Пикалёво здесь не будет

Когда мы пришли в администрацию Верещагинского района, чтобы поговорить о том, как здесь справляются с кризисом, из руководителей на рабочем месте была только начальник отдела муниципального развития Татьяна Пестова. «Может ли у вас повториться то, что было в Пикалёво?» – спросил я чиновницу. В ответ услышал: «Пикалёво – это что?»

городе в Ленинградской области, напомним, в одночасье чуть не закрылись заводы, от работы которых зависит жизнь всех пикалёвцев. Дошло до того, что успокаивать жителей, ругать промышленников и чиновников туда приезжал премьер-министр Владимир Путин. Тогда наблюдатели говорили, что сколько таких Пикалёво по всей России – и не сосчитать. Вместо этого мы поехали в один из районных центров края – Верещагино, чтобы посмотреть, что происходит здесь.

ОСТАЛОСЬ РАБОТАТЬ ПОЛТОРА ПОНЕДЕЛЬНИКА
Главная проблема местных предприятий, отмечают в администрации, – спад спроса на их продукцию. Значит, и товара они теперь производят меньше.

Впрочем, выполнить даже урезанные планы бывает трудно. На верещагинском заводе по ремонту путевых машин (Ремпутьмаш) – время планёрки. В кабинет исполнительного директора предприятия заходят начальники цехов – около полусотни человек – и садятся вдоль стен.

Пока первый заместитель директора Юрий Попов, заменяющий сегодня начальника, говорит о том, что завод не укладывается в «прогнозные цифры», остальные сидят, опустив головы или скрестив руки.

Потом выясняется, что для того, чтобы собрать нужное количество вагонов, здесь не хватает клиньев, втулок и думпкаров. Чем меньше нужно произвести товара, тем меньше надо для этого людей. Сегодня в штате Ремпутьмаша числится 595 человек. Неофициально руководство признаёт: чтобы выполнить нынешний план, достаточно всего двухсот, максимум – трёхсот сотрудников. Чтобы сохранить коллектив, с февраля ввели неполный рабочий день. Теперь люди проводят на работе не восемь, а пять-шесть часов. Значит, и получают меньше.

Опять же из неофициальных источников мы узнали: на заводе есть приказы, согласно которым до 10 июня должны были быть сокращены 34 человека и ещё столько же – до 10 июля. Готовится приказ об ещё одной «партии». Формально пока сократили только семнадцать человек. Остальных уволили «по соглашению сторон» или трудоустроили – дали менее оплачиваемую работу на том же предприятии.

«Пока я ничего не слышала о том, что меня трудоустроят, – опускает глаза инженер по охране труда Марина Завьялова, попавшая под сокращение. – Жду 13 июля (тогда должен выйти приказ о сокращении – авт.)». По словам Марины Владимировны, в цехах сейчас только и говорят что о кризисе: «Вызываешь кого-нибудь к себе в кабинет, а тебе отвечают, что, мол, им осталось работать полтора понедельника. Разговаривать с такими людьми о работе бесполезно».

От официальных комментариев руководство завода отказывается. Юрий Попов заявил мне, что он не уполномочен «давать интервью». На то, мол, есть корреспондент заводской газеты (по совместительству –главный редактор районного издания!) Марина Солдатикова. Но она призналась нам, что «цифрами не владеет».

Так и живут: объёмы производства падают, людей сокращают, руководство завода хранит молчание.

БЕЗ ОГОРОДОВ – ВООБЩЕ НИКАК
На той же улице Карла Маркса, на которой стоит Ремпутьмаш, находится Верещагинский завод хлебопродуктов. В проходной висят щиты «Информация», «Культура», «Спорт». Первый из них – самый большой и самый заполненный. Большую его часть занимает скопированная из журнала статья «А хлеб всё дорожает…»

Комбинат производит крупы и муку. Стоим в одном из цехов, вокруг – несколько десятков «тумб» в половину человеческого роста. Раньше в этих «тумбах» измельчалось зерно пшеницы. «Здесь стоял шум, всё крутилось и вертелось, причём круглосуточно, без праздников и выходных», – замечает профсоюзный работник Елена Сусатина.

