой – он защищал военнослужащего (не контрактника), которого избил Автомонов.

ЖУТЬ КУБРИКА №13
Комнаты в общежитиях для контрактников сухопутных войск почему-то называются по-морскому – «кубриками». Заместитель командира взвода, двадцатипятилетний сержант Анисян жил в кубрике №13, а девятнадцатилетний рядовой Автомонов – в третьем номере. Расположены оба довольно далеко друг от друга.

Как уверяет отец Анисяна, 9 января вечером он разговаривал с сыном по «скайпу» (разновидность интернет-телефонии – авт.). Когда время перевалило за полночь, сын сказал, что хочет спать, и разговор прекратился. Но, как видно по показаниям дневального Расторопова, спать Баласан лёг не сразу, а где-то около часу ночи вызвал к себе в кубрик только что вернувшегося в общежитие Автомонова. Обратно тот вышел минут через десять. Как рассказал на следствии свидетель рядовой Кузёмин (сам он из части уже демобилизовался и на суде не присутствовал, его показания зачитывались), все эти десять минут Анисян избивал Автомонова. Так сержант «воспитывал» рядового за то, что днём он ударил кулаком в лицо того самого Кузёмина. Плату с Автомонова за его «воспитание» Анисян определил в 20 тысяч рублей.

В уснувшем наконец общежитии в эту ночь не спали только дневальный и Автомонов, который был явно не в себе, часто выходил в коридор, потом заходил обратно в свой кубрик.

В начале четвертого ночи он вновь вышел из своего кубрика и на этот раз не вернулся в него, а пошёл в тринадцатый номер. Через небольшой промежуток времени из дверей тринадцатого выкатился клубок тел. Автомонов, сидя на Анисяне, яростно ударял его ножом. От полученных ран сержант через несколько часов умер в областной больнице. А Автомонов, сначала убежав с места трагедии и побродив по военному городку, утром сам явился в отделение милиции, отдал окровавленный нож и рассказал подробности той жуткой ночи.

АВТОРИТЕТ АВТОРИТЕТУ РОЗНЬ
Наверное, Баласан Анисян совсем не верил в приметы. Иначе, пользуясь своим авторитетом, который отмечался и в характеристиках командования части, и в свидетельских показаниях его сослуживцев, он обязательно перебрался бы из кубрика №13 в какой-нибудь другой. Поскольку я уж точно не верю в приметы, то и не буду утверждать, что тогда бы эта жуткая трагедия не случилась.

Могу утверждать другое: авторитет авторитету рознь. Командование его понимает по-своему. В характеристике Анисяна написано: «умел поддерживать дисциплину в подразделении». А какими способами поддерживать, это командирам не так уж и важно.

В он-лайновом выпуске газеты «Человек и закон» вскоре после этой трагедии приводятся слова военного следователя Игоря Рогожкина: «Как рассказали солдаты в/ч 32755, сержант Анисян вымогал у них деньги, в том числе и у Автомонова. Но поскольку Анисян убит, то расследование по факту вымогательства будет прекращено на основании ст. 24 п. 4 УПК РФ…»

Да, расследование по факту вымогательства было прекращено. Но ведь сами факты были. Об этом во время следствия говорили его сослуживцы.

В перерывах между судебными заседаниями мать Автомонова рассказала мне, что как только сын прибыл в часть 32755 и подписал контракт, старослужащие стали отбирать у него зарплату, а если не отдавал, избивали.

Но, как мы уже знаем, Автомонов и сам бил. Правда, деньги никогда не вымогал. Да и что было взять с того же Кузёмина, он же служил не по контракту.

НАКИПЕЛО? ИДИ К ПРАВОЗАЩИТНИКАМ!
Вот мы и подошли к выводу о том, что настоящая причина трагедии – в тех безобразиях, которые творятся в этой военной части на протяжении многих лет: пьянстве, насилии над личностью, вымогательстве…

Газеты не раз писали об этом. Ситуация не меняется. К сожалению, в судебном процессе этой причине было уделено слишком мало внимания. Даже специальное определение суда в адрес командования части не вынесено.

На вопрос судьи Николая Кауна подсудимому, за что он убил Анисяна, тот ответил: «Накипело!» И хотя Автомонов сказал в своём последнем слове, что раскаивается в содеянном, он до конца понял, что не имел права вершить самосуд, скорее всего, лишь заслушав приговор.

Но есть другие пути борьбы с армейским беспределом. Например, о них говорится и в учебном фильме пермского Молодёжного «Мемориала» «Дожить до дембеля», и в «карманной книжке» военнослужащего «Имею право», изданной этой же общественной организацией. Быть может, если бы Александр Автомонов прочитал её перед уходом на военную службу, он бы знал, что со своим «накипело» ему надо было прийти к правозащитникам и при их поддержке обратиться в военную прокуратуру.

Текст: Ирина Кизилова, «Пермские новости» [2], специально для «Иной газеты» [3]
Илл. из архива «Иной газеты»