Одинокая старость… врагам не пожелаешь

Выселить человека из собственного дома – крайняя мера. В Березниках такое случается нечасто. Но иногда, волею судьбы или силой закона, человек остается на улице.

Последней громкой историей о выселении, прокатившейся по Березникам, было закрытие детского сада № 59. К счастью, дети были выселены ненадолго, и сегодня вновь ходят в свой любимый садик, пусть и не отвечающий всем требованиям пожарной безопасности. Главный вопрос, который вытекал из всей этой истории: что важнее – нормальная жизнь и здоровье детей (данный детсад предназначен для детей с нарушениями зрения) или беспрекословное подчинение Фемиде, рассудившей «закрыть, нельзя помиловать»? По сути, возникло классическое противоречие: закон или милосердие? С одной стороны, служители закона, которые просто исполняли решение суда, с другой – вся общественность, педагоги и родители.

Не будь этой дилеммы, в которой обе стороны отстаивали свою правоту, не стало бы так очевидно, кто на самом деле испытывал судьбу детей и играл на нервах родителей. Неприятной ситуации удалось бы избежать, если бы те, кто несет ответственность за образовательный процесс, сделал хоть какие-то потуги в решении проблемы заранее.

Другая история с выселением, гораздо более частная, но не менее животрепещущая, не стала исключением: далеко не всегда вершителем судеб оказывается закон, чаще всего мы сами мним себя наполеонами и играем чужой жизнью.

ГЛАВНЫЙ ПАХАН НА ДЕРЕВНЕ
По пути в Абрамовскую деревню судебные приставы обсуждают предстоящую «операцию»: выселение одного дедули, которого хозяйка дома решила выставить за дверь через суд. Мол, поселился много-много лет назад как квартирант, да не уходит никак, загостился… Донимает своими дружками – сторонниками нетрезвого образа жизни, устраивает дебоши, побивает… Нигде не работает, сел на шею, словно клещ. История в традиционных законах отечественного жанра, где главной страдалицей оказывается женщина.

Вместо скромного деревянного жилья, которое мы ожидали увидеть, подъезжаем к обнесенному забором, добротному каменному дому. Возле него припаркован почти музейный экспонат – здоровый «Урал», судя по всему, еще «живой». Крепкую железную дверь нам приотворяет на удивление бойкая, энергичная дама, которая сообщает: «Нет его, опять со своим дружком выпивают!».

Живо усаживаемся в «ГАЗель» и едем к «дружку», а бойкая женщина, словно гид, восседающий рядом с водителем, руководит экипажем и вводит в курс дела. Как выясняется, дедуля – водитель со стажем, помимо «Урала», имеет еще и старый «Москвич-каблук», но сам давно не ездит: по доверенности катаются его друзья. Добровольно выселяться отказывается, давно обжился на этом месте…

Деревенский пейзаж пестрит старыми, полуразвалившимися домиками, приусадебным хозяйством, развевающимся в огороде бельем, навевающими мысль о том, что подобные бытовые «разборки» здесь не из ряда вон выходящее занятие.

Блудный товарищ тоже отсутствует: вероятно, на пару с нашим дедулей отправились в ближайший магазин. Мы едем на поиски, по «карте» их возможного следования, ощущая себя героями сериала о жизни деревни. А впереди, на подходе к дому нашей хозяйки уже мелькает группа закадычных товарищей. «Вон они, красавцы», – ядовито комментирует наша путеводительница и, тыча пальцем в одного из них, добавляет: «Он у них глава «шайки». В центре компании весьма потрепанного вида мужик, еще не старик, но, как видно, рано поседевший под воздействием неблагоприятных внешних факторов, – наш «клиент». Товарищи, судя по их неуверенной походке, уже навеселе. Мы останавливаемся и идем им навстречу.

– Кто из вас Семен Гаврилович? – обращается к компании судебный пристав-исполнитель. «Группа поддержки» из двух приставов по охране порядка замирает в ожидании реакции на вопрос.
Но на лице дедули ничего не дрогнуло: неизменно хмурый, равнодушный взгляд, как видно, давно переставший реагировать на внешние раздражители. Мужчина в грязной рубахе и потрепанном трико безразлично плетется к скамейке у дома.

А ЛЮБОВЬ-ТО БЫЛА…
Судебный исполнитель, знакомя дедулю с бумагами, сообщает, что за пять суток выселенец должен вывезти из дома все свое имущество, если таковое имеется.

– Целых две машины, вот «Урал» и еще «Москвич» в гараже… – просвещает хозяйка.
– А дом, который я тебе шлакоблоками обложил, гараж каменный, двор сделал? – негромко напомнил квартирант.
– По этому поводу вы имеете право обратиться в суд, – советует исполнитель.
– И что мне, кирпичи вернут?
– Надгробье себе из них выстроишь, – выдала тетка.

Воцарилось минутное молчание.
– Это он с виду такой жалкий, – продолжила дама делиться страданиями, – а как выпьет, начинает с кулаками гоняться…
– Может, любит?– шутя спрашивает пристав в черной форме.
– Да никто он мне, просто квартирант и однофамилец; я сама уже не молодая, а работаю, его кормлю задаром!
– Всю пенсию у меня забираешь, еще ни копейки не видел! – возмущается дед.
– Конечно, а на что я тебя кормить должна? Двадцать лет с тобой живу и половину из них мучаюсь!
– Двадцать лет просто квартирует?! – удивляюсь я. – Да вы уже, наверное, как родные…
– Это раньше я ей был нужен, когда работал, хозяйство обустраивал. А сейчас уже все, свое отработал – сорок лет, сначала на «Урале», потом в шахте.., весь больной. Жена у меня умерла, потом с ней сошелся, – говорит Семен Гаврилович, имея в виду выселившую его женщину.
– Так значит, все-таки, любовь была?
– Да было, было… – неожиданно признается тетка.

Опять молчание, приставы переглядываются. Неужели человек, опустившийся на «дно», заслуживает быть выброшенным на улицу? И за неимением полезного «применения» называться «никем»?
Нет, одну попытку вылечить мужа (как иначе назвать человека, прожившего бок о бок двадцать лет?) женщина предприняла: предложила ему лечь в 6-ой корпус. А тот наотрез отказался: «Я же не псих!»
– Вы уже знаете, куда поедете? – спрашивает дедулю пристав-исполнитель.
– У меня есть дочь, но у нее своя жизнь, я в ее квартире – лишний. Куда теперь? Только на кладбище…

Может быть, поэтому некоторые современные женщины не спешат расписываться, чтобы, в случае чего, можно было сказать, что рядом с тобой – просто загостившийся квартирант, которому не место в твоем доме? К счастью, это, скорее, исключение из правил. У большинства наших женщин терпения хватает на всю жизнь, чтобы до конца дней играть эту непосильную мужскую роль. Но, может, в этом и есть наша роль: помогать бороться, справляться с напастью, недаром мы обещаем идти «вместе в любви и страдании, в горе и радости»?

Текст: Юлия Ждахина [3], березниковская независимая газета “Неделя.RU” [4]
Фото: Вадим Белов