Сейчас, объясняет она, у комбината нет денег, чтобы купить зерно. Год назад предприятие было государственным – часть сырья сюда приходила по распределению. Кредитовать комбинат никто не спешит – он и так в долгах. Сегодня он выпускает 30% от докризисного количества продукции.
Неполный рабочий день администрация комбината не вводила. Но перестали быть рабочими днями суббота и воскресенье.

Да и люди стали на работе не работать, а коротать часы: «Раньше как было, – продолжают аппаратчики крупоцеха Людмила Имполитова и Тамара Патракова. – Есть план – ты по нему работаешь. А сейчас приходишь утром и не знаешь, надо будет что-то делать или нет».

Ещё только приехав в Верещагино, мы заметили, что люди здесь более загорелые, чем в Перми: «Почти у всех жителей есть огороды, – объясняет Елена Сусатина. – Без них было бы вообще никак».
Работники здесь, по их словам, не живут, а выживают. Что будет дальше, неизвестно. Комбинату уже и так из-за долгов ограничили подачу электричества. Могут отключить и вовсе.

«БУДУТ РАБОТАТЬ, НАВЕРНОЕ»
Проблемы, отмечают в районной администрации, есть и у предприятий сферы ЖКХ: «Люди стали меньше платить за коммунальные услуги – соответственно, эти организации копят долги». Как нам рассказали в районной газете, в посёлке Зюкайка некоторые жители отказались оплачивать счета вовсе.

Как помочь местным предприятиям, начальник отдела муниципального развития района Татьяна Пестова не знает. С апреля сто шестьдесят человек здесь направили на общественные работы (это предусматривает краевая программа дополнительных мер по снижению напряжённости на рынке труда). Теперь они красят стены, белят потолки и моют окна.

Татьяна Пестова признаёт: людей трудоспособного возраста без работы в Верещагинском районе – семь тысяч (всего здесь живёт 43 с половиной тысячи человек). В центре занятости зарегистрировано в десять раз меньше: «Как появились общественные работы, в центр занятости стало идти ещё меньше людей, – отмечает Пестова. – Немногие хотят на них трудиться».
– Как долго будут работать местные предприятия? – спрашиваю начальницу отдела.
– Будут работать, наверное.

По словам Пестовой, многие из них – частные, и что на них происходит, районным чиновникам порой и неведомо: «Какие-то данные у них просим – они могут не предоставить. Например Ремпутьмаш не представил плановую себестоимость на следующий год».

Что точно отличает Верещагино от Пикалёво, так это настроения рабочих. В Ленинградской области они, напомним, от возмущения перекрыли федеральную трассу.

«Что мы можем сделать?», «Что от нас зависит?», «Уволят – пойду в организацию Гортоп: по городу топ-топ», – говорят верещагинцы. «В цехах все кричат и жалуются, а на митинг – никого не собрать», – говорит Сусатина.

Оно и понятно: на том же комбинате хлебопродуктов большинству сотрудников – за сорок, много пенсионеров. Люди говорят, что куда-либо ещё их работать попросту не возьмут. По мнению Сусатиной, протестовать рабочие будут только тогда, когда дойдут до «точки кипения»: «Держатся за свои места. Это неправильно. Если терпеть такое и дальше, будет только хуже». А молодёжи на комбинате почти нет. Кого прельстят такие зарплаты?

А пока что делать – ждать зерна, копаться в огороде под солнцем и надеяться, что наверху всё решат. Только радости от своего загара жители Верещагино, боюсь, не получают.

Текст: Михаил Данилович, «Пермские новости» [2]
Илл. из архива «Иной газеты»